Назад в СССР: Классный руководитель (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 60

— Ваши питомцы, Олег Николаевич, начали саботировать мои занятия, перестали выполнять даже элементарные требования. Не делают ничего из того, что нужно.

— Вот как? И с чего это все началось?

— Началось с того, что они захотели, чтобы мы разобрали пьесу Брехта «Трехгрошовая опера». Я объяснила им, что это произведение является образцом абсолютной безвкусицы и графоманства. Им это не понравилось. Они возмущались, потом устроили мне бойкот.

Видно, ребята в моё отсутствие решили зря время не терять, узнать побольше о пьесе, которую мы наметили поставить в школьном театре. Но случился облом.

— Серьёзно? Вообще-то, это одна из лучших пьес Брехта, «Чайка» эпического театра.

— Какая «Чайка»? — она брезгливо поморщилась. — Это пьеса об отбросах общества — проститутках, бандитах, мошенниках. Детям рано знать о таких людях.

— Но ведь в школе изучают пьесу Горького «На дне», разве она не о таких же отбросах общества, проститутках, мошенниках, карточных шулерах?

— Олег Николаевич! Не несите чепухи! Горький — классик русской литературы! — горячо воскликнула Аглая Борисовна. — Его пьеса — гимн человеку. Её высоко ценил Владимир Ильич Ленин! В первой постановке Сатина сыграл сам Станиславский! Барона играл великий Качалов!

— Ну, да, «Человек — это звучит гордо» из уст картёжника и шулера. Но припоминаю, что Ленина как раз эта пьеса раздражала.

— Не понимаю вашего сарказма, Олег Николаевич, — холодно обронила она. — Максим Горький описывал тяжёлую жизнь простых людей, которые жили в царской России.

— Аглая Борисовна, Бертольд Брехт — тоже классик мировой драматургии. Ребята хотели поставить спектакль, поэтому попросили вас рассказать об этой пьесе. Эта пьеса Брехта показывает продажность и низость капиталистического общества. Здесь все эти отбросы общества действует, как представители высших кругов буржуазии. Это едкая сатира. В этом вся соль.

— Я понимаю, Олег Николаевич, — кажется, в голосе учительницы появились смягчающие нотки. — Но лучше пусть они поставят «Жизнь Галилея» Брехта. Кстати, вам это, я думаю, ближе.

— «Жизнь Галилея» — просто драма, а «Трехгрошовая опера» — мюзикл. Ребята хотел поставить музыкальное представление.

— Я не думаю, что вы сможете получить разрешение директора и ГОРОНО на эту постановку. И я буду против. Имейте в виду.

— Я понял, — я постарался улыбнуться, как можно дружелюбней. — Поговорю с ребятами, чтобы они стали слушаться вас и выполнять все ваши требования. Прошу вас, не сердитесь.

— Хорошо, я постараюсь, — уже более мягко пробормотала она.

Открыв фолиант, она нацепила очки и углубилась в чтение. И я сумел прочесть несколько строк:

«Дениза не заметила его. Она слегка покраснела. Со времени ее возвращения он не переставал оказывать ей знаки внимания, которые глубоко трогали девушку. Полина, неизвестно зачем, рассказала ей со всеми подробностями о романе между хозяином и Кларой.»

И едва сумел скрыть улыбку, когда понял, что учительница русского языка и литературы с удовольствием читает «Дамское счастье» Эмиля Золя о любви владельца роскошного магазина к юной продавщице.

Резкая трель звонка заставила меня отвлечься от моих мыслей, я схватил сумку и направился к лестнице, чтобы спуститься на этаж.

Когда вошёл в класс, он гудел, как разбуженный улей, ребята что-то бурно обсуждали. Но как только заметили меня, замолкли и бодро поднялись. Сели обратно и на мне скрестилось три десятка пар глаз.

— Кто расскажет, что проходили на прошлом уроке? — я обвёл взглядом класс, пытаясь найти того, кто сможет сразу ответить.

Все начали отводить глаза, пустились в фальшивые поиски ручек под столами, кто-то уставился в окно, кто-то вперился в потолок. Им было скучно и не интересно.

— Ну хорошо, раз никто ответить не хочет. Тогда давайте вот, что сделаем.

Я вскочил с места, подошёл к доске и расчертил на две равных половины. На одной написал: команда «Меркурий», на другой — команда «Марс».

— Разделимся на две команды. Поровну. И каждая команда будет отвечать на мои вопросы. За каждый правильный ответ — один балл. Если команда, которой я задам вопрос, не сможет ответить, а ответит кто-то из команды противника, то те получат ещё призовой балл. Согласны? За неправильный ответы двойки ставить не буду. Ну как?

Оживились, начали переглядываться. Заинтересовал. Увидел, как поднялась пара рук.

— Парамонов? Давай, что за вопрос.

— Олег Николаевич, а как в команды будем записываться?

— Предлагаю выбрать капитана команды и затем он выберет сам себе команду. Согласны?

Я знал, что в классе несколько лидеров. И к ним тянутся остальные.Ребята наперебой стали предлагать кандидатуры, и я чисто интуитивно выбрал двоих. Надписал фамилии в каждую половину доски. А затем расписал всю команду. Получилось почти поровну. Но я понимал, что большая часть — «болото», те, кому все равно в чьей команде быть.

— Итак, первый вопрос команде «Меркурий». Вечный двигатель!

Глава 22

Мысли о будущем

Я вытащил одну из карточек, которую рисовал накануне. Колесо с откидными стержнями с грузами на концах.

— Изобретатель этого двигателя считал, что грузы на правой стороне будут все время откинуты дальше от центра, чем грузы на левой. И колесо будет вращаться вечно. Почему он ошибался? Так, кто ответит? Хорошо, давай Кузнецов.

С первой парты поднялся темноволосый парень, довольно нескладный, прыщавый, но с умными, ясными глазами. Ответил высоким, уже ломающимся голосом, но уверенно, спокойно:

— Если колесо повернуть по часовой стрелке, то на правой стороне грузов всегда будет меньше, чем на левой, поэтому система будет в равновесии.

— Молодец! — я нанёс один штрих на левой стороне доски. — Теперь вопрос команде «Марс».

Я вытащил из портфеля склеенный из картона небольшой бумеранг, бросил. Со свистом он сделал круг, поднялся вверх, и, соскользнув с потолка, вернулся ко мне в руки.

— Вопрос простой. С чем связано подобное движение?

Замолчали. Задумались. Я понял, что вопрос сложный, и никто из второй команды ответа не знает. Но судя по хитрым взглядам ребят, сидящих у окна, они-то знали.

— Ну что ж. Кто все-таки сможет ответить?

С третьей парты у окна поднялся плотный лобастый парень, подстриженный под ноль:

— Когда энергия, которую бумеранг получил при броске, исчезает, он начинает падать. Но падает не вертикально, а скользит в воздухе по наклонной плоскости и возвращается обратно.

— Верно. Но это не всё. А кто добавит?

Парень захлопал глазами, покраснел, как варёный рак, плюхнулся обратно за парту и начал лихорадочно оглядываться, пытаясь поймать ответ от своей команды. Но тут ожила и вторая команда. Вскочила худенькая девочка в очках и затараторила:

— После броска бумеранг начинает вращаться. Он как бы ввинчивается в воздух. Вот так. И движется вверх, по восходящей. Вверх, вверх. А когда энергия броска исчезает, он начинает скользить вниз, но по этой же траектории. Если бумеранг правильно сделан, то он вернётся в руки охотника.

— Молодец, Эльвира. Именно так. Ну, что же, обе команды получают по баллу. Согласны? Следующий вопрос.

Я взял камертон, стукнул им по столу, и поставил сверху. Звук усилился и разлился по всему классу. Но быстро стих.

— Колебания усилились верно? Не противоречит ли это закону сохранения энергии? Так? Кто ответит? Ага. Глебов. Давай.

— Если камертон стола не касается, то его колебания будут продолжаться долго. А если приложить к столу, то колебания станут громче, но быстро сойдут на нет. Закон сохранения энергии не нарушен.

— Правильно, — одобрил я. — Закон сохранения энергии действует везде во Вселенной. И касается всего. Из ничего не может получиться что-то.

— А как же большой взрыв? — подал голос с задней парты высокий прыщавый подросток, явно пытаясь спровоцировать меня. — Из ничего получилась целая Вселенная.