Назад в СССР: Классный руководитель (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 4

— Ты долго будешь пялиться на свою рожу⁈

Я вздрогнул от грубого окрика. В коридоре, который вёл на кухню, возникла женщина с бигудями на голове, в роскошном халате, расшитым золотыми драконами. Прелестный овал лица, идеальные черты, маленький носик, большие «оленьи» глаза, тонкие выщипанные брови. Но всё портило злое, недовольное выражение, сжатые плотно губы, ледяной взгляд.

— Сколько можно дрыхнуть, бездельник⁈ — продолжила она. — Будильник прозвенел уже полчаса назад. А ты никак на свою смазливую физиономию наглядеться не можешь? И душ прими. Воняет от тебя потом ужасно, — она брезгливо скривилась.

Непроизвольно сжались кулаки и вновь в душу хлынула обида. Я ведь просил, просил этих козлов, чтобы они убрали мою Людку. Которая меня изводила всю жизнь, пока не умерла от онкологии.

Развернулась, ушла по коридору. Постоял немного, прикрыв глаза и пытаясь усмирить колотившиеся сердце. Из кухни тянуло невероятно приятным пряным ароматом свежесваренного кофе. И это примирило меня с грубостью жены. Пошёл в ванну. На полочке нашёл зубную пасту «Лесная», а в плоском флаконе со стеклянной пробкой и зелёной этикеткой одеколон «Шипр». А рядом с радостью я увидел станки «Gillette» — «лучше для мужчины нет». Ненавижу электробритвы. На полочке над ванной даже увидел шампунь от компании «Шварцкопф» в стеклянной бутылочке. Пронеслась мысль, что не так уж и плохо было в Союзе, если такие средства вполне нам были доступны.

О, мои зубы! Здоровые, целые, все на месте. И можно спокойно улыбаться во весь рот. Стоматология по-советски всегда приводила меня в ужас, но сейчас беспокоиться нечего. Давно я не получал такого удовольствия от простой чистки.

И как приятно, упруго били струйки воды по телу, это ни с чем не сравнимое удовольствие ощущать, как каждая клеточка пробуждается от прикосновения. Сделал контрастный душ. Горячий, холодный.

И вышел из ванны, унося с собой аромат «Шипра»: шлейф, сотканный из запаха земли, травы, деревьев после дождя, и тонких цветочных ноток. Это все казалось прекрасным сном.

На кухне, казалось, мало, что изменилось с тех пор, как мы пили с Петрухой здесь водку. Вместо трёхкамерного холодильника «Samsung» — советский «Минск», ниже и меньше, но такой же большой белый параллелепипед, только не разделённый на секции. Плита обычная, советская с конфорками. Белые пластиковые полки над разделочным столом.

На столе меня ждал завтрак — гречневая каша, бутерброды с колбаской и самое главное — кофе! Почему-то я помнил из советского времени лишь жестяные банки с индийским кофе, которые доставались в заказе. А здесь свежемолотый и свежезаваренный в турке (она всё ещё стояла на плите) — райское блаженство для кофемана.

— А почему ты не завтракаешь, Люда? — поинтересовался я, откусив кусочек бутерброда с сервелатом.

Жена стояла у окна, сверля меня ледяным брезгливым взглядом.

— У тебя совсем мозги высохли? — буркнула она. — Я утром не завтракаю. Только кофе пью.

— Люда, я не понимаю, чего ты такая злая? Голова болит? — я не выдержал лучей ненависти, которые жена посылала мне.

— Смотреть противно на твою смазливую рожу.

— Если тебе так противна моя рожа, — я отставил чашку с кофе, не в состоянии сделать ни глотка. — Чего ж ты за меня замуж вышла?

Жена будто бы ждала этого вопроса, глаза вспыхнули такой неприкрытой злобой, что казалось, прожгут меня насквозь. Бросилась к столу, оперлась руками и, наклонившись, отчеканила, делая акцент на каждом слове:

— Я думала, что выхожу замуж за перспективного аспиранта, который после защиты станет заместителем завкафедры астрономии университета. А получила взамен нищего учителя занюханной школы с зарплатой в сто рэ! Ты жрёшь больше, чем в дом приносишь!

— Ладно. Я понял. Если ты меня так ненавидишь, давай просто разведёмся.

— Разведёмся⁈ Разведёмся? — она коротко и зло рассмеялась. — Ты в своём уме⁈ А кто будет тебе доставить все эти вещи⁈ На тебе все от носков, трусов, в которых у тебя ничего нет, майки и всего остального — рубашек, костюмов, куртки — все добыто мною! А кто тебе будет доставать контрамарки в Ленком и на Таганку? Кто будет кормить тебя твоим любимым сервелатом, шпротами?

Она вдруг выбежала из кухни и через пару мгновений вернулась, хлопнув на стол пачку:

— А вот эти журналы, кто тебе будет доставать⁈ Доставать! Или ты думаешь, я их в киоске Союзпечати купила⁈

Я взял в руки один из журналов. На обложке на простом белом фоне большими буквами было написано «ASTRONOMY» и цена $1.50. По современным меркам копейки, но я представить не мог, что такое можно достать в Союзе. Мой взгляд зацепил дату выхода журнала: «February 1978». Ё-моё, сейчас февраль 1978-го года⁈ На 13 лет позже того времени, чем хотел я. И значит мне уже тридцать три. А не двадцать. Ну уроды из этой гребанной конторы, я им покажу, когда вернусь.

— И где ты найдёшь твоё любимое зерновое кофе? — Люда распахнула дверцы полки, вытащив пакетик из серой обёрточной бумаги, и сунула мне под нос.

— Люда, — я постарался сдержать всеми силами раздражение. — Кофе — мужского рода. А не среднего.

— Да⁈ В отличие от тебя! Это ты среднего рода! Ты!

Я машинально открыл один из журналов, и на первой же странице увидел рекламу телескопов, за 699 баксов. Всего-навсего. Моя голубая мечта, которой так и не было суждено осуществиться. И обида, и злость накрыли меня с головой. Я понимал, что жена говорила всего это не раз, и не два. Ей нравилось издеваться надо мной, оскорблять, унижать. А я ничего не мог ей возразить.

— Люда, ты на работу не опоздаешь?

Лицо жены побагровело, она раздулась от негодования, будто воздушный шарик, который ткни и лопнет.

— У тебя уже старческий маразм наступил, дорогой муженёк? — выпалила она с невероятной злобой. — Тогда я тебе напомню, я работаю завсекцией промтоваров в универмаге «Ленинград». Он открывается в одиннадцать часов. В одиннадцать, а сейчас восемь!

Я прикрыл глаза, устав от бешеного напора супруги, которая, кажется, решила сровнять меня с землёй своей ненавистью, и залить бетоном. Молча сгрёб пачку журналов со стола и вышел из кухни.

— Иди! Иди! —прокричала она мне в спину. — И не забудь захватить свои паршивые учебники!

Я зашёл в маленькую комнату. Справа к стене притулился старый выкрашенный в бледно-жёлтый цвет сервант, в котором вместо посуды стояли разношёрстные книги: библиотека научной фантастики разных лет, справочники по физике и астрономии. За сервантом всё место до окна занимал большой полутороспальный диван-раскладушка из того же болгарского гарнитура, уже продавленный, с выпирающими через красную матерчатую обшивку пружинами. У полированного подлокотника валялась подушка. Может быть, я тут спал, когда работал допоздна?

Слева от окна — массивный письменный стол, там аккуратными стопками лежали книги, стояла элегантная портативная пишущая машинка, на корпусе из оранжевого пластика солидно поблёскивал шильдик «Contessa» с маленькой коронкой над первой буквой. На блестящем рычаге перевода каретки название фирмы «Triumph» и повтор модели «Contessadeluxe» — действительно триумф западных технологий. А рядом лежал инженерный калькулятор «Sharp» с большим экранчиком, с белыми выпуклыми кнопками, и судя по ним это чудо японской техники могло выполнять не только обычные арифметические действия, но извлекать логарифмы, синусы, косинусы, преобразовывать минуты в градусы. Раньше я даже не думал, что такие вещи были доступны в Союзе.

Все казалось знакомым, и в то же время чужим. Может быть, память моя выбросила какие-то детали, или я действительно оказался в альтернативной реальности? На полочке над столом я увидел учебники физики, астрономии, пособия для учителя, викторины по физике, две книжки «Занимательной физики» Перельмана. Отдельно стояли книжки о мотоциклах: «Гоночные мотоциклы», «Устройство эксплуатация и обслуживание мотоцикла», «Азбука мотоциклиста», «Эндуро: вчера, сегодня, завтра», «Гоночные мотоциклы» Бермана — видимо, мечта стать мотогонщиком не отпускала меня, или того человека, в чьё тело переселилось моё сознание.