Внимание! Мы ищем маму (СИ) - Лотос Милана - Страница 7

Графа «Отец» – «Проскуров Андрей Игнатьевич».

Я сидел на полу, среди хлама и пыли, и смотрел на эту пустоту. Она была громче любого крика. Тёма. Малыш, который обнимал меня за шею, который уткнулся в меня своей «клюющей мордашкой», официально считался моим сыном. Только это было не так.

Вот только как это объяснишь маленькому мальчику, который уже считает тебя отцом.

И тут в тишине раздался скрип половицы. Я поднял голову. В дверях стоял Степа. Он не спал. Его лицо было бледным и испуганным.

– Пап? – тихо сказал он и всхлипнул. – А Тёма… он теперь… в детдом поедет, да?

Я смотрел на него, на этого мальчика, который в магазине сунул в карман игрушку, потому что, наверное, просто не верил, что я ему ее куплю. Который боялся детдома. Который сейчас пытался спасти своего брата.

– Нет, сынок, – тихо сказал я, поднимаясь с пола. – Тема не поедет в детдом. Мы этого не допустим. Обещаю.

– Спасибо, - Степа подошел ко мне и уткнулся мне в живот. Обнял маленькими ручками и захныкал. - Я скучаю… по маме.

Завывал он, даже не стараясь успокоиться.

– Я знаю, сынок. Но нужно потерпеть. Немного потерпеть, - посмотрел ему в глаза и погладил по голове, - потом станет полегче. А сейчас давай-ка в постель.

Я уложил сына спать и укрыл одеялом. Поцеловал в мокрую от слез щеку и улыбнулся.

– Все будет хорошо. Нос по ветру, все вместе мы обязательно справимся.

– Правда?

– Честное полицейское, - подмигнул сыну и пошел к выходу из комнаты. Посмотрел на спящего Тему и вздохнул.

Бедный малыш. Мать сбежала, отцом Темы официально считался я. И теперь передо мной возникал вопрос: что с этим совсем делать?

Вернувшись в нашу бывшую с Машкой комнату, я аккуратно сложил свидетельства обратно в папки, положил их на самое видное место на комоде. Завтра. Завтра с утра всё начнётся по-новому. А пока…

Я набрал по телефону своему старшему юристу и объяснил им всю ситуацию с Темой.

– Марат, и че мне делать дальше?

– Задачка на миллион долларов, Андрей Игнатьевич, – начал он, и в его голосе я услышал что-то неприятно напоминающее голос Костика. – Ситуация парадоксальная. С точки зрения закона, вы отец обоих детей. Вписаны в оба свидетельства. Это значит, что вы несете полную ответственность за Артема – алименты, содержание, воспитание. И, соответственно, имеете все родительские права.

– Но он не мой! – прошипел я, сжимая телефон в руке. – Понимаешь? Не мой! Маша вписала меня, даже не спросив!

– Не имеет значения, – холодно парировал юрист. – Вы не оспорили отцовство в установленный законом срок. Сейчас, после того как вы фактически приняли ребенка, проживаете с ним, заботитесь о нем, любой суд сочтет вас фактическим отцом, даже если генетическая экспертиза покажет обратное. Вы взяли на себя ответственность.

От этих слов у меня перехватило дыхание.

Получалось, меня вписали в отцы без моего ведома, а теперь я еще и не могу от этого отказаться?

– То есть... что? Я теперь пожизненно пригвожден к этому ребенку?

– Если кратко – да. Если мать лишат родительских прав за оставление, вся полнота ответственности ляжет на вас. За обоих детей. Отказ от отцовства в такой ситуации – практически невозможен, это будет расценено как уклонение от обязанностей. Со всеми вытекающими – вплоть до уголовной статьи.

Я молчал, пытаясь переварить этот информационный удар под дых.

– Ты мне лучше скажи, что делать дальше?

– Во-первых, установить местонахождение Марии Анатольевны и официально уведомить ее о намерении взыскать с нее алименты. Во-вторых, подготовить документы для лишения ее родительских прав, если она не объявится. В-третьих, легализовать свое положение как отца-одиночки, оформить все возможные пособия. И в-четвертых… – он сделал многозначительную паузу, – срочно навести порядок в бытовых условиях проживания детей. Если органы опеки, получив сигнал, придут с проверкой и увидят ту же картину, что и сегодня, они могут инициировать процедуру изъятия обоих детей, несмотря на ваши юридические права. Как отца, не справляющегося со своими обязанностями.

В трубке повисло молчание.

Я сидел, глядя в стену, и понимал всю глубину ловушки, в которую угодил. Меня не просто вписали в отцы. Меня приковали к этому ребенку законом, чувством долга и страхом его потерять. Да еще и потерять вместе с ним Степу.

– Понял, – с трудом выдохнул я. – Спасибо.

Два свидетельства о рождении лежали передо мной. Два документа, которые теперь навсегда связывали меня с двумя мальчиками. Одного – кровью. Другого – законом, обманом и… чьим-то детским доверием.

– Не за что, Андрей Игнатьевич. Я могу чем-нибудь еще помочь?

– Думаю да, - я выдохнул и продолжил, - мне нужно, чтобы ты…

10.

– Думаю да, - я выдохнул и продолжил, - мне нужно, чтобы ты… начал процесс подготовки документов. Составь план и начинай работу. Я завтра постараюсь быть на работе.

– Понял тебя, Андрей Игнатьевич. Тогда до связи.

– До связи.

Я отключил телефон и набрал своему лучшему другу Вардану Соколовичу. Он был старше меня лет на десять, но несмотря на это мы прекрасно ладили.

Трубку он взял сразу, и я услышал, как он включил ее на громкую связь.

– Здорово Андрюх, ну ты че, как сам?

– Это пиздец, Вардан. Это, мать вашу, полный пиздец, - выругался я как можно тише, но не уверен, что это получилось.

– Рассказывай.

В общих чертах я рассказал все, что случилось сегодня за день, и замолчал.

– Мне нужна твоя помощь. Я реально не вывожу.

– Так, вначале выдыхай. У меня, у самого дочь, десяти лет, постарше, конечно, твоего будет, но я понимаю, о чем речь. Сейчас тебе главное, перевести детей в город. Юрист, я так понимаю, уже занимается документами, осталось нанять няню и все. Чего ты кипишуешь?

– Я в деревне, где нет ничего. Как я буду детей перевозить? У меня даже автокресел нет.

– Ты бывший мент, Андрюх. Ну, позвони ты уже кому надо. Пусть тебя прикроют. Ну или одолжи у кого-нибудь в деревне. Вдруг найдется.

– В деревне? Автокресло? Ты сейчас шутишь, да?

– Вообще нет. Никогда не знаешь, что окажется в загашнике соседа? - ухмыльнулся Вардан, - Кстати, я тут на днях встретил свою бывшую соседку, которая была влюблена в меня в молодости.

– Хм… кто? Подожди, подожди, ты, кажется, что-то рассказывал про одну рыженькую.

– Да-да. Именно. Варвара Яхонтова. Мы с ней окажется, такие вещи мутили. Ну это явно не телефонный разговор. В город вернешься, я тебе все подробно расскажу.

*(История Варвары Яхонтовой и Вардана Соколовича можно найти в моей книге "Измена. Бывшая любовь мужа")

– Вардан, ты мне тут напомнил кое о ком. Оказывается, я тоже наследил немного. После армии случайно поцеловал одну девицу, и она оказывается, потом страдала из-за меня. А сейчас я встретил ее и до сих пор не могу забыть ее голос, запах, смех.

– Ооо, кажется, мы с тобой оба попали в эти сети любви. Осторожно брат, после таких вот встреч, дети рождаются.

– Нет! Хорош. Мне уже хватит. С этими бы двумя разобраться, - улыбнулся и посмотрел в окно. Смеркалось, а тесть с тещей так и не появились. Я вдруг вспомнил о том, что завтра надо съездить на кладбище и положить цветы родителям на могилу. А сегодня… дойти до одной барышни, которую кажется, нехотя словом обидел… а быть может, действием, несколько лет назад.

Попрощавшись с другом и пообещав отзвониться, как только я приеду в город, положил трубку. Накинул на рубашку куртку и вышел из комнаты. В этот момент, в дверь вошли мои бывшие родственники с двумя корзинами грибов. Они еле держались на ногах, и я сразу же усадил их обоих на диван. Принес обоим по стакану с водой.

– Что случилось? ВЫ где пропадали целый день?

– Заблудились, - дрожащим голосом ответила Катерина Михайловна и заплакала.