Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина - Страница 63

Я недовольно стукнула Дана веером по вихрастой макушке.

— Выбирай выражения, — напомнила благожелательно. — Продолжай.

— Мам… Мама, это грязная история, дракон не смеет о таком говорить. Афи сейчас в столице, будет проще, если она сама расскажет об этом.

Невольно нахмурилась. До этой секунды изложенная в бульварном листке история не казалась мне достаточно серьезной. Виконт Лаше относится к сильному и древнему роду, неразрывно связанному со столицей, но его силой были статус и деньги. Набор его собственных личностных характеристик был не столь впечатляющ. У него не было военных достижений, как у Фалче, в науках он не отличился, и даже поединок с Даном был для него, скорее, шансом опозориться, чем шансом унизить мою семью. Новорожденный дракон сына превосходил его в сырой силе. Сейчас я отчетливо это понимала.

— Хорошо, — решила быстро. — Вы будете присутствовать на приветственном балу? Отлично. После бала мы поговорим. Я познакомлю вас с одним… драконом. А до тех пор с тобой останется Тай.

Коротким щелчком подозвала волка, и тот послушно встал рядом, оглядев Дана, как мне показалось, с легким пренебрежением. Он считал его не будущим хозяином, а щенком.

Сын равнодушно глянул на волка и отвернулся, хотя в любой другой день заинтересовался бы редким магическим животным. Его явно глодала другая мысль.

— Значит, у тебя есть… мужчина? Другой, в смысле, мужчина. Не отец.

Кольцо с печатью я предусмотрительно сняла, решив, что шокировать Дана буду по частям. Пусть он сначала одну новость переживет, а дальше видно будет.

Мое лицо не примелькалось в столице, и для большинства сплетников я была незнакомкой, которую Таш привез из похода. О том, кто я, знали единицы, и эти единицы не спешили полоскать мое имя. Ну что ж, спасибо им за это.

— Да, — сказала спокойно. А когда Дан открыл рот для нового вопроса, выставила вперед ладонь и продолжила: — Мы не женаты и вряд ли будем. Замуж больше не пойду. Временно я вхожу в другой клан и имею статус вейры, и.… пока у меня все хорошо. Это самое большое, что я могу сказать сейчас.

— А как же отец? — кажется, меньший шок Дан испытал от моей драконицы. — Как же отец?! Ты сама говорила, что в горе и в радости! А теперь, получается, ты уйдешь?!

Дан вскочил, схватив меня за плечи. Я с трудом улавливала мешанину его чувств: отчаяния, гнева, боли, неверия.

Настала моя очередь теряться. Я, на секунду, никого не бросала. За всю свою жизнь я уронила всего-то пару чайных чашек, да и то при полном содействии Фалче. И, по-моему скромному мнению, он был виноват больше.

— Дан, твой отец женат, и это законченная история, — сказала мягче, чем планировала.

— Твой отец…. — повторил он с едва ощутимой горечью. — Все верно. Каждый получил свой мешок слез. После твоего отъезда в доме начался ад, если хочешь знать.

— Не хочу, — заметила бесстрастно.

— Ты стала жестокой, мать. Не простишь?

На этот раз я была более уклончива:

— Ты и Дафна мои дети, а к твоему отцу у меня нет вопросов.

Несколько секунд Дан стоял, как выключенный робот, отрешенно уставившись в одну точку.

— Я не буду просить прощения, — голос обжигал холодком. — За такое не просят. Ты вправе не прощать. Но ты не осталась не отомщенной. Жизнь каждому из нас воздала по заслугам. Но все… Все не так, как ты думаешь, мы с Афи тоже пытались…

Он вцепился в светлые волосы, отросшие и неухоженные, дергая их из сторону в сторону. Детский максимализм, среагировавший на мое появление, уходил с болью, делая его некрасивым и слабым. Драконы таких не любят.

А если точнее, такие среди драконов не выживают.

Звериный кондовый инстинкт сработал быстрее человеческого. Я шагнула вперед и обняла Дана с той силой, на которую только была способна, чтобы спрятать, закрыть от жестокого мира Вальтарты. Мать треплет за холку заигравшееся дитя, но прячет от мира больного звереныша.

— На три часа от нас прячутся в кустах два драконира из твоей группы, на десять часов стоит твой нир, — зашипела, яростно прижав к себе Дана. — Они нас не слышат, но видят. Не смей реветь. Вальтарта не простит тебе слёз.

Дан услышал. Застыл. Но не отстранился.

— Да пошли они все в то место, про которое ты рассказывала сказки, — отозвался гнусаво.

После ряда неприличных ассоциаций я припомнила, что рассказывала детям про Лихо лесное, куда предлагала отправлять всех неугодных. Я вообще свекров подразумевала, но вслух о своих фантазиях детям, конечно, не говорила. В те дни я была слабой самкой. Человеческой.

— Это жестоко, — сказала мягко. — Они же не вернутся потом. Лихо живет в другом мире.

Дан слабо завершался у меня в руках и, а конец, выпрямился. Глаза у него были красные и опухшие.

— Ну вот, уже лучше, — сказала мягко, прокатив слабой магией по его лицу. — Не стоит выставлять себя слюнявой репкой.

Краснота мгновенно ушла, и Дан стал выглядеть знакомым бесстрастным совершенством. Но в его голосе больше не было знакомого мне гневного холода. Были только тоска и вина.

— У тебя ужасный юмор, — начал было он, когда над голой у меня громыхнуло.

Небо разорвала золотая трещина, вокруг потемнело и спустя миг, полился мелкий дождь. За секунду из неоткуда набежали тучи, а раскаты грома следовали один за другим.

Я с недоумением уставилась вверх.

— Что происходит?

Дан не отрываясь смотрел куда-то в сторону.

— Начался поединок, — сказал тихо. — Я выиграл сто золотых. Парни ставили на то, что поединок отложат на неделю из-за приветственного бала для военных, а я знал. Знал, что генерал Таш вызовет его на поединок сразу, как вернется.

Виски закололо мелкой болью.

Вот куда рвался с утра мой хитроумный змей. И не сказал ни слова! С него же станется сказать, что за день не случилось ничего особенного.

«Он не проиграет, — тут же успокоила меня драконица. — Я слышу его дракона, он спокоен и тоскует по нам. А вот дракон его соперника слабеет от ярости».

Я знала и так, что Ральфар не проиграет, но все равно незаметно выдохнула.

— С кем же твой идол вступил в поединок? — спросила небрежно у Дана.

Тот удивленно взглянул и снова отвернулся к золотой заварушке в небе.

— Со четвертым сыном императора, Диалом от клана Караль.

Верно.… И странно. Если задуматься, Диал был сыном вейры Караль — первой наяры императора, но поддержка была дарована слабому здоровьем Кассиусу.

Почему?

32. Смерть Диала

Домой я мчалась быстрее ветра, огибая окаменевших горожан, настороженно глядящих в небо. Казалось, мир остановился, и только наша карета стрелой прокладывала путь.

— Надо было кайранов брать, — цедил Пирре. — Ах ты ж, ифритово отродье, чтоб ты в пекле жарился, простите, вейра…

Он распахнул окно, и его глаза тоже были прикованы к небу.

Сердце глухо колотилось в рёбра.

Причин бояться не было, Ральфар был самым сильным драконом страны, но… страх иррационален. Всю дорогу я провела, впившись пальцами в обивку сидения. Даже Пирре заметил, что со мной не все ладно.

Нас остановили на центральной площади, где локализовалась огненная небесная воронка. Прямо перед центральным храмом.

Небо горело золотом. Веи, драдеры и дракониры, высыпавшие на улицы, стояли задрав головы. Изредка кто-то из шутников, собрав всю свою смелость, отпускал реплику, но та мгновенно тонула в новом раскате грома.

Драконы застыли каменными идолами, практически полностью отключившись от реальности. Разбушевавшийся ветер трепал волосы и одежду. У одной из дракониц сорвало с плеч тонкий газовый шарфик, а у другой вырвало из волос драгоценную шпильку, но ни одна из них не двинулась с места.

В этом было что-то архаичное и жуткое. Первобытное.

Сквозь разноцветный, вечно-веселый, фестивальный облик Вальтарты проглянули её страшные боги. Заглянули одним глазком в свой питомник, и их ручные ящерки и рады стараться, застыли навытяжку не смея двинутся под их невидимым оком.