Анти-Горбачев 6 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 18

— Так мне и передать Воронцову? — вежливо спросил Бейкер.

— Ну не прямо же так, — поморщился Буш, — ты же дипломат, значит, владеешь разными способами донести свое мнение косвенно, так? Вот и донеси мою мысль — одного Саддама Америке мало.

— Окей, босс, я все понял, — поднялся со своего места Бейкер, — я могу идти доносить эти мысли до русских?

— Конечно, — приветливо сделал ему ручкой Буш, — делай только то, что хочется — и тогда у тебя никогда не появится язва желудка.

Колонный зал Дома Союзов, окончание процесса

До вечера Рекунков успел допросить генерала Босова, который ничего нового для публики не сказал — повторил в принципе почти то же, что и Лебедь. А тут и конец дня подоспел, прокурор объявил перерыв до десяти ноль ноль завтрашнего дня, народ, пошумев, разошелся, подсудимых препроводили в Лефортово, а между Генеральным секретарем и прокурором произошел такой приватный разговор.

— Как думаете, созреет до завтра Щербицкий? — спросил Романов.

— Думаю, что да… — с некоторой задержкой ответил Рекунков, — он не такой твердокаменный, как Кунаев с Локтионовым.

— Тогда у нас будут трое оставшихся при старом мнении, — сказал Романов, — Кунаев, Лебедь и Локтионов, против двоих осознавших неправильность своего поведения, Алиева и Щербицкого. Босова пока оставляем за скоюками. В принципе вполне достаточно для общественного мнения… и прошу вас ни к кому высшую меру не применять — ладно?

— Конечно, — кивнул прокурор, — я и сам не большой сторонник крайних мер… 15 лет пусть посидят в Белом Лебеде, этого хватит чтобы осознать свое поведения до выхода на свободу.

— Если они доживут до этого, Кунаеву 77 лет, Босову 71…

На этом их разговор прекратился, Романов погрузился в свой лимузин, который доставил его на улицу Косыгина. Супруга встретила его в переднике и с поварешкой в руке.

— Смотрела я сегодня трансляцию, как же — очень интересно, — после чего сразу перешла к домашним делам, — борщ будешь?

— Конечно буду, — буркнул супруг, снимая пиджак и проходя на кухню, — чего спрашиваешь.

Утолив немного голод с помощью тарелки наваристого борща с обязательной стопкой Столичной сверху, он поинтересовался жизнью дочери.

— Как там Наталья?

— Все хорошо с Натальей… — ответила Анна, — с американцем этим она разошлась, живет в Алуште…

— Ну наконец-то, — обрадовался Романов, — а я когда еще говорил, что нет никакого будущего у такого союза. Надо будет съездить к Наташе, посмотреть, как она там… да, а что ты там насчет трансляции говорила?

— Люди говорят, что народ только ее и смотрит, даже мексиканский сериал обошла по рейтингам.

— Это хорошо, это хорошо… — пробормотал Романов, принимаясь за картошку с гуляшом, — а еще что люди говорят? Расскажи по старой дружбе…

— Да пожалуйста, — Анна вымыла тарелку с половником, положила их в шкаф, села рядом с мужем и тоже налила себе Столичной. — Люди требуют расстрелять заговорщиков, чтоб другим неповадно было, вот что.

— Тааак, — протянул генсек, — а поподробнее можно?

— Мы же в России живем, верно? — спросила Анна.

— В Советском Союзе, если точно…

— Ну неважно, все равно считается это Россией… и больше половины населения у нас ведь русские составляют, так?

— По последней переписи 51%… если приплюсовать сюда украинцев с белорусами, будет все 70%…

— Так вот — люди говорят, что нацмены живут куда лучше русских, причем разрыв этот все увеличивается, хотя производят они куда меньше товаров. То есть лошадь у нас ездит на седоке, получается… и еще люди говорят, что давно пора поставить жизнь с головы на ноги… мандарины взять — что, их сложнее выращивать, чем картошку? А стоят они в десять раз дороже.

— Понятно-понятно… — задумался Романов, не забыв наполнить Столичной обе рюмки, — что люди говорят… а сама-то ты как считаешь?

— Да что я, — горько отвечала жена, быстро махнув в рот стопку, — я ничем от нашего народа не отличаюсь…

— Понимаешь, какая тут закавыка, — побарабанил пальцами по столу Романов, — у нас семьдесят лет был заведен такой вот порядок вещей, а это срок немалый — все к нему привыкли. И если начать быстро его менять, может случиться разное… это как у водолазов есть такое правило — подъем с глубины должен делаться медленно и аккуратно, иначе кислород вскипит в крови, наступит кессонная болезнь и все, кранты водолазу.

— То есть ты собрался медленно, но исправлять униженное состояние русских, так?

— Я бы не назвал его униженным, — возразил Романов, — скорее слегка отстающим в развитии, но да — собрался, всерьез и вдолгую… а то кругом пишут, что в Союзе все равны, а на поверку выясняется, что есть те, кто равнее.

Сребреница — опасное задание

Выслушав генерала, вся наша троица героев подумала разное — Гойко, что начальство свихнулось окончательно, Мирослав, что напрасно он высовывался на глаза политруку, а Игнат только мысленно крякнул. Вслух же все трое сказали примерно одно и то же:

— Будет исполнено, товарищ генерал!

— Из оружия берете только холодное, — закончил свою мысль тот, — и сухой паек на трое суток. Если задержитесь, добудете еду подручными средствами. Вернетесь в это же село послезавтра… если получится, если нет — вас тут будут ждать в течение недели. Я жду от вас результата.

И с этими словами генерал мановением руки отпустил всех троих на выполнение задания командования.

— Ну мы-то понятное дело, — вслух начал размышлять Гойко, — мы солдаты югославской… пока еще… армии, а тебя-то зачем сюда подписали? — обратился он к Игнату.

— Я подписку давал, — хмуро ответил тот, — о сотрудничестве, вот и подписали.

— Ты ведь в КГБ служишь, признайся друзьям? — дружески пихнул его в бок Мирослав.

— Конечно, — вздохнул Игнат, — в первом главном управлении — это никакой не секрет.

— Я недавно книжонку почитал про это ваше КГБ, — признался Мирослав, — оттуда узнал, что в этом твоем первом управлении целая куча подразделений, разные департаменты с буквами, Р, К, С, Т и так далее… ты в каком числишься? В С наверно…

— С это нелегальная разведка, — сообщил ему Игнат, — я же вполне легально числюсь в нашем посольстве, значит не подходит…

— А что подходит? — не унимался Мирослав.

— Р подходит, — раздраженно отвечал ему третий секретарь, — оперативное планирование и анализ. И давай закончим на этом про КГБ, у меня свои подписки есть на этот счет.

— Конечно, как скажешь, — согласился Мирослав, но тут же задал новый вопрос, — а в этом твоем департаменте Р как, физподготовка на уровне была?

— Угу, два года боевым самбо занимался, — ответил Игнат, — хочешь проверить?

— Можно и проверить, только не сейчас, — ответил тот, — сейчас надо сухпай получить и ножи…

— Саперную лопатку еще хорошо бы, — добавил Игнат.

— А это еще зачем? — не понял Гойко.

— Я покажу, зачем… только попозже.

Бойцы получили по штык-ножу от АКМа в ножнах и по наплечной сумке с тремя порциями суточных продуктов. А с саперными лопатками вышла заминка — не оказалось их у каптенармуса. Но Мирослав, как самый бойкий из троицы, побегал и принес их две штуки.

— Тебе не досталось, — сказал он Гойко, — извини.

— Ну тогда пошли что ли, — не расстроился Гойко, — приказы надо выполнять. Какие уж там населенные пункты у нас на пути будут?

— Сейчас посмотрим, — Мирослав расстелил на пеньке крупномасштабную карту местности, и они склонились над ней все вместе, — значит, мы сейчас здесь… Подраванье… а попасть нам надо сюда… в Сребреницу. Ближайший населенный пункт у нас Биляча, потом Сасе и Обади… а оттуда уже и окраины Сребреницы видно. Всего нам надо пройти примерно 12 километров, если придется огибать что-то, то чуть больше, может даже и 20.

— В принципе это один дневной переход пехоты, — сообщил Игнат, — а что за Биляча, знает кто-нибудь?