Руководство по соблазнению сестры лучшего друга - Уорд Пенелопа - Страница 8

Я поднял руку и показал ей свой телефон.

– Я бы с радостью, но мой сдох несколько часов назад.

Лала прикрыла рот рукой и хихикнула.

– О боже, Холден. Если я не буду смеяться над этим днем, я расплачусь.

Я улыбнулся.

– Сегодняшний день – просто жесть, не находишь?

– Я сказала копу пойти пососать и обозвала его дебилом!

Мы расхохотались, и я кивнул в сторону двери.

– Идем ко мне. Я возьму зарядное устройство, чтобы мы нашли твой телефон, а ты возьмешь нам холодного пива из холодильника.

– Звучит божественно. Спасибо.

Но едва мы вышли из апартаментов Лалы в холл, как я понял, что до божественного нам все-таки еще далеко. Перед моей дверью стояла женщина – женщина, о которой я совершенно забыл, а ведь несколько часов назад я должен был пойти с ней в кино.

Анна посмотрела на меня, потом на Лалу, и ее губы скривились.

Вот дерьмо. Ничего хорошего это не предвещало.

– Засранец. В голове не укладывается, я проделала весь этот путь, ведь волновалась, вдруг с тобой что-то случилось, раз ты меня продинамил и весь день не отвечал на звонки. – Она посмотрела на Лалу. – Наслаждайся веселой ночкой, – выпалила она и умчалась.

– Анна, подожди! Прости! Кое-что случилось, и мой телефон разрядился, а потом…

В ответ она жестом показала мне «бла-бла-бла» через плечо и продолжила идти.

– Мне так жаль, – сказала Лала. – Я не знала, что у тебя были планы.

Я покачал головой.

– Это моя вина. Я напрочь забыл, что договорился встретиться с ней в кино.

– Что ж, ты хотел как лучше. Может, я угощу тебя ужином? Это меньшее, что я могу сделать после того, как устроила из твоего дня неразбериху и испортила тебе свидание.

– Только если с меня пиво и вино.

– Договорились, – улыбнулась она.

Мы с Лалой заказали китайскую еду и решили есть прямо из коробок. Несмотря на все хлопоты, сегодня я почувствовал близость с ней – такую, как много лет назад.

– Можно тебя кое о чем попросить?

– Конечно. Если у меня будет возможность спросить кое о чем тебя. – Она протянула мне контейнер с курицей с брокколи. – Хочешь доесть? Я сыта.

Я покосился на нее.

– Ты в него плюнула?

Она выглядела шокированной.

– Что?! Нет!

Я усмехнулся и забрал коробку у нее из рук.

– Шучу.

Лала закатила глаза, но улыбнулась, открывая канцелярским ножом последнюю коробку со своими вещами.

– О чем ты хотел меня спросить?

– Почему ты позвонила Оуэну, чтобы узнать, свободны ли апартаменты, а не мне?

Лала замерла.

– Гм-м… Не знаю. Думаю, он оказался первым в моих контактах.

Это было лишено всякого смысла, ведь и мое имя, и фамилия по алфавиту стояли перед именем Оуэна. Она вдруг стала избегать зрительного контакта, а я не хотел, чтобы между нами возникло напряжение, поэтому сменил тему.

– Твоя очередь… – напомнил я.

– А? – Лала наморщила нос. – Моя очередь для чего?

– Ты сказала, что разрешишь мне спросить тебя кое о чем, если ты тоже меня кое о чем спросишь. Теперь твоя очередь.

– Ох, – она достала из коробки стопку полотенец и пошла в ванную. – Ладно, есть кое-что, что я хочу узнать, – вернувшись, заявила она.

– Выкладывай, – сказал я и закинул в рот кусочек курицы.

– Со сколькими женщинами ты спишь в месяц? Я имею в виду… это уже вторая, которую я вижу в твоей квартире.

Я закашлялся и едва не подавился. Округлив глаза, Лала побежала за бутылкой воды и поднесла ее к моему лицу.

– Пей. Или хочешь, чтобы я применила прием Геймлиха?

Я прокашлялся еще несколько раз, но, прослезившись, сумел-таки проглотить кусочек курицы.

– Не в то горло кусок пошел, – объяснил я и взял бутылку.

Лала смотрела, как я пью.

– Слава богу! Я не использовала прием Геймлиха с урока физкультуры в восьмом классе. Я даже не помню, как это делается.

Потребовалась еще минута, чтобы унять жжение в горле, но, по крайней мере, я снова мог дышать.

– Извини, – пробормотала она. – Не следовало задавать столь личный вопрос.

– Нет, все в порядке. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. – Хотя я понятия не имел, как ответить на ее вопрос. Со сколькими женщинами я переспал за месяц? Я их не считал, но какую бы цифру я ни назвал, она бы все равно решила, что я мужчина-шлюха. – Наверное, количество варьируется из месяца в месяц. Иногда ни одной, а иногда несколько.

– Ты… приводишь девушку домой каждый раз, когда тусуешься где-нибудь?

Черт. Я сделал только хуже.

– Нет, не каждый.

Потому что однажды четыре месяца назад я почувствовал себя не очень хорошо и рано ушел из бара один.

Она покачала головой и подняла руки.

– Я не хотела нарушать границы или обидеть тебя своим вопросом.

Я пожал плечами.

– Все в порядке.

Она несколько секунд смотрела на меня.

– Держу пари, значит, ты и правда неплох в…

Мои брови взлетели вверх. Лала прикрыла рот ладошкой. На ее щеках расцвел румянец.

– Господи. Даже не верится, что я только что это сказала. Но… знаешь, практика ведет к совершенству.

Я улыбнулся.

– Мне нравится, что ты все еще краснеешь, когда смущаешься. Как в детстве. Ты это не переросла.

– А еще я, видимо, не переросла говорить вслух неловкие вещи. Прости, я веду себя так неуместно. Не знаю, что на меня нашло.

– Все в порядке.

Лала закончила распаковывать последнюю коробку, и я ее разобрал. Мы все сделали, но заканчивать на этом я был не готов.

– Не хочешь бокал вина? У меня есть белое и красное.

– Конечно, – подумав, произнесла Лала. И улыбнулась. – Было бы здорово.

– Красное или белое?

– Белое.

Я кивнул.

– Я только отнесу эти коробки в мусорный контейнер – и вернусь.

– Ладно.

Сбегав вниз, я вернулся в свою квартиру и прихватил бутылку пино гриджио и два бокала. Но вместо того, чтобы пойти в соседние апартаменты, я открыл окно на своей кухне и выбрался на пожарную лестницу.

– Эй, Лала! – Я наклонился к окну ее квартиры и крикнул. Она не подошла, и я сложил ладони рупором и заорал: – Эй, Эллисон! Открой окно!

Через несколько секунд она приоткрыла окно в своих апартаментах и высунула голову наружу.

– Я не могла понять, откуда ты кричишь.

Я помахал ей рукой.

– Выбирайся по своей пожарной лестнице.

Она посмотрела вниз.

– Это безопасно?

– Безопаснее, чем сидеть на крыше родительского дома, когда все остальные спят, как мы делали в детстве.

Лала улыбнулась и выбралась наружу. Между моей пожарной лестницей и ее было всего около фута. Я налил два бокала вина и протянул ей один через металлические балясины.

Она взяла его и взглянула на небо.

– Боже, я все время забиралась на ту крышу и смотрела на звезды.

– Знаю. А я присоединялся к тебе всякий раз, когда оставался у вас ночевать и Райан засыпал раньше меня. У тебя всегда был с собой учебник астрономии и несколько цветных ручек.

Она пригубила вино.

– Мне нравилось записывать звезды, которые у меня получалось идентифицировать, и выделять их цветом в зависимости от созвездий, к которым они принадлежали.

– Большая Медведица, Кассиопея, Орион, Большой Пес, Центавр и Карина, – подхватил я. – Твоей любимой была Карина. В какой-то момент тебе даже захотелось сменить имя на Карину.

Лала посмотрела на меня.

– Неужели ты до сих пор это помнишь?

– Я многое помню о тех ночах, когда мы разговаривали… – Мне следовало на этом остановиться, ведь уже сказал больше, чем следовало, но я всегда плохо чувствовал границы дозволенного. – Знаешь, ты была первой девушкой, с которой я почувствовал, что могу быть самим собой. Когда мы сидели там, на крыше. Например, я мог рассказывать тебе какую угодно чушь, о которой мечтал, и ты ни разу не заставила меня почувствовать себя идиотом. Ты всегда выслушивала меня и давала понять, что все возможно.

Лала кивнула.