Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А. - Страница 12

Признаюсь, я увлёкся. Ох, как увлёкся.

Это был танец. Жестокий, смертоносный, но невероятно красивый в своей отточенной эффективности.

Каждая схема из сна Наставника оживала под моими ногами, в моих руках, в поворотах бёдер, в движении плеч. Каждое движение, каждая техника, что вбивал в меня жестокий хлыст наставника из странного сна-воспоминания, требовали, чтобы я их воспроизвёл.

Снова и снова.

Быстрое вращение вокруг оси — и дадао летит в горло мёртвой твари. Медленнее, чем я мог бы. Сейчас моя задача — заставить цзянши инстинктивно (если у нежити есть инстинкты) отшатнуться от мнимой угрозы, открывая спину.

Получилось. Спина мертвеца прямо предо мной, но вместо того чтобы упокоить монстра, я легонько ударил дадао по руке, удерживающей саблю, сбивая прицел, заставляя цзянши тянуться в пустоту, нарушая устойчивость.

Движение вышло настолько плавным и естественным, использующее его же импульс против него, что я обрадовался, словно маленький ребёнок, которому подарили игрушечную железную дорогу, которую он собрал и запустил по ней свой первый паровозик.

Но мёртвого не смутить — он уже не знает, что такое смущение, — и вот его тяжёлая сабля летит мне прямо в голову.

Подшаг — и я принимаю его мощный удар, подставляя лезвие моего клинка чуть по диагонали, во второй трети, что ближе к рукояти. Не блок — скользящее парирование, которое не повредит сталь моего клинка. Сила удара нежити, перенаправленная мной, заставила его саблю уйти глубоко в землю. Цзянши на мгновение застыл, тратя время, чтобы вырвать оружие из плена лесной почвы.

Этот бой, эта тренировка «с полным погружением» раскрывала во мне всё новые и новые ощущения и грани понимания моего нового тела.

Чувство полного контроля. Осознание той силы, о которой я раньше мог только мечтать, но которая теперь послушно подчинялась моей воле.

Каждое уклонение, каждый толчок, каждый шаг — всё было частью сложной, смертоносной мозаики, которую я складывал здесь, на поляне, под аккомпанемент глухого завывания мертвеца.

Я чувствовал, как мои собственные человеческие реакции ускоряются, сливаясь с молниеносными рефлексами тела. Первичный страх отступал, сменяясь холодной, сосредоточенной, ранее незнакомой мне яростью и… азартом.

Я быстро учился, ощущая смертельную угрозу, ведь любая ошибка или неточное движение — и клинок мертвеца полоснёт по моей плоти.

Именно этого и хотел тот жуткий Наставник из сна.

Цзянши, наконец, вырвал саблю. Земля с грязью отлетела от лезвия. Визг мертвеца перешёл в протяжный ледяной вой. Тварь рванулась ко мне, уже не бездумно размахивая саблей, а держа её перед собой, словно таран. Слепая, неистовая атака.

Читаемая. Предсказуемая. Глупая.

«Незыблемая Гора» — базовая стойка стиля, которому обучено моё тело.

Ноги шире плеч, согнуты, центр тяжести чуть смещён. Дадао передо мной, остриё клинка смотрит в землю.

Я мог бы уклониться, но не стал этого делать.

Цзянши врезался в меня всей своей неживой мощью. Словно выстрел из катапульты. Его удар пришёлся в середину дадао, там, где ширина клинка была почти две ладони.

Раздался звон стали об сталь, но оружие, выкованное для голема, не сломается от удара такого слабака, к тому же я подставил под чужую саблю незаточенную и самую толстую часть оружия. Этот трюк позволил мне спокойно принять мощь удара, снова перенаправляя его в землю.

Мышцы ног, спины, пресса взорвались огнём усилия. Земля под моими ступнями ощутимо просела.

Но я устоял.

«Незыблемая Гора» была поистине незыблемой.

Цзянши давил на свой клинок, его гнилое лицо было в считанных сантиметрах от моего. Запах тлена хлынул в меня волной. Его пустые глазницы, казалось, пылали ненавистью ко всему живому.

И тут, на пике своей самоуверенности и чувства превосходства, я совершил ошибку.

Не тело. Я сам.

Мой разум, опьянённый успехом, властью над движением захотел чего-то большего. Например, применить технику посложнее. Ту самую с шестом из сна.

«Поток Воды» в боевом применении.

Вместо того чтобы использовать мощь инерции цзянши, а затем отбросить его простым толчком или подсечкой, я попытался сделать сложное. Резко ослабил давление, провернув дадао вокруг оси, уводя его саблю в сторону, и одновременно нанеся тычковый удар коленом в грудь.

Красиво. Эффективно. В теории.

Но моё сознание, управляющее телом, опоздало. На долю секунды я задумался дольше, чем следовало. Связь между мыслью и действием, только начавшая крепнуть, дала сбой. Проворот дадао получился немного замедленным. Сабля цзянши, вместо того чтобы уйти в сторону, лишь дрогнула. А моё колено… оно пошло вперёд с чудовищной силой голема, но уже без нужной точности.

Хотел ударить в грудную клетку, сломать рёбра, а не упокоить тварь сразу. Но мой удар коленом пришёлся чуть выше, чем я рассчитывал, под самое основание высохшей шеи. Туда, где позвоночник соединяется с черепом.

Раздался резкий звук, как будто лопнул перезревший плод.

Голова цзянши дёрнулась назад под неестественным, невозможным углом. Только тонкие лоскуты кожи и сухожилий удержали её на месте. Неживое тело замерло. Пустые глазницы, казалось, на миг почернели ещё больше, словно отразив наполняющую их пустоту.

А потом эта проклятая и такая непозволительно хрупкая нежить просто рухнула, словно бесформенная куча тряпок и гнилья.

Ржавая сабля глухо ударилась о землю…

Я невольно замер. Дадао всё ещё лежало в ладони, в позиции после неудавшегося проворота. Грудь раздувалась, словно кузнечные меха, не потому, что это было необходимо, а от нахлынувшего на меня чувства разочарования.

Почему всё закончилось так быстро?

Я не успел попробовать и половины навыков и связок! Почему эта тварь оказалась настолько хрупкой⁈

Но нет, злиться нужно было не на цзянши, а на себя. Дорвался до силы, о которой так мечтал в детстве, и слишком поверил в себя, в свою безошибочность.

— … — сорвалась с моего языка непереводимая на имперский игра слов.

Голос голема показался совершенно чужим, низким, словно скрежет камней. Я пнул ногой переломанное тело мертвеца, и от этого удара, приправленного моей злостью, его тело отлетело на пять метров.

Ну что я за идиот! Сломал такой шикарный тренировочный манекен!

Этот одинокий ходячий мертвец был полностью для меня безопасным. Я мог убить его в любой момент, что и подтвердил мой неудачный приём. Но он был моим шансом. Моей возможностью относительно безопасно отточить навыки голема, слить разум и рефлексы воедино.

И я его уничтожил.

По глупости и самонадеянности.

Из-за того, что не отработал основы основ, а сразу полез в сложные схемы, опьянённый чувством мнимого могущества.

Я стоял над трупом, тихо ругаясь, словно опять объяснял завскладу, что погрузка и выгрузка товара должна происходить чётко по графику, иначе вся логистика пойдёт псу под хвост.

Стоп!

Хватит эмоций.

Если тут относительно недалеко Тёмный Источник, то значит, я смогу найти новые тренировочные манекены. Главное — не суетиться, соизмерять свои силы, действовать последовательно и аккуратно.

Ещё не хватало нарваться на какого-нибудь сильного монстра, для которого уже я буду не более чем питательным и вкусным манекеном.

Подняв руку, я посмотрел на дадао. Меч достойно выдержал бой — ни единого скола, ни одной царапины. Лезвие, не вкусившее сегодня крови, тускло блестело в лунном свете и отправилось в ножны.

Остаточный жар от сна-памяти и только что закончившейся схватки ещё горел в мышцах.

Чувствовал ли я страх?

Да, он был со мной всегда, но поверх него нарастало что-то иное.

Ожидание.

Или, точнее, жажда.

Желание доказать себе, что я смогу овладеть силой Бин Жоу. Что я не сломаюсь под её тяжестью. Что я выживу.

А потом шагну дальше.

Ощущение силы пьянило мой разум сильнее любого алкоголя.

Вернувшись к дубу, вырвал гуаньдао из корней и шагнул в сторону леса, туда, где тьма была гуще, а запах тлена намного слаще и опаснее.