Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар - Страница 86

Время от времени, Колхида привлекала внимание щелчком пальцев, затем молча тыкала указательным в очередного студента и тот шел проверять свою ману на шаре. Таким образом прошло уже пятеро: четыре с облегчением, а пятый – с вещами на выход. Медей смутно узнал только одного из них: тот самый заучка‑любимчик Колхиды, которому, по сюжету книги, осколок ребра преподавательницы попал прямо в глаз и прервал его унылое, невыразительное существование персонажа массовки.

Новый тычок пальцем, студент поднимается с места, подходит к столу. Рослый, угрюмый здоровяк с щетиной на неподвижном лице. Дорогой хитон, артефактные кольца на пальцах, серьга великого дома в мочке правого уха.

– Имя.

– Кейс Гераклид великой фамилии Гераклид.

Начавшийся шепоток моментально стих под суровым взглядом наставницы, хотя некоторые девушки продолжали пожирать мощную фигуру аристократа глазами мартовской кошки.

Медей хмыкнул. Несмотря на имя и кучу шуток, вроде: «рассмотрим кейс…», сам ученик ему оказался вполне знаком по событиям новеллы. Не самый сильный, но определенно значительный на фоне остальных. Первый Любовный Интерес гэ героини.

Он не помнил, из‑за чего они там конкретно расстались, но Кейс в новелле выглядел самоуверенным мажором с золотой ложкой во рту. Прям как в современности, за исключением парочки деталей: он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имел и силу, и ум, и возможности, и богатства, которые сам развил и сам приумножил, а только потом уже пользовался привилегиями налево и направо.

«Опасный тип. Лучше держаться от него подальше. Он, вроде, даже не умер в новелле: просто заперся в своем поместье с малолетними родственниками и парочкой обрюхаченных девиц. Не, ну его нафиг и род его стремный туда же», – решил Медей.

Следующая дюжина детей ничем его не привлекла. Наставник успел заскучать и уже раздумывал, не покинуть ли ему тухлую вечеринку раньше времени, когда Колхида вызвала деву Печального_грехопадения.

– Авлида Ифигения! – гаркнула девчонка писклявым голоском.

«Да, я так и сказал. То есть, подумал».

Красноволосая смущенно втянула голову в плечи от своего излишне громкого крика, затем прошествовала к шару и возложила на него руки под сосредоточенным взглядом Колхиды.

Итог получился довольно интересным. Дева Авлида набрала пальму и три дактиля – под ее воздействием вода медленно и уверенно поползла вниз, обнажая риски. Это означало, что она – «лептосом». Способ тоже имел значение: медленное и равномерное опускание воды вниз говорило о приоритете контроля над импульсом.

Такие маги редко имеют высокий резерв, зато обладают поразительным контролем. Их называют «лептосомами», и, обычно, они набирают баллы на грани: одна пальма или даже чуть меньше – три с небольшим дактиля. Таких все равно пускают в Академию, это не редкость среди «лептосомов». А вот семь дактилей, почти две пальмы, куда менее обычно.

«Значит, перед нами маленький монстрик. Впрочем, это и так понятно из сюжета канона», – подумал Медей и бесшумно похлопал радостной девушке.

Следом шел Парис, что могло бы напрячь Медея, но он прекрасно знал: облапошенной им парочки не имелось в оригинале. Эрго, парень со своей взрывоопасной подружкой отсеется на следующем Испытании. Скорее всего, третьем. А значит, и волноваться не стоит.

Миролюбивый метросексуал получил одну пальму и один дактиль – слабый, но приемлемый результат. Вода из шара ушла вся, разом, до нужной отметки, после чего не двигалась. Классический «пикносом». Такие не имеют ни огромного резерва «эйрисомов», ни контроля «лептосомов». Зато мастерски разучивают заклинания, находят творческий подход, адаптируют магию под себя.

Если «лептосомы» – теоретики, «эйрисомы» – практики, то «пикносомы» – интуиты.

Имелась и еще одна, легендарная группа. Такая редкая, что находилась на грани исчезновения и не имела устойчивого названия. Чаще всего их величали бракоделами, рукожопами или дерьмоедами. Люди, чей талант сочетал в себе все недостатки первых трех групп, но не вобрал ни одного достоинства. Медей со справедливой гордостью относил отродье именно к этой вымирающей категории.

«Лептосомом» оказалась главная героиня, которая набрала крайне внушительные цифры ровно в две пальмы. Один дактиль до официального звания гения. Впрочем, Колхида уже достаточно впечатлилась. Вон, как глазами лупает и улыбается довольно.

Его ненаглядный Никитос, который зачем‑то отзывался на женское имя Никта, оказалась «эйрисомом» с резервом в две с половиной пальмы. Внезапно. Такая раздутая цифра – редкость даже для склонных к большим запасам маны «эйрисомов».

«На чем же она погорела в каноне, раз хамку не приняли с такими вводными? На людей бросается? Сквернословит в присутствие учителей? Ходит в туалет по‑собачьи, не отходя от парты? Неужели читать и писать не умеет?» – глядя на ее не склонное к рассуждениям лицо, Медей был готов поверить во что угодно, даже во все озвученные предложения разом.

Девушка заметила его взгляд, красивая улыбка на смазливом личике мутировала в полную превосходства усмешку. Наставник не стал поддаваться на провокацию. Наоборот: решил помочь несчастной, подготовить ее к провалу и более подходящей профессии. Например, работе эскортницей. Или содержанкой. Или эскортницей‑няней‑содержанкой с щепоткой БДСМ‑госпожи. Там она точно будет на своем месте. Может, он даже навестит ее разок или два перед собственной смертью.

Поэтому Медей благодушно ей улыбнулся, а следом медленно и разборчиво прошептал губами слова: «Второе Испытание». Он удостоверился, что она смогла прочитать, затем ткнул себя большим пальцем в грудь, а потом им же провел по шее. И все это с мягким, отеческим выражением лица.

Вся радость девочки с полосатой мастью улетучилась самогоном на деревенской свадьбе, улетела Карлсоном, но без обещаний вернуться, сгинула, как мифический отец в негритянских семьях. У Никитоса задрожали губы, она отвернулась, а Медей удовлетворенно дал пять самому себе. Приятно стебать ЧСВэху, зная, что никаких последствий не будет.

Последним из достойных внимания студентов, наставник отметил одного щуплого, но симпатичного, если не сказать больше, мага с ясным, лучезарным взглядом. От такого описания наставник сам бы или посмеялся, или затроллил автора характеристики. Однако в этот раз он никак не мог подобрать лучшего эпитета.

Этот мальчишка буквально пылал СТРЕМЛЕНИЕМ и желанием свернуть горы на пути к ЦЕЛИ. Наверняка, для такого эффекта его мать изменяла отцу со всеми героями королевства Сагеней без сна и отдыха. Вот он, плод генетической самоотверженности.

– Имя, – даже Колхида звучала слегка обескураженно, когда задавала стандартный вопрос.

– Борей, – твердо озвучил он.

«А, точно. Это ж Борян, он же Пигмей или Холодец, согласно фэндому. Второй Любовный Интерес главгероини, который маг льда. Кажется, его мечта – создать автономного анимированного воина, кто бы мог подумать, изо льда. Ради этого он и поступил в Академию. Или поступил ради чего‑то другого, а воспылал потом? Эх, не помню. Надо было лучше читать первые тома, но я гораздо чаще перечитывал третий и следующие, где и начиналось все мясо. Там авторша хорошо так обсмаковала сцену смерти пацана. Даже не от врага, кстати: идиот не совладал со слишком сложным заклинанием».

Борей оказался «эйрисомом», как и Никта ранее. Вот только он лично набрал ровно одну пальму, после чего удалился обратно на место, такой же целеустремленный и непробиваемый. Результат на грани отчисления его нисколько не волновал.

Медей зевнул и посмотрел на клепсидру возле стола Колхиды. Прошло уже больше полутора часов, пора и честь знать. Он уже удовлетворил свое любопытство. Конечно, наставник узнал далеко не всех персонажей‑однокурсников Грации. Наверняка, имелись и другие впечатляющие ученики, но им Медей не стал уделять особого внимания. Потом присмотрится получше, после официального конца Испытаний. Кто знает, может они все провалятся на его тесте, после чего надобность запоминать зубодробительные имена и фамилии отпадет.