Нелюбимая жена-попаданка для герцога (СИ) - Луна Кармен - Страница 4

— Значит, было за что! — бодро констатирую я, приходя в восторг от собственной боевой натуры.

— МОЛЧИ! — повторяет дядя, и в его голосе уже скрежет железобетонных нервов.

Он начинает размахивать руками, что в его случае выглядит угрожающе, а я на всякий случай прижимаюсь к стулу, потому что, кажется, мне сейчас достанется за мою прошлую версию.

— У меня и так из-за тебя неприятности! Нас изгонят со двора! — бушует дядя.

Хи. Ну, если я Вайнерис, то, похоже, моя прошлогодняя версия была ещё той бестией. Молодец девчонка, обобряю!

— Скажи спасибо, что после смерти твоих родителей я дал тебе всё!

Я нахмуриваюсь.

Так. Это уже интересно.

Похоже, я тут не просто несносная аристократка, а ещё и несчастная сиротка с особой историей.

Но все эти мысли тонут в одной главной проблеме.

Значит, если я не выйду замуж, то меня загонят в монастырь?

Ага. А если выйду — то за какого-то там герцога?

Ну из двух зол выбираем то, где кормят лучше.

Я глубоко вдыхаю, нахожу в себе моральные силы и, скрестив руки на груди, мрачно выдаю:

— А жених-то хоть симпатичный?

Дядя судорожно берётся за виски.

Я довольна собой.

Рыжий кот, сидящий у меня под стулом, вылизывает лапу и, кажется, молчаливо поддерживает мой выбор.

— Ты должна понимать, что положение нашей семьи шаткое. Тебе повезло, что герцог согласился на этот брак, хоть и не видел тебя ни разу. Не вздумай испортить всё, Вайнерис.

Я слушаю дядю, смотрю на его напряжённое лицо, сжатые губы, тяжёлый взгляд, и чувствую, как внутри медленно, но верно поднимается желание кого-нибудь стукнуть.

Причём кого-нибудь очень конкретного.

Шаткое положение семьи? О да, как же! Бедненький, перед всеми за меня отчитываться приходится! Свадьбу, значит, он уладил, проблемы решил, а я тут вообще кто? И что значит ни разу не видел? Обалдеть. Может он меня невзлюбит или заочно уже терпеть не может.

Ужас. Меня без моего ведома продают в супружескую кабалу какому-то герцогу судя по всему, выраженным терпением и нервами, раз он согласился, а мне ещё и запрещено портить дядину репутацию?!

Да у меня тут моральное право устроить истерику!

Но нет.

Я делаю глубокий вдох и не устраиваю.

Потому что я не какая-то там нежная аристократическая барышня, которая при слове "брак" падает в обморок. Потому что в прошлой жизни я вышла замуж за работу, и пусть она меня периодически убивала морально и физически, но зато по-настоящему ценила мой профессионализм.

Что ж... посмотрим, как этот герцог справится со мной.

Я сжимаю губы, выпрямляю спину, бросаю последний взгляд на дядю и больше не

спорю. Он величественно уходит. За ним прикрывают дверь. Он, видимо, не в состоянии это сделать. Его б на завод, к тому мужику, которому я больничный не дала.

Не ладно. Раз судьба решила, что у меня будет новая жизнь — значит, я эту жизнь проживу не своих условиях.

Встаю, разворачиваюсь и подхожу к зеркалу.

В отражении юная графиня с решительным блеском в глазах и выражением лица "я только что придумала план, и вам он точно не понравится".

Я прищуриваюсь и, слегка склонив голову, бросаю вызов самой себе.

— Невеста-то я, конечно, нелюбимая... но это пока.

Кот, свернувшийся на подушках, подозрительно мурчит явно чувствуя надвигающийся хаос.

Ну что ж... посмотрим, кто тут кого "удалит".

Предсвадебный приём — торжество лицемерия, фестиваль лживых комплиментов и праздник, на который меня никто не звал, но почему-то назначили главной звездой. Хотя звездой я себя не чувствую. Скорее, изысканным десертом на серебряном подносе, который все оценивают взглядом, но пробовать не торопятся.

Зал полон разнаряженной знати. Женщины украдкой бросают в мою сторону оценивающие взгляды, с выражением, в котором угадывается либо сочувствие, либо удовлетворение от того, что на моём месте не они. Мужчины — те и вовсе делают вид, что не замечают происходящего, только вот в их взглядах сквозит странная смесь любопытства и облегчения.

Ну ещё бы. Никто не завидует невесте, которую продают в политический брак как дорогой кусок мяса.

Вот вам молодая графиня, свежая, упакованная, год урожая не указан, но товар хорошего качества! Берите, разбирайте! Политическая стабильность в подарок!

Я сжимаю губы.

Может, кому-то было бы лестно выйти замуж за самого герцога Райнара, но только не мне. Я не слепая. Я знаю, что меня продают, а он покупает. И от этого приторного осознания тошнит даже сильнее, чем от местного вина.

Но я, между прочим, графиня.

Не баран на рынке.

Он появился точно по расписанию, с эффектностью, которой мог бы позавидовать главный злодей в финальной сцене.

Высокий. Очень высокий. Широкоплечий, с мощной, но поджарой фигурой, и движениями человека, который привык управлять, а не подчиняться.

Волосы тёмные, чуть растрёпанные, будто он только что спешился после скачки, но небрежность эта выглядит чертовски естественно. Как и вся его ледяная отточенная красота.

Сильные черты лица, выразительный подбородок, скулы, которые могли бы резать стекло, губы — тонкие, сжаты в линию, словно мир его раздражает в целом, а я в частности.

Ну и глаза.

Холодные, стальные, глубже, чем казначейский долг королевства.

Анна Викторовна внутри меня свистнула с восхищением.

ОЙ-ой-ой, мальчик, ну ты и красавчик.

Я, конечно, не Алла Борисовна, но, похоже, тебе придётся поберечься.

Райнар подходит медленно, с безупречной выверенностью движений, будто даже его шаги проходят военную подготовку Он останавливается передо мной, выпрямляется в полный рост — а он, на минуточку, выше меня примерно на целый запас терпения, который я сейчас трачу.

Взгляд — холодный, оценивающий, как будто он не на невесту смотрит, а на лошадь перед покупкой. Из его глаз автоматически вычтены все эмоции, кроме снисходительного разочарования, и это, честно говоря, уже наглость.

— Леди Вайнерис.

Голос у него низкий, хрипловатый, как у человека, который редко говорит впустую. В другой ситуации я бы, возможно, даже оценила.

Но не в этой.

Я смотрю на него с таким же дружелюбием, с каким стоматологи смотрят на пациента, который боится бормашины, но жрёт карамельки килограммами

— Лорд Райнар, — отвечаю с тонким намёком на сарказм, который мог бы пройти незамеченным, если бы не был таким жирным.

Он чуть наклоняет голову, смотрит пристально, слишком пристально, слишком, бесчувственно.

О, у нас тут мужчина, эмоциональный, как гранитная плита.

— Надеюсь, вы понимаете, что этот брак... исключительно политический.

Вот так, без предисловий, без вежливости, просто в лоб.

Я широко, доброжелательно, по-настоящему очаровательно улыбаюсь.

— А я надеялась, что из-за безумной любви.

Райнар замирает на секунду, словно его только что ударили по щеке шелковым платком с перчаткой внутри.

Но тут же берёт себя в руки, будто знает, что за эмоции в этом мире полагается штраф.

Вот и славно.

Будем выбивать из него штрафы.

Этот мужчина — ледяная скала. Высокая, неприступная, и, судя по выражению лица, ещё и с табличкой "не приближаться без особого разрешения Его Величества". Но мне уже хочется в него чем-нибудь запустить. Желательно — чем-то тяжёлым, что хорошо летает и громко бьётся.

— Наши отношения не предполагают близости, — спокойно сообщает он, с таким видом, будто я уже разделась, растянулась на шелковых простынях и томно позвала его к себе.

Я, естественно, закатываю глаза так, что где-то в другой реальности встаёт ветер и начинает листать страницы семейного кодекса.

— Боже вас упаси, герцог — я даже ладонь к груди прижимаю, изображая аристократическое возмущение. — Я же не варвар. Но, а как же консумация брака?

Его бровь дернулась. Прям реально дернулась. Кажется, юная леди не должна была такого говорить. Упс.