Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина - Страница 80

Гроцы настолько промыли ему мозги, что последний год он смотрел на горячо любимую Риш, а видел слабую особь, бракованный пробел в золотой цепи драконьей эволюции. Он отпустил ее из дома с легким сердцем.

Побегает, наплачется и вернется под его крыло. Смирится. А после, как смирится, уже не будет так холодна, будет ждать его в спальне, будет принадлежать ему до самого конца, когда он захочет и как захочет.

На Берна снова обрушился звон бокалов, легкое покачивание света над головой, шепоток его родителей, вцепившихся взглядами в Риш. Теперь весьма опасную особу, если учитывать ее принца. Боль стала почти терпима.

Должно быть Талье чуть ослабила контроль.

— О чем вы? — спросил старший Варх.

Талье, подняла сверкающий торжеством взгляд:

— Стоило её матери упорхнуть за порог, как она сгребла ее платья и драгоценности. Ни бусинки на память не оставила.

Старший Варх притворно охнул, покачав головой.

— И куда же юная вейра дела вещи? — спросил с дружелюбным интересом. — Неужто выкинула?

— Продала, — спокойно сказала Дафна.

Обвела комнату внимательным, чуть насмешливым взглядом, остановившись на Берне. Застыла, удерживая его взгляд.

— Продала, а деньги на счет положила.

Бестрепетно надкусила пирожное и похлопала по руке своего возлюбленного, который зачарованно уставился на ее рот.

Варх, как ему показалось, растерялся от её искренности. Берн и сам растерялся. Что значит продала? Вещи Риш? Все до единой?

— И… зачем же юной вейре столько денег?

— Как зачем? — откровенно удивилась Дафна. — Вот бросит меня муж после восемнадцати лет брака. Отберет детей, отберет собственность и выгонит из дома без единой золотой монеты, а у меня счет в банке. Я хотя бы не умру с голоду, не так ли?

На последних словах Дафна наклонилась, заглянула в лицо Берна прозрачными странными глазами, и он вдруг понял, что она его ненавидит. Тяжело и горько, как умеют только драконы.

У него сердце пропустило удар.

Так вот о чем думала дочь всё это время?

Риш побледнела, но держалась лучше, чем он сам. Разве что глаза блестели лихорадочно, тонкие пальцы сжались в кулаки, словно весь этот ужин она сражалась с невидимыми демонами, а не болтала о помолвке.

— Примите мои извинения за Дафну, — на этот раз в разговор вступил его отец. — В ней говорит половина иномирной своевольной крови.

— Дурной, — поправила Дафна. — Половина дурной крови, да, пап?

Она медленно повернулась к Берну.

— Я никогда не говорил этого, Афи, — наверное, он действительно выглядел уставшим, потому что голос у дочери все-таки дрогнул.

— Но ты слушал, — упрямо повторила Дафна. — Ты делал то, что не хотел делать, слушал то, что не хотел слушать, и думал…

— Достаточно, Дафна, — жестко прервала ее Риш. — Оставь семейные дела в семье. А здесь мы говорим лишь о помолвке. Если глава Варх находит недостаток и нашей дочери приемлемыми, мы готовы заключить помолвку.

Он, как и прежде, услышал и понял подоплеку слов Риш.

Они не готовы заключить помолвку, они вынуждены. После всего, что здесь наговорила Талье, репутация дочери будет окончательно уничтожена. Как не смешно, именно помолвка с Вархами давала ей защиту. Злословить о падшей дочке барона совсем не то, что злословить о будущей супруге младшего из Вархов.

— Заключаю, — кивнул глава Варх.

— Заключаю, — повторил младший Варх.

Риш переглянулась со своим ненаглядным Высочеством, и на несколько секунд их словно выбило из разговора. Вокруг них двоих существовала другая вселенная, куда никому не было хода. Тайное место для двоих.

У Риш всегда было это тайное место — где-то внутри ее белокурой красивой головы. Но она никогда не пускала туда Берна. А его — Его — пустила.

Боль почти прошла. Талье так отвлеклась на генерала, что перестала контролировать его ауру. Так что он сидел, позорно обмякнув в кресле, и считал секунды до окончания ужина.

Сейчас прощание, после заверения в дружбе, обмен приглашениями, мягкая пикировка Риш с его слабоумными и недобрыми родителями… А у него даже нет сил, чтобы вымолить у Риш хоть пару минут на приватный разговор.

Она не захочет. А ему нужно выпить обезболивающее зелье. Его флакон давно пуст.

Но ужин всё не кончался. Кто-то тянул время, хотя разговоры за столом все больше принимали оттенок недоумения. Он даже не мог понять кто, остаточная боль в ребрах отнимала все силы.

Берн даже не сразу понял, когда Риш вдруг сказала:

— Я чувствую себя обязанной вернуть долг милой вейре Гроц.

Сразу он не понял, но… сразу после этих слов у него появилось время на осмысление, потому что наступила тишина сродни могильной.

Гроцы уставились на Риш с недоумением и легкой ноткой пренебрежения, Дафна с беспокойством, Его влюбленное Высочество с суровым понимаем. Только в лице старшего Варха мелькнуло пренебрежение, разбавленное удовлетворением.

Дается, он счел слова Риш желанием поквитаться с Талье. Берн почти видел, как крутят в его голове хитроумные шестеренки, радуясь, что все вейры на его пути беспринципны, алчны и расчетливы.

— Все дело в том, что я пропустила сватовство своего бывшего мужа, — Риш аккуратно отодвинула блюдо, к которому так и не притронулась. — И оно состоялось не по правилам.

Гроцы на пару с его родителями выкатили на Риш глаза. Берн болезненно усмехнулся. Он почти воочию видел чертика, про которого Риш ему иногда рассказывала. Беда была лишь в том, что Таш тоже его видел, и откровенно ему благоволил.

— О чем речь, вейра… удостоверенная Таш? — скучающе спросил старший Варх.

Он уже убедился, что Риш, подобно тысячам других дракониц, такая же дура, и очень хотел сократить период разборок. Зато Берн превратился в слух.

Если он сможет ей помочь, то.… сделает для этого все. Буквально. Возможно, тогда она посмотрит на него еще раз. Пусть даже без любви. Просто посмотрит.

— Мне много раз говорили о достоинствах юной вейры Гроц, но никто, ни разу не сказал о ее недостатках, — голос Риш звучал странно.

— К чему это ты ведешь? — откровенно грубо спросила Талье. — Хочешь опорочить меня?

Наверное, впервые Берн видел ее настоящее лицо. Лицо никем не любимого ребенка. Такое же, как у него самого. Короткий взгляд, брошенный на родителей, рассказал ему о Талье больше, чем медицинская карта и характеристика из Академии вместе взятые.

— Что же, — сказал старший Варх еще более скучным тоном. — Мы послушаем, можно ли опорочить честь сильной драконицы. И какие там недостатки у нашей Талье?

Варх расставил приоритеты. Талье со всеми её капризами и злобой была одной из них — высокомерных ублюдков, родившихся в золотой колыбели, а Риш и ей подобные — сырьем. Материалом. Удобрением для драконьей генетики, если угодно.

41. Искалеченная магия

«Рише, это опасный разговор, — тихий голос Ральфар все же пробился ко мне сквозь шум крови и бешеный рев магии. — Варх зол и настроен против тебя».

Я знаю, черт побери! Знаю. Вот только мне не справиться. Я простой артефактор, мне не дано управлять черной магией с легкостью порхающей бабочки. Талье превосходила меня.

За последний час я узнала о себе и своей магии всё. От Аз и до Ижицы. Мне недостаточно сырой силы, чтобы остановить проклятые чёрные жгуты Талье Гроц. У меня, на чтобы я там не надеялась, всего пять единиц магии. Капля в море бушующей вокруг силы. Мне нужен артефакт — сосуд, в котором я причудливо соединю светлый и черный потоки, и тогда… Тогда Талье мне будет нипочем. Я всесильна лишь на своей территории.

А на территории Талье Гроц — территории грязной изломанной магии — я песчинка в водовороте. И из этой комнаты выберется либо она, либо я. Вот только если я проиграю, за ней на цепи уйдет Ральфар, навеки превращенный в раба.

Я оказалась слишком слаба.

Жгуты, словно сошли с ума, бросаясь к Ральфару. Даже жутковатое щупальце, контролирующее Берна, истончившееся до нити, отдало все силы на атаку Его Высочества. А ведь он так понадеялся на меня. Мы-то верили, что все предусмотрели.