Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 32

— Пожалуйста, — одна из иммиграционных фемин распахнула дверь. — Добро пожаловать на территорию Японии.

— Спасибо за ваш звонок. — Ямаути подгадал момент, когда они ехали по длинному коридору на движущейся дорожке. — Ваш друг лично приехал в аэропорт и за какие-то минуты, гхм-кхм, можно сказать, всё устроил.

Полицейский и иммиграция были на несколько шагов впереди, о чём-то оживлённо общались и дипломата наверняка не слышали.

— У него всё в порядке? — живо поинтересовался Такидзиро.

— Насколько мне известно, более чем. Его, начальника их смены, — кивок на тёлок в жилетках, — сотрудника Управления Двора в наручниках через весь аэропорт вывели наружу. Каналы новостей и блогеров до сих пор кипят — все теряются в догадках.

Решетников нахмурился: видимо, у него было своё понимание того, что есть порядок.

— Миёси Мая был отпущен через три минуты сорок пять секунд после того, как за ними всеми захлопнулись двери полицейского управления, — продолжил мидовец громче.

Девицы стрельнули взглядами, на их лицах мелькнула тревога.

Полицейский, Ута была готова спорить, только повеселел.

— Расклад ясен. — Следом исполнился оптимизмом и хафу. — Стороны сделали свой выбор.

Начальник какого-то направления в центральном аппарате МВД в следующую секунду сделал немыслимое — для Японии. Он дружелюбно повернулся и прокомментировал чужой разговор, в котором не был участником:

— Миёси-сан, Почётный член Общественного Совета МВД, получил все причитающиеся ему в этой ситуации извинения от нас. К сожалению, за Управление Двора мы не отвечаем, но для него инцидент давно исчерпан.

— Две минуты перед ним извинялись? — сострила Уэки. — И тут же отпустили?

— Да, — омивари-сан не принял шутливого тона. — Пока их всех везли в управление, мы полностью разобрались в ситуации. Поговорили — он ушёл.

— Как так? — взгляд Такидзиро стал липким и цепким. — Если можно, подробности?

— Что значит как? Через уполномоченное подразделение Нацполиции мы без проволочек выгрузили видео из аэропорта, — «удивился» омивари-сан. — По горячим следам установили действительно зачинщика беспорядка — тому есть и свидетельские показания. В рабочей смене не все сотрудники затеяли нарушать закон, выгораживая начальство! Были и там честные граждане, чьи показания полностью совпали с видео.

Метис с нечитаемым лицом покачал головой.

— Полиция Токио предъявляет обвинения только тем участникам конфликта, которым это правомочно, — чуть более пафосно, чем смотрелось бы естественно, продекламировал правоохранитель. — И никогда не преследует невиновных.

Спектакль для девиц, сообразила айтишница. Они явно как сороки на хвостах понесут это всё дальше. Потом.

А вслух Ута сказала:

— Что будет тем двоим, которых задержали вместе с Миёси-старшим?

— Начальник смены — под внутренним следствием юстиции. Чиновник Канцелярии Императора задержан для административного суда и несколько дней будет отсутствовать на работе. — Лицо полицейского разгладилось, даже стало одухотворённым. — К сожалению, нам не удалось предъявить ему обвинения по статье о причинении телесных повреждений…

— Статья двести четыре Уголовного Кодекса Японии сорвалась, — проскрипел сбоку Такидзиро в качестве комментария. — Вижу.

Пользуясь возможностью, он уже во всю наяривал по смартфону всеми пятью пальцами и рылся, казалось, в десятке новостных лент одновременно.

— … но даже в более лёгком варианте содеянное не квалифицируется меньше чем обвинение в нападении, — омивари-сан имел вид древнего просветителя, несущего свет образования в тёмные народные массы полтора века назад.

— Статья двести восемь, — Решетников тут как тут что-то нашёл. — Прессцентр МВД объявил на официальной странице, — он поднял удивлённый взгляд. — Обвинение на этапе согласования!

Полицейский молча прикрыл глаза и задержал их в этом положении на долгие три секунды.

— Министр внутренних дел Мацуи-сан согласился с просьбой нашего министерства, — сбоку глухо заговорил дипломат Ямаути. — МИД и МВД в этой ситуации действуют солидарно.

Движущаяся дорожка окончилась, следующие полсотни метров предстояло топать ногами.

Девицы из эмиграции слишком старательно делали вид, что спокойны и в разговоре демонстративно не участвовали.

— Закон священен, — поддержал ремарку дипломата полицейский. — Мы вряд ли сможем доказать покушение на преступный сговор между двумя задержанными, начальник смены и вовсе выйдет сухим из воды, но…

— Не выйдет он никуда сухим, — пробормотала Уэки. — Китаец нихонго не знает, можете говорить нормально, — дальше она повысила громкость. — Мы все японцы и отлично понимаем, что как минимум должности он уже лишился. Не факт, что это — всё.

— Предоставление убежища нашим государством — слишком серьёзная тема, — сотрудник МВД неожиданно стал каким-то пронзительным. — Каждое такое решение не зря рассматривается индивидуально — это в итоге позиция всей нашей страны, не отдельного чиновника. Ею нельзя жонглировать, злоупотребляя сиюминутной властью на должности.

Все дружно посмотрели на Вана.

— Если МВД не может проконтролировать недобросовестных коллег из других государственных органов в режиме реального времени потому, что не имеет на то права, мы всегда будем защищать дух, а не букву закона, — одутловатый, с брюшком, омивари-сан чеканил слова так, как будто это на нём сейчас была рубаха, надетая на Решетникове под пиджаком. — Защита Японии для тех, кто в ней нуждается — не объект манипуляций либо торга!

Уэки согласилась, хотя и хотелось сострить что-нибудь на тему того, что парламентской трибуны рядом нет и пафос можно снизить.

— Пожалуйста, помогите понять, о чём вы сейчас разговариваете? — китайский учёный напомнил о себе по-английски, обращаясь почему-то к Уте.

Жилетки эмиграции этот язык тоже знали: девицы задрали брови, возмущённо отклячили вниз подбородки и всем видом затеяли намекать, что так делать не стоит.

Уэки отзеркалила им изумлённый взгляд, возмущённо фыркнула и добросовестно оттарабанила фабулу разговора по-английски.

— У меня проблемы? — напрягся Ван.

Очередная движущаяся дорожка как раз выкатила их к углу, за которым кипела жизнь.

— Нет. Вы в безопасности, — оказывается, и непростой полицейский чин тоже знал больше одного языка. — Я здесь, кроме прочего, в качестве независимого мониторинга Министерства внутренних дел. Вы имеете полное право на защиту на нашей земле.

— Вам ничто не угрожает, — синхронно добавил Такидзиро, чуть замедливший шаг при виде встречающей разномастной делегации.

— Что будет чиновнику вашей Императорской Канцелярии? — поинтересовался Ван, демонстрируя способность стремительно вникать даже через переводчика.

— Решает хоть и суд, — охотно затеял отвечать омивари-сан, — но квалификация обвинения — исключительно от нас, — он только что руки не потёр. — Статья двести восемь, Нападение. Серьёзных травм не было, поскольку потерпевший — очень серьёзный спортсмен.

Решетников весело хмыкнул.

— До двух лет лишения свободы, или штраф до трехсот тысяч йен, либо задержание до тридцати дней. — Чин МВД вещал на весь сектор терминала, не обращая внимания ни на своих коллег в форме, ни на три разрозненные группы в штатском, ни на других сотрудников эмиграции — все эти люди стояли перед стеклянным офисом, в котором, видимо, путём сложных сдержек и противовесов сейчас должны были оформить китайца.

— В реальности таким людям чаще даётся условный срок или административный штраф, особенно если это первый случай. — К беседе без спроса присоединилась Миёси Моэко, щеголяющая золотым значком «Весы правосудия» — официальной эмблемой японских адвокатов.

По-английски гангстерша говорила ужасно и с таким диким акцентом, что Ута тихонько позлорадствовала. Впрочем, она и сама недалеко ушла — это следовало самокритично признать.

Стоящая рядом с борёкудан девица, по виду напоминающая старшеклассницу, бодро затарахтела по-китайски — стала переводить якудзу Вану.