Йоко Оно. Полная биография - Sheff David - Страница 5

В те годы я часто путешествовал с Йоко. В 1987 году я поехал с ней в тогдашний СССР на форум мира Михаила Горбачева. Помню, как Горбачев цитировал Леннона – Джона Леннона, а не Владимира Ильича Ленина, и как днем мы с ней гуляли по Арбату, центральной улице Москвы, и дети, заметив Йоко, окружили нас и спели «Imagine» на ломаном английском. Это тронуло ее до слез.

Также я отправился в путешествие с Йоко и Шоном по Японии. Мы посетили Токио, Киото и другие города; я был представлен членам ее семьи, посетил ее родовое гнездо и место, где она провела детство, побывал в местах, где она выставлялась до того, как познакомилась с Джоном, и в местах, которые они посещали вдвоем. Йоко и Шон также часто навещали меня в Калифорнии. Иногда Шон приезжал один и жил с моей семьей. Мы ездили в Диснейленд, и я возил его заниматься серфингом в Санта-Крус. Я проводил много времени с Йоко и Сэмом Хавадтой, ее бойфрендом с 1981 по 2000 год или около того. Мы вместе ездили в Японию, Лондон и Лос-Анджелес, а также навещали Шона в школе-интернате в Женеве. Я был рядом с ней в самые трудные годы ее жизни, в том числе когда ее предали люди, которым она доверяла, и когда ее жизни угрожала опасность. Из-за угроз их жизням Йоко и Шон переехали из Нью-Йорка ко мне в Сан-Франциско. Я поддерживал ее, когда ей было особенно тяжело, – но это была игра в одни ворота. Йоко стала моим близким другом и помогала моей семье пройти через наши проблемы. В книге «Beautiful Boy» я рассказываю о своих друзьях, которые помогли спасти жизнь моему сыну, страдающему от наркотической зависимости и жившему на улицах Сан-Франциско. Среди этих друзей были Йоко и Шон. Они взяли его к себе в Нью-Йорк, а затем отвезли на свою ферму в северной части штата Нью-Йорк, где он начал лечение от пагубной зависимости.

Это было в 2002 году. После этого мы с Йоко поддерживали связь на протяжении более чем десяти лет. Я продолжал видеться с ней в Нью-Йорке и Сан-Франциско, мы часто общались по телефону. Однако постепенно наши пути начали расходиться.

В 2021 году я принял решение написать биографию Йоко. В то время она уже вышла на пенсию и перестала давать интервью, но я много общался с ней за эти годы и хорошо ее знал. Однако я понимал, что написать историю Йоко будет нелегко, потому что она – сложный человек с непростой жизнью. Кроме того, наша дружба создавала некоторые препятствия. С одной стороны, наши близкие отношения позволили мне создать книгу, которую никто другой не смог бы написать. Я стал свидетелем событий в ее жизни, о которых другие не подозревали, и видел, как они влияли на нее. Поскольку я был рядом с ней, то точно знал, когда те или иные сообщения в прессе и сплетни были правдивыми, а когда – нет. Я видел те стороны Йоко, о которых другие могли лишь догадываться. Я был рядом не только в ее худшие дни, когда паранойя, страх и уныние овладевали ею, но и в лучшие, когда она была счастлива, творила и вдохновлялась, проявляя ту потустороннюю мудрость, о которой говорил Джон.

Наравне с тем, как дружба с Йоко позволила мне получить доступ к бесценной информации, она поставила меня перед сложным вопросом: может ли журналист рассказать правдивую историю своего друга? Мне было бы неинтересно представлять миру идеализированную версию истории Йоко. Ни она, ни Шон, ни их представители не читали рукопись этой книги. Однако книги, написанные друзьями героев, отличаются от книг, написанных беспристрастными биографами. В них есть некоторая предвзятость (я раскрою свою в самом начале), но они обладают уникальной проницательностью именно из-за особых отношений между авторами и их героями. Я надеюсь, что читатель почувствует, что все, написанное здесь, – правда.

В этой книге я не старался приукрасить реальность, чтобы представить Йоко в образе святой или грешницы. Я стремился как можно более точно воссоздать события и диалоги, чтобы рассказать о том, что происходило на самом деле. Мне не нужно было пытаться представить, какой Йоко могла бы быть. За десятилетия нашей дружбы я хорошо узнал ее и сделал все возможное, чтобы показать ее настоящую.

В своей книге я рассказываю о взлетах и падениях Йоко. Я раскрываю источники и глубину ее боли и страхов. Также я хочу продемонстрировать ее мудрость, чувство юмора, талант, умение вдохновлять и находить радость в мелочах. Я хочу показать ее стойкость, сострадание, гениальность и триумфы.

В любом случае эта книга не только о конкретном человеке. Цитируя «битлов», можно сказать, что это волшебное таинственное путешествие [7] по значимым временам и местам. Это книга о том, как на людей влияют тяжелые переживания – и как меняют их. О том, как люди выживают. О тех, кто видит мир иначе, думает иначе и страдает от этого. Об искусстве, творчестве и мечте о мире без насилия.

Когда я оглядываюсь на более чем девяностолетнюю жизнь Йоко, я вижу одну из величайших историй нашего времени – это мучительное, волнующее и вдохновляющее путешествие.

Первая часть

Выше нас только небо

1933–1966

Глава 1

«Мои родители были близки друг с другом, но не со мной, – как-то сказала Йоко. – Мой отец был очень отстраненным человеком. В детстве, если я хотела провести с ним время, мне приходилось звонить ему в офис и договариваться о встрече. А мама жила своей жизнью. Она была красива и выглядела очень молодо. Она часто говорила: „Ты должна радоваться, что твоя мама так молодо выглядит“».

Йоко вспоминала: «Я обожала маму, но это не было взаимно. Она занималась своей жизнью».

Хотя отстраненность родителей причиняла боль и вызывала злость, Йоко также испытывала к ним определенное уважение. Однажды она сказала о матери: «Я рада, что она была такой, а не сидела рядом со мной и не говорила: „Ты вся моя жизнь“… потому что это стало бы тяжелым бременем. Я не чувствую, что должна ей что-то. В этом смысле я восхищаюсь ее силой и умом. Мама научила меня быть независимой, чтобы я могла оставаться собой под давлением семьи Ясуда-Оно».

Йоко не преувеличивала, когда говорила о давлении, которое на нее оказывала ее известная семья. Ее мать принадлежала к семье Ясуда, которая с конца 1800‐х годов и до Второй мировой войны была одной из четырех самых влиятельных и богатых семей в Японии. Конгломерат, которым владела семья, включал Yasuda Bank – некогда крупнейший банк в Японии, впоследствии ставший Fuji Bank. Отец Йоко занимал пост исполнительного директора этого банка. «Мать часто напоминала: „Твой отец был всего лишь президентом банка, но мой отец был его владельцем“».

Исоко, мать Йоко, была внучкой Дзэндзиро Ясуды, который, как утверждает New York Times, когда-то был самым богатым человеком в Японии. «Его часто называли японским [Дж. П.] Морганом, потому что, как и его американский коллега, он не только был чрезмерно богат, но и контролировал благосостояние людей через отделения банка». Помимо того, что он был бизнесменом, увлекался искусством и отдавал дань уважения японским традициям, таким как чайная церемония, покровительствовал актерам кабуки и борцам сумо. Последние годы жизни Дзэндзиро посвятил благотворительности, пожертвовав средства на строительство Аудитории Ясуда в Токийском университете и концертного зала Хибия под открытым небом в Токио.

Исоко была младшим ребенком старшей дочери Дзэндзиро. (По сути, Дзэндзиро усыновил мужа дочери, чтобы зять мог взять его фамилию [8].) Детство Исоко провела в огромном поместье в Токио, занимаясь верховой ездой и гуляя в обширных садах.

В ее семье считалось неприемлемым, чтобы женщина строила карьеру, но Исоко разрешалось заниматься своими увлечениями. Став старше, она обучалась живописи, традиционному пению и игре на музыкальных инструментах. Йоко говорила, что ее мать была moga – «современной девушкой». Сохранились фотографии Исоко в длинных облегающих платьях по парижской моде, с нитями жемчуга и яркой помадой на губах. Ее волнистые волосы были коротко подстрижены и зачесаны на косой пробор, как у Греты Гарбо. Исоко посещала роскошные званые вечера, включая один из них на курорте Каруидзава, где у ее семьи был дом в пригороде. Именно там она познакомилась с Эйсукэ Оно, который был поразительно высоким, образованным, красивым – и к тому же музыкантом.