Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар - Страница 51

«Кто предупрежден, тот вооружен».

Судя по сосредоточенным лицам Аристона с Колхидой, они тоже увидели нечто большее, чем просто пример высокоуровневой магии.

Тангль — специальное заклинание четвертого ранга, стихия Луны, аспект навигации пополам с зодиакальной мистикой. Блом — третий ранг, цветение в широком смысле. Еще одно, кроме Кведья, заклинание-ключ. Люос — специальное, третий ранг, путеводный свет. Все вместе — верх четвертого, а в таком чистом исполнении — составной пятый ранг.

Куда больше того, на что Медей мог рассчитывать в шкуре своего недоделка. Максимумом отродья навсегда остался Фуни — середина второго ранга, и Сфагиазе — нижняя граница третьего, фактически, тоже второй ранг. Последний он учил почти месяц под злым, неусыпным контролем остальных наставников. Которые почти всегда осваивали стандартный для наставников Академии спелл в тот же день.

— Астрологическое заклинание, цветение вероятностей, — хрипло прервала тишину растерянная и чуточку очарованная Колхида.

— Ха-ха, предсказание — лишь побочный эффект. На самом деле, это заклинание созерцания и пути для заблудших душ, — Киркея по-детски радовалась тому впечатлению, что произвела на коллег.

— Для изгнания демонов и другой швали, — ворчливо поправил Аристон, однако его тон все еще звенел восторгом.

— А ты что думаешь, Медей? — она повернулась к нему и спрятала довольное выражение за чашкой чая.

— Ах, он завораживает и восхищает не меньше вас, наставница Киркея. И я действительно узрел некие видения.

— Мы же давно на «ты», Медей, — она довольно засмеялась, — ты преувеличиваешь, но я правда рада, друзья, что вам понравилось.

Аристон с Колхидой неловко оскалились, а Медей прерывисто вздохнул. В живую, в этом мире, она выглядела еще чудеснее, чем на страницах новеллы. Словно местные Боги взяли концепцию расслабления от плеска волн, шума леса и восторг от созерцания красоты природы, а потом придали ей человеческую форму.

Разговор пошел дальше, однако

Он перестал слушать. Только вежливо, расслабленно кивал. Переливов мягкого голоса хватало для релаксации, смысл здесь казался излишним. Как снисходительная насмешка в уголках губ вечно холодной Колхиды. Как закатывание глаз гребаного Аристона.

Ярость вспыхнула в его груди, но быстро сгасла до гнева, до тлеющих искр, превратилась в отработанный уголь, когда гипнотически мягкий, перинный голос Киркеи обнимал его дырявую, латанную всеми возможными веществами душу.

Новелла, сама по себе написанная гением, не показывала в полной мере все очарование реальной Киркеи. Впрочем, как мог автор текста отобразить всю парадоксальную мягкость ее личности, когда даже люди вокруг относились к ней с насмешливой снисходительностью.

Та же главгероиня в насмешку называла наставницу «обнимательной лапочкой», трепала по голове, как собаку, похлопывала по заднице собственническим жестом, словно смирную кобылку, сбрасывала на нее свои многочисленные дисциплинарные наказания. Да и вообще часто пользовалась ее мягкостью.

Как и само отродье: именно Киркея выполняла большую часть обязанностей бывшего владельца тела, пока тот отмазывался всеми руками и ногами. Он отплачивал ей неуемной, смешной в чужих глазах лестью и оскорбительно мелкими подарками. А также «терпел» ее щебетание, многозначительно хмыкал и смеялся за спиной, не стесняясь учеников.

Восстанавливал себе жалкие крохи имиджа за счет единственного безусловно светлого человека во всей новелле. Не то, что бы у нее имелся хоть какой-то выбор: холодная Колхида пошла по пути наименьшего сопротивления и передала часть работы самой безотказной. Киркея не роптала: радовалась возможности помочь коллегам.

А потом погибла. Глупо, неуместно. Из-за чужой склонности к авантюре. Там, где главные герои выбрались совершенно самостоятельно, без ее помощи.

Изображение Академии после смерти наставницы окончательно потеряло немногие теплые оттенки. Переродилось холодным, фарфоровым спектром гжельской росписи. Пока все не рухнуло окончательно: фарфор рассыпался в пыль, а от крови в сюжете стали слипаться страницы.

Медей-читатель только приветствовал подобную метаморфозу: она давала необходимый потасканному сознанию уровень драмы. Медей-наставник только после взгляда на ее щуплую, незлобивую, совершенно не подходящую зубастым магам-преподавателям фигуру понял, какой потерей Киркея может стать в будущем. В совсем не далеком будущем.

— А как твои успехи, Медей? Наша милая Колхида успела поделиться новостью о твоей летней влюбленности в кофе, — она тихонько захихикала в кружку, — неужели все без остатка пойдет нашей очаровательной врачевательнице?

Он огляделся в поисках других, милых Колхид, не нашел, хмыкнул, а затем ответил:

— Ох, боюсь, произошло только первое свидание — я принес мою ненаглядную домой в мешке и совершенно не успел зайти дальше, — он послал ей улыбку, чуточку более мягкую, чуточку более естественную, чем все предыдущие в шкуре отродья.

Аристон напротив гыгыкнул как последний мужлан, внезапный звук заставил Колхиду недовольно вскинуть брови, а затем бросить на обоих наставников неодобрительный взгляд. Медею было совершенно плевать на невербальные жесты доставшей его стервозины.

— Медей! — Киркея не смогла скрыть улыбку и шутливо погрозила ему пальчиком, — какая ужасная шутка. Прошу, не повторяй ее перед учениками.

— Ах, думаю, они слышали и похуже. К тому же, хорошее повтори и еще раз повтори.

«Такие шутки местные студиозусы услышат от меня еще не раз. Гадкие сопляки. Еще ни одного дня не преподавал, а уже всех их заочно не люблю».

Аристон снова гыгыкнул, Колхида фыркнула от такой парадоксальной конструкции, а Киркея снова радостно улыбнулась им всем. Кажется, она действительно скучала по мерзкой Академии и таким же коллегам. Странная душа.

К счастью и досаде одновременно, дальнейший разговор взяла на себя Колхида, которая стала менторским тоном объяснять прибывшей девушке ее будущие обязанности. Судя по удивленному личику, та ожидала чего-то другого. Теплый, лучистый взгляд переместился на него, однако Киркея ничего не сказала. Лишь покивала чему-то в своих мыслях за чашкой чабреца с горной лавандой.

«А, ну да. В этот раз я не так нагло манкировал своими обязанностями. Значит, и бедной девочке-омежке досталось меньше».

Он ощутил мимолетный стыд за привычное оскорбление всех вокруг. Плевать. Какая разница, чувствует ли он, что пинает котенка, когда вредит ей или ругает в мыслях. Что это значит перед целой смертью?

Она все равно не настоящая. Обаятельный двоичный код, зеленые строчки на черном под исполнительной программой: «исекай для конченого ублюдка, который не помнит даже, в какой именно день он подох в корчах». Нет смысла переживать и волноваться. Медей просто ходит между театральных персонажей, идеальный сплав онлайн игр с комедией дель-арте. Фальшивая кровь, звон монет, подрезанные кошельки, вал эмоций взыскательной публики.

Ничто из этого не реально. Так расслабься и получай удовольствие. Только поддерживай пьесу до конца, раз оказался среди персонажей второго плана и хочешь досмотреть премьеру падения мира.

— Ах, да, — Колхида равнодушно прервала на середине взволнованное щебетание своей коллеги, когда та расписывала собственные уроки, повернула свой взгляд на необычно молчаливого водонагревателя.

— Как прошел ваш тренировочный поединок, наставник Аристон? Я ценю попытку сохранить лицо коллеге, но нам необходимо точно знать… на что могут рассчитывать студенты. Все же, общие уроки для первокурсников будут вести младшие преподаватели.

«Такие, как бездарное отродье, психованная шиза Дафна и вечнозеленый придурок Фиальт», — мысленно дополнил он, — «ах ты, ржавый огрызок нормального человека! Чтоб тебе в следующей жизни устроиться училкой в исправительной колонии для половых извращенцев! Другие на тебя и не позарятся».

Медей почти чувствовал раздвоенный змеиный язык за этими вечно сжатыми зубами. Интересно, как часто Колхиде приходится сбрасывать свою шкуру? Он бы с удовольствием взял ее выползок и набил опилками вместо чучел на полигоне для заклинаний.