Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар - Страница 23

Он засунул в прорезь целый обол. Пушка-дракон все еще оставалась неприподъемной. Больше? Он засунул еще два. Только на десяти дракон потеплел в его руках и позволил водрузить себя на левое плечо.

«Ах ты прожорливый ублюдок джойстика с Базукой. Не дай Атом, мне не понравится: забью тебя ночью металлической пылью. Ха! Глянуть бы на рожу сопляка, у которого дракон реально плюнет огнем и взорвет сраный терминал».

На медном экране стала проступать картинка. Через полминуты Медей уже успел разобраться в управлении и пошел вперед. Игра напоминала самый первый Дум с пиксельной графикой и примитивным отстрелом монстров. Только в греческих декорациях, с элементами контры: у игрока имелось нечто вроде хп, а другие игроки могли бить по нему самому. Неизвестная пара сопляков, судя по звонким возгласам за мраморной глыбой механизма, вовсю пытались найти и вывести его из строя.

«Объединились, гнидогадойды».

Сам же Медей оббега́л подозрительные места по широкой дуге и занялся набиванием очков с монстров, попутно открывая карту. Первая пара мобов сняла ему немного здоровья, но он быстро привык к прямолинейным скриптам и больше ранить себя в хп не давал. А потом сел кемперить. О, да. Как же ненавидели в среде шутеров таких, как он: неподвижно сидящих на месте в засаде. Мерзко. Зато эффективно.

Первого игрока Медей снял одной длинной драконьей струей. Можно плеваться маленькими шарами, но он поставил олл-ин и не прогадал. Второй попался по-хитрее, не стал лезть напролом

— Почему тут так много чудовищ⁈ — голос чересчур звонкий, возможно младший брат или ребенок первого придурка.

Короче, переоценил. Противник оказался сраным нубом и почти сдох от мобов. Стоило только выйти, чисто по фану подкрасться сзади к паникующему лоху и хренакнуть струей прямо в бошку угловатой, пиксельно-майнкрафтовской фигурке.

«Богиня Победы берет тебя под крыло, доблестный муж! Принимай Поздравления».

А неплохо получилось. Даже понравилось.

Гневно-обиженный вопль с нотками паники от просранных денег из-за другой стороны автомата совершенно не причем. Тем более, дело не в двадцати семи оболах, которые звонким ручьем медяков потекли в его подставленные ладони.

— Эй, проходимец! Ты выиграл обманом, верни нашу медь!

«Ну естественно».

Медей медленно повернулся, демонстративно засунул деньги в карман и приподнял бровь. Напротив него стояло двое: юноша и девушка, оба лет семнадцати. Первый выглядел принцем с картинки: зеленоглазый блондин с очередным магическим жезлом (почему отродье знает только про посохи⁈) и

«Конечно же знаком абитуриента Академии. Судьба, дай мне начистить тебе рыло».

Вторая щеголяла тем же самым, включая эмблему, только хитон цветастее, уровня тряпок в шкафу отродья, да волосы вместо благородного блонда шли в дурацкую черно-рыже-розовую полоску, как эмо-зебра. Гребаный косплей на девушек-пони. Автор должна была запретить иллюстратору новеллы смотреть эту хрень. Любую хрень, где есть подобный цветовой спектр. Спасибо, хоть без звериных ушей.

— Я к вам уважаюсь, то есть обращаюсь, уважаемый! — она зарделась от запинки и топнула ножкой.

Медей демонстративно хохотнул, от чего она покраснела еще сильнее.

«Пф-ф, не ожидайте, что я буду щадить ваши нежные подростковые чуйства. Кредо нового Медея: если можно посмеяться за чужой счет — будь моим гостем».

— Не можете смириться с потерей денег — не садитесь играть, юная дева.

— Вы… вы, — она неуважительно тыкала в его сторону пальцем, а ее спутник вдруг закашлялся и выдавил из себя:

— Простите, наставник, мы уже уходим.

— Наставник⁈ О, правда наставник, — пробормотала она себе под нос, — Нет! Стой, Парис! Пусть отдаст наши двадцать оболов! Мы не сможем купить свитки… и матушка меня за это прибьет, — добавила она так тихо, что он едва разобрал.

«Ага, щ-щаз».

— Надеюсь, ваша матушка отлупит вас еще и за страсть к азартным играм.

Теперь шок и возмущение проступили даже на породистой морде Париса.

— Могу дать разве что по одному оболу на транспортные расходы, — с самой любезной улыбкой в мире продолжил издеваться Медей.

Челюсти сладкой парочки упали в шоке от такого чернушного, по местным меркам, сарказма. Почти оскорбительного, но не с их разницей в статусе.

«Не, ну а че они возникают? Подумаешь, у местных обол кладут на лоб покойнику, чтоб Харон перевез через Стикс. Мне-то откуда знать, сколько стоит гужевая электричка до их пердей? Не помню этой сладкой парочки по новелле, так что все равно провалятся. Можно и поугарать над неудачниками».

— Ты-ы-ы…! Вы-ы… Нет, Ты-ы-ы!!! Как ты смеешь⁈ Его отец — сам полемарх моры аргидики, что на южных границах.

«Это кто вообще? Звучит, как главный бомж западной свалки, что в Южном Бутово. Память, я вызываю тебя. А, типа полкан. Выше только стратег, их всего три на государство. Короче, полемарх — наш аналог генерала. Ну, как бы не впечатляет. Все равно вооруженные силы серьезно проредят по ходу пьесы. Хотя я этого уже не застану».

— О-о-о, сам Полифем… — Медей выпучил глаза в богобоязненном изумлении.

Надо будет присвоить такой роже инвентарный номер. Пусть будет двадцатка.

— Полемарх, — поморщился Парис.

А вот его недалекая спутница приняла священный трепет наставника за чистую монету.

— Раз вы все поняли, то прошу вернуть

— Да, Полицай — это страшно, — перебил он девицу с физиономией скучающего невежества (успел скопировать с обитателей прошлой кофейни), — но я все же рискну и не дам тебе ни медяшки. Иди, побирайся в другом месте. Почему нищих вообще пускают в общественные залы?

— Ах вы… ты…! Да он тебя на копье поднимет!

— Никта, прекрати!

«Пфф, на копье. Девочка, у нас тут не твой любимый яойный фанфик. Пусть пацана твоего на копьях хоть поднимают, хоть вертят. Иди с такими сюжетами обратно на фикбук. Ха, еще и назвали так — Никта, ночь. Имя, как у проститутки. Или икс-мена. Или медвежатника. Буду звать ее Никито́с. А что, вполне себе звучит на местном. „Тот, кого победили“, если не ошибаюсь в смысловых галлюцинациях, пардон, оттенках».

— Ха-ха-ха, — он рассмеялся скорее от обиженного личика девицы и отчаяния пополам со смирением на холеной морде ее спутника, чем от собственных шуток.

— Что ж, когда рядом со мной вдруг окажется чужое копье, тогда я вспомню твое предсказание, юная дева. А пока с честью прими поражение и покинь этот город.

— Мы останемся на Испытание! Мы пройдем его!

«Ага, из конца в конец. А потом с отпечатком пинка на жопе пройдете обратно. Я помню каждого из шестнадцати первашей, и вашего имени в списках не значилось».

— Ах, какое достойное стремление. Пожалуй, испытания только закалят ваши храбрые, исполненные благородных порывов души, — он выдал им благосклонную улыбку.

И девица, и ее спутник ненадолго зависли, а затем, как по команде, подозрительно сузили глаза.

— Значит… — уже более радостным тоном начала глупая волшебница, которую жизнь так ничему не научила.

— А значит, я не могу лишить вас такой возможности вырасти над собой, познать лишения, воспылать желанием поступить в Академию Эвелпид вопреки всему!!! И не дам вам даже по оболу, — он резко оборвал восторженный тон и сказал последнее предложение скучным голосом задолбанного работника центра занятости.

— Жду вас на своих урока-а-ах! — помахал он от входа двум тормозам.

«Ах, у меня слишком хорошо получается линять, пока назойливые собеседники стоят в ступоре. Прекрасный талант, еще бы только этот мир не катился по лесам, по полям, по пиз… к пропасти. Нет, стой. Пускай катится, да поживее!»

От постоянных препирательств пересохло во рту, пришлось купить себе пирожок с какой-то травой и маленькую, неказистую долбленку с уксусной водой. На проигранные школотой деньги. О, этот вкус победы пресной лепешки, третьесортного мяса и подгнившей капусты. А проигравшим остается лишь нюхать продукт его переработки.

Так сказать, попутные газы.