Хейтер из рода Стужевых. Том 2 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 38

Интерлюдия

Встреча была назначена в уютном ресторане в центре Тамбова. Приватная комната с дубовыми панелями и мягким светом ламп первым встретила барона Щебнева. Тот сразу же сделал заказ — бутылку выдержанного коньяка, два бокала и закуски. К моменту, когда явился Холодов, еду уже принесли.

Молодой барон встал и пожал руку старику, а после обоюдных приветствий махнул в сторону стола:

— Я позволил себе сделать выбор, не возражаете?

— Всё отлично, — удовлетворённо ответил Аркадий Петрович и сел.

Он сам взял бутылку и разлил коньяк по бокалам. Слово взял Щебнев:

— За ваше здоровье, Аркадий. И за тех, кто не вернулся с той стороны.

Бровь Холодова дёрнулась:

— Вы служили?

— Да, — кивнул тот и вытянул ногу в сторону, хлопнув по ней. — Твари знатно потрепали, будто кислотой облило. Целостность тканей восстановили, но нервы, к сожалению, не полностью. Так что реакция уже не та.

— Что ж, тогда поддерживаю ваш тост. За всех, кто уже не с нами и пал смертью храбрых, вне зависимости от обстоятельств.

Когда алкоголь оказался в желудках, повисло молчание. Холодов задумался о прошлом, а Щебнев внимательно рассматривал лицо старика. Дожить до такого возраста и не сдать позиций дорогого стоит, потому он уже испытывал к гостю уважение.

Никто из мужчин не ощущал неловкости в этот момент. Оба понимали цену подобных пауз, это сродни минуте памяти боевым товарищам.

— Вы молоды, Николай Юрьевич, — сказал Холодов без обиняков и вздохнул, покачав головой. — Много таких я повидал. Но вы хоть живы и при своих конечностях.

— Да. Там осталась часть моего здоровья, но мне ещё повезло, — Щебнев поджал губы, будто испытывая стыд. — Я вернулся и фактически не потерял в социализации. Могу ходить на своих двоих. А то, что пришлось переучиваться левой рукой писать — лишь мелочи.

— Не корите себя. Сам таким был. Но сожаления стоило оставить там, за чертой портала. Никто не знает, что ему уготовано судьбой. Наш удел лишь пытаться жить дальше.

Щебневу стало легче от такой поддержки, полученной от незнакомого ветерана, что повидал явно больше него. Пусть он и социально выше сидящего перед ним дворянина, среди военных расслоение гораздо меньше. Что и неудивительно, когда твоя жизнь зависит от ближнего. Тут уже не до титулов.

— Золотые слова, Аркадий Петрович, — сказал барон и поднял бокал.

— Вы говорите, как старый солдат, — продолжил диалог Холодов, когда бокалы были опустошены. — Редко такое встретишь среди нынешних аристократов, тем более молодых.

— Война уравнивает. Если, конечно, не убивает. Против кого она бы ни была… люди, твари…

Разговор тёк плавно, как река после оттепели. Обоим было что сказать, они сразу почувствовали духовную связь. То самое боевое братство, частью которого никогда не стать, не пройдя ад бойни.

— Я благодарен вам за мальчишку, — Холодов наконец перешёл к сути. — Мой старый товарищ, он же глава рода, просил присмотреть за ним, а я чуть не подвёл. Если бы не ваше вмешательство…

Щебнев отвёл взгляд.

— Не стоит благодарности, — покачал он головой.

— Стоит. В наше время мало кто вмешивается в чужие дела без причины, — возразил Холодов, хоть и заметил, что барон явно что-то утаивает. Но всему своё время и место.

— Причина была, — Щебнев повернулся к нему, лицо напряжено, взгляд тяжёлый. Видно, что говорить о подобном ему неприятно. — Ваш подопечный — пешка. Как и я, впрочем, — вздохнул он.

Холодов нахмурился. Что-то такое он и ожидал услышать изначально, но первое впечатление от встречи заставило расслабиться. Поспешил он отринуть свои подозрения.

— Вы можете объяснить? Хотя бы в общих чертах, — попросил старик.

— Сейчас идёт подковёрная война за пост ректора. Сами понимаете, чистых методов тут нет. Алексея лишь краем зацепило, и…

Щебнев снова поджал губы и откинулся на спинку дивана, обдумывая свои слова. Холодов терпеливо ждал.

— Он не должен был победить в той дуэли, — продолжил барон. — Его увечья стали бы весомым аргументом в сторону некомпетентности нашего противника.

— Но он победил, — тихо сказал старик, хмурясь.

— Для него это не смертельно, не переживайте. Лишь один ход из множества, но всё же…

Щебнев склонился над столом, внимательно смотря в глаза ветерана.

— Если не хотите, чтобы ваш мальчик стал сопутствующей жертвой — идите к графу Озёрскому. И договаривайтесь.

— Но… Вы сами не пострадаете?

— О противостоянии Огнева и Озёрского знает весь город, если не область. То, что кто-то смог прийти к нужному выводу, моего покровителя не удивит. Но хотите совет лично от меня?

Старик кивнул.

— Пусть Алексей внимательнее следит за окружением. В эту игру вовлечено много игроков и пешек.

— Спасибо за совет, учту.

Аркадий Петрович задумался, хмуря брови. На сердце у него было тяжело. Предполагалось, что переезд обезопасит парня, а не наоборот. Но он будто проклят, неприятности сыпятся одна за другой. Будет трудно, но у старика нет выбора — он обязан защитить парня любой ценой.

— Не стоит благодарностей. Солдаты своих не бросают, — тихо сказал Щебнев. — К тому же Алексей… В нём видно ваше воспитание.

Аркадий Петрович горько улыбнулся — Стужев-младший был сам себе на уме. Сколько трудов и стойкости потребовалось дворянину, чтобы найти с этим ребёнком общий язык? Но даже так, тот до конца не открылся. Холодов нутром чувствовал, что парень что-то скрывает и замышляет.

В таких обстоятельствах хороша пословица: «не можешь предотвратить — возглавь». Этим старик и занялся, направляя его. В тот же подпольный бойцовский клуб. Опасно? Опасно. Но лучше, чем если бы этот ребёнок бегал по барам в поисках того, кому набить морду.

— И всё же…

Холодов достал из-за пазухи конверт и протянул его барону. Но Щебнев категорически сказал «нет», помотав головой и остановив старика ладонью. Пришлось убрать.

— В любом случае, с меня должок, — вновь предпринял попытку Аркадий Петрович.

Холодов не мог уйти просто так и предложил это. Благо, барон на сей раз возражать не стал.

Они ещё немного поговорили, допив бутылку конька. Первым ушёл старик, оставив половину стоимости заказа.

— Почему же я помог? — тихо сказал Щебнев, задумчиво смотря на бокал, который крутил пальцами за ножку. Он хмыкнул и покачал головой: — Разве не понятно?

Каждый день на протяжении уже трёх лет он видел зазнавшихся аристократов, ноги которых в разломе не будет. Почему? Потому что они трусы. На передовую ради ценных материалов и камней зари отправятся другие — дворяне и простолюдины. Они будут умирать ради интересов других, более титулованных особ.

Но в глазах юного наследника Стужевых он увидел надежду. Его уверенность и самоотдача поражали. Парень не щадил себя ради цели стать сильнее. Если такой человек станет главой рода, то не будет прятаться за спинами других. И этот мир станет чуточку лучше. По крайней мере, Щебневу хотелось в это верить.

А ещё его крох влияния в академии действительно хватало, чтобы помочь парню не словом, а делом.

Глава 19

Интерлюдия

Михаил впился взглядом в экран, стоя рядом с рабочим столом отца. Его переполняли гнев и обида за собственное поражение. Ногти врезались в ладони, а зубы скрипели от напряжения. Но он молчал, не смея и слова сказать.

Линии движения Стужева были смазаны, особенно это заметно стало, когда он убегал от огненного дождя. Даже черт тела нельзя было различить, лишь тёмный мазок на кадре.

Запись остановилась, и Виктор Петрович Огнев уставился на сына. Он молча смотрел на парня, не спеша говорить, а у Михаила от волнения пот проступил на спине.

— Ты использовал огненный дождь, — констатировал мужчина факт.

Его голос был ровным, без угроз, но Михаил вспотел ещё больше. Температура в комнате явно превысила норму.

— Я…

На деле, Михаил не мог ничего сказать. Он испугался, что проиграет? Хотел чем-то мощным добить засранца? Любая из этих фраз только закопает его глубже. Отец ведь предупреждал не высовываться! Пока он не станет ректором, в его руках не будет достаточно ресурсов, чтобы отмазывать сына. Даже наоборот, каждый неверный шаг чреват неприятными последствиями — конкуренты не дремлют.