Превентивный удар - Байкалов Альберт - Страница 2

– Здравствуй, Гена! – широкоплечий высокий чеченец с густыми бровями и холодным, пронизывающим взглядом протянул для приветствия руку. – Все готово?

– Я открыл вход в подвал, включил свет, – едва слышно пробормотал Геннадий Леонидович, рассеянно пожимая плечами.

– Когда твой Свергун приедет? – посторонившись, чтобы дать возможность своим помощникам протащить в двери парня, задал чеченец следующий вопрос.

– Примерно через час, – чувствуя, как от страха холодеет спина, выдавил Акутин.

Оставив пьяного в тесном и забитом разным ненужным хламом чулане, чеченцы по-хозяйски осмотрели комнаты. Спустились в лабораторию.

– Отрава здесь? – спросил один из них, ткнув пальцем в сейф.

Вместо ответа Акутин издал похожий на бульканье звук и странно повел головой.

– Хорошо, – чеченец потер руки. – Встречай своего гения.

Оставшись один, Геннадий Леонидович медленно опустился на табурет у стены. Взгляд его сделался отрешенным, словно только что на его глазах пропала какая-то очень ценная вещь и ее уже никак невозможно вернуть.

Не прошло и десяти минут, как наверху хлопнула входная дверь. Акутин вздрогнул и побледнел. Послышались шаги. Заскрипели половицы, издавая звук, от которого по спине побежали мурашки.

– Давно ждешь? – невысокого роста, с остатками седых волос над ушами, профессор снял с себя старенькое пальто и повесил на вешалку под лестницей. Потирая руки, прошел к столу.

– Только что приехал, – отводя взгляд в сторону, ответил Геннадий Леонидович, немея от страха.

– Когда же мороз ударит? – ничего не подозревая, сокрушенно вздохнул Свергун. – Так через пяток лет, глядишь, зимы совсем не будет.

«Господи, что я делаю!» – боковым зрением наблюдая за суетой Свергуна, подумал Акутин.

Наверху, за шкафами, притаились Каха и Адлан. В небольшом чулане спал пьяный и накачанный транквилизаторами неизвестный строитель из Молдовы, которого чеченцы выловили на одном из вокзалов еще накануне, предложив поработать на строительстве коттеджа. А здесь, рядом, профессор, который даже не подозревает, что живет последние минуты! Похоже на сон.

– Что с тобой? – Свергун надел фартук и заглянул в глаза своему помощнику. – Не заболел?

– Погода дрянь, – нарочито громко ответил Акутин. – Дайте ключи от сейфа.

Профессор протянул связку и развернулся к стеллажам.

Свергун что-то еще говорил, но Геннадий Леонидович не слышал. Он не сводил взгляда с лестницы, на которой уже появились осторожно ступающие ноги бандитов.

– Кто это? – удивился Сергей Степанович, когда в подвал спрыгнул Каха.

– Гринпис! – оголив ряд крепких зубов, улыбнулся чеченец и направился вокруг стола к профессору. – Пришли ругать тебя за то, что бедных животных мучаешь.

Отшатнувшись от него, Свергун налетел спиной на Акутина. По инерции тот обхватил его руками. Появился Адлан. Он приблизился к ученому с другой стороны.

– Кто вы такие и что здесь делаете? – слабеющим голосом потребовал объяснений Свергун. – Гена, отпустите меня сейчас же!

Акутин разжал руки. Действительно, чего это он? Никто и не требовал, чтобы он вмешивался.

Чеченцы схватили доктора с двух сторон и повалили на пол. Один вынул свободной рукой из кармана полиэтиленовый пакет. Надели его на голову ученому, обернули вокруг шеи скотч.

Свергун стал дергаться, подтягивая ноги к животу и резко отбрасывая их назад.

– Сядь сверху! – скомандовал оцепеневшему от страха Акутину Каха. Его лицо было красным от напряжения. По лбу катился пот.

Словно во сне Геннадий Леонидович выполнил команду.

Несмотря на тщедушный вид, профессор долго сопротивлялся.

– Жалко, прирезать нельзя! – прошипел напарник Кахи Адлан.

Когда все было кончено, Каха снял скотч и убрал с головы убитого пакет.

– Где отрава? – он выжидающе посмотрел на Акутина.

Медленно, не сводя взгляда с распростертого на полу тела, Геннадий Леонидович подошел к сейфу и достал ключи. Загробно скрипнули массивные двери.

– Открывать нельзя, – показав взглядом на деревянный чемоданчик, стоящий внутри, едва слышно проговорил Акутин. – Иначе любое излучение может активировать состав. Он в специальном контейнере.

– Знаем, – грубо оттолкнув его в сторону, Каха вынул чемодан. – Тащите сюда этого молдаванина.

Спустя десять минут подвал был залит бензином. На полу, рядом со стеллажами, лежали два человека. Один – доктор Свергун, второй – тот, кто совсем скоро должен был стать обгоревшим трупом Акутина.

Убаюкивающий шум реактивных турбин на какое-то мгновение оборвался, словно отстав от самолета, и тут же, повысившись на октаву, вновь нагнал пузатый фюзеляж серебристого «Ила», заполнив салон уже тревожным свистом. Начали снижаться.

Впервые за все время перелета Антон Филиппов посмотрел в иллюминатор. После двух суток в заснеженной пустыне, проведенных без сна, яркий свет вызывал резь, словно в глаза попал мелкий песок, от которого всякое движение век причиняло боль. Глядя сквозь разрывы свинцовой ваты облаков на проплывающий внизу подмосковный лес, рассеченный автострадой, он не мог поверить, что все позади. Воспаленный мозг уже перестал требовать отдыха, поддерживая сознание в каком-то взвешенном состоянии. Антон не мог толком понять, спал ли он. Были какие-то яркие и быстро меняющиеся видения, обрывающиеся от внутренних толчков, похожих на те, что испытывал во сне в детстве. Он где-то слышал, будто это на мгновение останавливается сердце.

В течение почти целой недели две группы спецназа испытывали на прочность подобно автомату Калашникова. Их разогревали, замораживали, валяли в грязи, заставляли карабкаться в горы и падать с высоты. За это время дважды пересекли пять часовых поясов.

Такие тренировки давно не проводились. Война в Чечне и нехватка средств с начала девяностых не позволяли перебросить людей сначала в Африку, затем на лед Арктики. По жаре, затем в холоде совершили многокилометровые марши, а сегодня утром штурмовали скалы на учебном центре под Пятигорском. Экстрим выдержали не все. В соседней группе два офицера остались в госпиталях с перспективой вернуться оттуда уже в войска. Один, согласно медицинской терминологии, получил переохлаждение, его товарищ в Алжире сломал голень.

– Ну что, подполковник, – толкнул Антона в бок генерал Глотов, – после такой встряски не появилось желание перейти на более спокойную должность?

Антон развернулся на тянущемся вдоль борта сиденье в сторону Глотова.

Генерал отвечал в ГРУ за физическую подготовку офицеров спецназа. Невысокий, в зимней куртке, застегнутой на последнюю пуговицу, и шапке он походил на колобка. В свои неполные пятьдесят не курил и в любую погоду имел здоровый цвет лица.

– Рано вы меня списываете, – Антон хотел улыбнуться, но боль в потрескавшихся губах не дала этого сделать.

– Ладно, – Глотов хлопнул его по плечу, словно извиняясь. – Это я так.

На всех этапах генерал лишь отправлял и встречал группы, перемещаясь на вертолете от одной контрольной точки в другую, вместе со своим помощником, майором, полной его противоположностью и по росту, и по комплекции. Скрупулезно заполняя таблицы, различные графики с временными результатами и данными о здоровье, эти два экзаменатора изрядно помотали нервы спецназовцам, большинство из которых впервые проходили подобное испытание. Многие офицеры до того свыклись с постоянными командировками на Кавказ, что уже считали это чуть ли не основной своей работой. Однако подлинные задачи подразделений на самом деле должны быть далеки от тех, которые приходилось выполнять последние десять лет. Спецназ ГРУ, созданный во времена «холодной войны», предназначался для обнаружения и уничтожения штабов управления НАТО, совершения диверсий в отношении предприятий повышенной опасности, атомных станций, транспортных узлов на территории противника, ликвидации руководителей государств. Группы имели в арсенале вооружение самого широкого спектра – от ножей до автономных ядерных мин.