Наедине с драконом. Его неслучайная попутчица - Лунёва Мария - Страница 3

Но я снова покачала головой. Хотя…

– Жрец в храме, папа, часто говорит, что за всё нужно платить, – я снова повернулась к нему. – За предательство тоже, папа. Надеюсь, за него будет особенно высокая цена.

– Она ещё и дерзит, – рявкнул он и вышел.

Эта его жена с мерзкой девчонкой радостно побежали следом.

– Мне жаль, леди, – лекарь старательно исцелял рану.

– Господин Иерсан, я хочу, чтобы там остался заметный шрам, – прошептала, разглядывая небо за окном.

– Зачем? Вы вырастите в красивую молодую женщину, и такой изъян…

– Хочу, чтобы там был шрам. Большой, – настойчиво пробормотала. – Чтобы не забывать. Никогда не забывать… об этом дне.

… Душа заледенела. Я даже плакать не могла. Лежала в своей комнате и слушала, как там, под окнами, веселятся гости. Как играет музыка, смеются дети.

В доме был праздник, и никому не было дела до моего разбитого сердца.

Служанка, не смотря мне в глаза, собрала дорожный сундук. А после его унесли.

Я продолжала лежать, понимая, что это последний день в родном доме. Отец всё решил. Он поверил своей новой жене. Раз собрали вещи, значит, бабушка решила не вмешиваться. Ей нужен был внук, чтобы великий род магов продолжился. И ради этого она готова была пожертвовать мною.

Если бы я сейчас к ней пошла, расплакалась и попросила бы оставить меня здесь, то она отчитала бы. Ведь я должна в первую очередь думать о семье. О том, чтобы родителям было хорошо… А вернее, хорошо той, кто родит такого важного сына.

Как же я ненавидела этого ещё не родившегося братика.

Дверь тихо скрипнула, и я повернула голову.

Он стоял в проходе и виновато смотрел на меня. Такой красивый и мерзкий…

– Виола, – Джосеми опустил взгляд. – Мне сказали, что это не ты написала. Я хотел…

– Уйди вон, – выдохнула. – Ты трус и мерзавец. Ты такой же, как и остальные. Не мальчик и не дракон. Ты трусливая ящерица. Ты старший, и ты позволил так со мной поступить. Теперь меня выгоняют из родного дома, а ты будешь здесь жить. Или пришёл проверить, хороша ли моя комната? Что же, можешь её занять.

– Я не хотел этого, – он сделал шаг, но остановился. – Мы заигрались. Никто не думал, что этим обернётся. Никто.

– Пошёл вон, трусливая жалкая ящерица. Ты подлое ничтожество… И никогда тебе не стать достойным мужчиной. Драконом. Ты гнилой, со смердящей тщедушной душонкой. Ты не мужчина и никогда им не станешь!

Я заплакала, а он, опустив голову, ушёл…

… А утром мой мир обратился в руины. Отец даже не вышел проводить.

Карета увезла меня далеко и на долгие годы.

Глава 1

10 лет спустя

– Виола эрч Эмистер, – услышав свое имя, волнуясь, я вышла из длинного, ровного строя девушек и, гордо подняв голову, пошла на возвышение получать заветный документ об окончании учебы – диплом с отличием.

Мне было чем гордиться. Поднимаясь по ступеням, я поглядывала на своих учителей, которые все эти годы поддерживали меня, не позволяли пасть духом, давали советы и учили стойко переносить удары судьбы.

Да, строгие, но в то же время справедливые.

– Поздравляем Виолу с завершением учебы. Желаем тебе успешно найти свою дорогу в этой жизни. Помни: главное – путь. Всегда иди вперед к цели и не оборачивайся. Цени тех, кто протягивает тебе руку, чтобы поддержать, и обходи стороной тех, кто пытается сделать подножку, – директриса, пожилая драконесса со строгим пучком волос, кивнула и как-то печально выдохнула, глядя на меня. – Я помню тебя еще совсем девочкой. Ты выросла настоящей красавицей, Виола. Я знаю, что говорю это каждой из вас, но вы действительно такие. И сегодня я отправляю тебя в жизнь, милая, – ее голос стал тише, и теперь никто нас не слышал. – Твоих родных нет. Они не приехали.

– Я не писала им и не сообщала, – честно призналась ей.

– Я так и поняла, поэтому не удивилась, получив письмо от твоей бабушки. И зная, как ты любишь отправлять подобные весточки в камин, прошу, ну эту хотя бы прочитай.

Я поморщилась, а после усмехнулась. Ну что за женщина, нигде ее нет, но все она знает.

– Так вы поэтому мне раз в полгода все события, произошедшие в семье, пересказываете? – я поджала губы. – Никогда не решусь спросить, откуда вы знаете, как я поступаю с письмами.

– Магия, милая, и ничего больше, – в глазах драконессы вспыхнул и погас белый огонек. Менталист. Ну конечно же. – Церемония завершится, и жду тебя в кабинете. Это важно, Виола. Пора взрослеть и смотреть проблемам в лицо, а не сжигать их в камине.

– Хорошо, вы меня подловили, госпожа директриса, – я кивнула ей, затем развернулась к залу, показала диплом, поклонилась и пошла на свое место.

– Аминель эрч Олисер… – прозвучало следующее имя.

… Снова встав в строй, улыбаясь, я смотрела на девушек и ощущала легкую боль в сердце. Сбоку на высоких скамейках сидели многочисленные родственники выпускниц: родители, сестры, братья, бабушки и дедушки. Столько гордости было на их лицах, счастья.

Наверное, я здесь была единственной, кто этим вечером вернется в комнату вместо семейного ужина.

Да и пусть. С этой болью жить я научилась. И с каждым годом она мучила меня все меньше. Я настолько привыкла к одиночеству, что уже и не замечала его.

… Церемония подошла к концу. Девушки разбрелись. Большинство вышло в огромный сад на заднем дворе. Я же, обнявшись с подругами, направилась на второй этаж. Проходя мимо картин, уже по привычке вглядывалась в пейзажи, ловя себя на мысли, что так и не решила, куда направлюсь. Что мне нравится больше: хвойные леса и горы или океан и бескрайняя полоса песчаного берега?

Столько дорог, хоть разорвись.

Постучав в тяжелую дубовую дверь, я открыла ее, дождавшись ответа. Директриса уже была на месте и ждала меня. Стояла у окна и поливала свои любимые кактусы. Других цветов ей не дарили, все знали: забегается, не польет, и растение погибнет.

У нее даже не каждый кактус выдерживал.

– Виола, – она обернулась. – Все же пришла. Я столько лет думала, как устроить твою жизнь. Что придумать, чтобы помочь. Много девушек покинули стены этого поместья. Пансион для благородных девиц Самкрафта стоял здесь еще до моего рождения, но, знаешь, я не помню никого со столь тяжелым положением, как у тебя. Сирота при живых родственниках. И, хуже всего, ты сама себя предпочитаешь видеть такой.

– Директриса, – оборвала ее, – простите, но если вы хотите поговорить о том, чтобы мне вернуться домой, то и речи быть не может. Я уехала оттуда десять лет назад, чтобы никогда не вернуться. И я ничем не обязана этим людям. После моей матушки осталось наследство, и оно с лихвой покрыло те расходы, что отец понес в связи с моей учебой. Так что совесть меня мучить не будет.

– Прекрати, ты, как всегда, не дослушав, делаешь поспешные выводы, выбирая самый негативный расклад, и начинаешь выстраивать стену, огораживаясь от окружающих. Но так нельзя, милая. Хотя бы послушай, что желает тебе сказать отец.

– Он уже высказался десять лет назад, стоя у моей кровати, когда лекарь залечивал мне мышцы, разорванные собакой. И я внимательно его слушала. Повторять опыт не желаю.

Вздохнув, она поставила лейку на подоконник и подошла к своему столу. Потянувшись, подняла белый конверт. Вскрытый. Это озадачило.

– Это не мне, а вам, да? – быстро догадалась, что к чему.

Драконесса кивнула.

– От твоей бабушки. Думаю, она прекрасно поняла, что ее послания никто не читает. Поэтому последняя ее весточка была направлена мне.

– И что же хочет эта важная женщина? – я прошла по кабинету и остановилась у окна. Внизу во дворе гуляли родители со своими дочерями, вели разговоры, смеялись. – Семья в беде, род на грани вымирания, и срочно нужно принести какую-нибудь овцу в жертву? Они все собрались, подумали, и выбор совершенно не внезапно пал на меня. Или моей мачехе мало золота отца, и она решила положить свою лапу и на средства, оставшиеся после моей мамы? А для этого нужно, чтобы я подписала нужные бумаги. Что там? – я взглянула на клочок бумаги в руках директрисы.