Развод. Украденное счастье - Попова Елена - Страница 4

Глава 4

Аня

– Ну давай, удиви меня, – жалю взглядом мужа. Обхожу его и сажусь за стол. – Очень интересно послушать, почему ты мне изменял. Мало времени тебе уделяла? – прищуриваюсь я, а внутри всю разрывает. – Была плохой женой? Недостаточно заботилась о тебе? Неряха, у которой дома всегда бардак, а в холодильнике мышь повесилась? Или, может, не так хороша в постели, как молодые девицы?

– Ты прекрасная жена и мать. Я тебе всегда говорю об этом, – садится напротив. – У меня никогда не было к тебе претензий по воспитанию детей, и по ведению домашнего хозяйства.

Сцепив пальцы в замок, молча смотрит на меня несколько секунд.

– Помнишь, когда мы с детьми сидели в кафе, и ты позвала за наш столик Марину с ее братом?

– Помню. В тот день вы и познакомились. Получается, я сама лично свела тебя с твоей будущей любовницей.

– Тогда я не обратил на нее никакого внимания. Обычная девушка, ничем не выделялась из сотни других. Но она обронила одну фразу, которая меня зацепила. Когда мы вышли из кафе и направились к парковке, она тихо сказала тебе: «Стас неродной сын Владислава, но он на него чем-то похож».

– И что тебя зацепило? – удивленно вскидываю брови. – Ни для кого не секрет, что Стас не твой ребенок. Все наши родственники и друзья знают об этом. Стас тоже знает, кто его родной отец. Он с рождения носит его отчество. Мы ни от кого это не скрываем. Поэтому я искренне не понимаю, чем тебя так сильно зацепила эта фраза?

– Начнем с того, что ты очень болезненно переживала уход Дианы, – говорит о моей погибшей сестре-близняшке, которая была моей второй половинкой. – И Марина помогла тебе в тот очень сложный период.

– Да, я этого не отрицаю. Марина мне тогда очень помогла справиться с горем, – киваю я, не понимая, к чему он ведет.

Зачем он затрагивает тему, от которой у меня до сих пор сердце кровью обливается?

Мы с сестрой с самого рождения были как одно целое, и когда ее не стало, я думала, что сойду с ума от боли. Как будто от меня оторвали частичку. Мне очень ее не хватало, и я до сих пор не могу без слез думать о ней.

Да, я действительно очень болезненно переживала ее уход. Не могла работать. Не могла спать, есть. Марине удалось немного залечить мои раны. Она умеет находить подходящие слова поддержки, и делает это весьма профессионально, поскольку ей часто приходится общаться с женщинами, которые не смогли выносить ребенка.

Она действительно оказала мне психологическую помощь, после которой мне стало легче.

– Ты общалась с Мариной на тему гибели сестры, но потом стала обсуждать с ней нашу семью, раз она узнала о том, что Стас не мой сын.

– Да, мы говорили с ней на разные темы, – подтверждаю я.

– На темы, которые тебя волновали больше всего, верно? – подозрительно смотрит на меня. – Ты искала у нее поддержки, как у психолога. Ты проговаривала с ней свои проблемы. Рассказывала ей о том, что много лет не дает тебе покоя. Я правильно понимаю?

– Твою Марину нужно уволить за такие вещи, – цежу сквозь зубы. – Она не имела никакого права разглаша…

– Ты говорила ей о том, что до сих пор любишь Артема? – перебивает Влад.

– Нет.

– Говорила, – протягивает он пугающим голосом – низким, хриплым.

Сжимает губы в тонкую линию, передергивает грудными мышцами, его глаза наливаются кровью. Сильнее сцепляет пальцы в замок, словно направляет в них всю свою ярость.

– Ты рассказывала ей о том, что до сих пор не можешь его забыть, и что видишь его в сыне, – он не спрашивает, а утверждает.

Лицо супруга становится красным от злости, челюсть напряжена, взгляд пронзительный, тяжелый, от него хочется спрятаться.

Впервые при разговоре с мужем мое сердце бьется так ритмично – как у пойманного за уши кролика. Я никогда не видела его в таком состоянии. Такое чувство, что у него внутри бушует ураган, разметающий все на своем пути, но он держится из последних сил. Его глаза метают молнии, лицо напряжено – оно словно каменное. Вижу, что у него уже руки чешутся выместить на чем-нибудь весь свой гнев.

Но что именно его так вывело из себя?

Быстро прокручиваю в памяти наши разговоры с Мариной.

«У вас ревнивый супруг?» – спросила она.

«Да. Очень. Влад жуткий собственник, но я ни разу не давала ему повода для ревности, – ответила честно, и со вздохом добавила: – Он может ревновать меня только к прошлому».

«К прошлому?» – удивилась Марина.

«У меня был мужчина, которого я очень любила. Он погиб в автомобильной аварии, когда я носила под сердцем Стаса. Его звали Артем. И он был лучшим другом Влада».

Больше я ничего ей не рассказывала. Ни слова на эту тему.

– Ты сказала Марине, что будешь любить Артема до конца жизни. Что он всегда был и будет твоим самым родным и единственным мужчиной. Что я никогда не смогу его заменить, – произносит он ледяным тоном. – Как я должен на это реагировать? Смириться с тем, что я всегда буду у тебя на втором месте? Что все твои мысли заняты им? Что ты до сих пор не можешь его отпустить?

– Влад, я…

– Замолчи! – ударяет кулаком по столу с такой силой, что сахарница подпрыгивает. – Я всю жизнь ждал, когда ты его отпустишь. Надеялся, что однажды ты посмотришь на меня так же, как смотрела на него. Я вижу в твоем взгляде уважение ко мне, благодарность за то, что я сделал для нашей семьи, но на него ты смотрела другими глазами. Этот взгляд я до сих пор вижу, когда ты смотришь на его памятник, и понимаю, что никогда не смогу заменить его.

– Ты ревнуешь меня к человеку, который умер много лет назад. Да, я любила Артема, ты прекрасно это знаешь. И мне было очень сложно его отпустить. Но потом в моей жизни появился ты. Если бы я тебя не любила, то не позволила бы тебе воспитывать моего сына, не родила бы от тебя дочь, не вышла бы за тебя. Я…

– Ты вышла за меня, когда забеременела Софией, – перебивает он. – Только появление на свет общей дочери подтолкнуло тебя принять мое предложение.

– А что ты хотел? – прищуриваюсь я. – Чтобы я сразу после смерти Артема выскочила замуж? Да, мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя после его смерти. Ты всегда был рядом, ты помогал мне с сыном, на тот момент ты был единственным, кто нас поддерживал, и я благодарна тебе за это. Через несколько лет после смерти Артема я стала подпускать тебя ближе, я стала смотреть на тебя не как на друга Артема, который всегда и во всем меня выручает, а как на мужчину, рядом с которым я снова могу стать счастливой. Который относится к Стасу как к родному сыну, заботится о нем. Я поняла, что хочу связать с тобой свою жизнь, и ни разу за эти годы не пожелала об этом.

Чувствую, как глаза жгут слезы, подбородок дрожит.

– Ты же помнишь, как наши дружеские отношения переросли в нечто большее. Как я впервые позволила тебе остаться у себя на ночь, как ответила взаимностью на твои чувства, как мы переехали в твой дом, – обвожу мокрым взглядом кухню. – Как начали жить здесь одной семьей. Как радовались тесту с двумя полосками, как сыграли свадьбу. Потом родилась Софа. Я думала, что ты никогда в жизни не предашь меня. Что рядом с тобой я как за каменной стеной. Что мы проживем в счастливом браке до конца наших дн…

– Я тоже так думал, – обрывает он. – Но мне всю жизнь приходилось делить тебя с Артемом, которого ты не можешь отпустить.

– Это неправда! – повышаю голос. – Не знаю, что там тебе напела Марина, но я ни разу не говорила ей о том, что ты пытаешься мне предъявить.

– Она это с потолка взяла? – злобно усмехается. – Это же твои слова. Ты говорила ей, что я никогда не смогу его заменить. Я устал был на втором месте. Устал из кожи вон лезть, чтобы ты полюбила меня так же, как любила его.

– Послушай меня! – прикрикиваю я, пытаясь до него достучаться. – Я давно отпустила Артема! Он навсегда останется в моей памяти, но мой муж ты. Все эти годы я любила тебя, и…

– Вспоминала его, – продолжает за меня. – Все. Замолчи. Мне уже давно все ясно. Ты можешь продолжать любить его, вспоминать о нем, видеть его во снах. Так и будем жить дальше: ты – мысленно с ним, я – на две семьи. И тебе придется с этим смириться. Как и я смирился с тем, что ты всю жизнь любишь другого.