Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр - Страница 22

— Достаточно, в самом деле, — улыбнулся Людовик.

— Достойные слова, достойного мужчины, — продолжил за него Мазарини.

— Поднимайтесь, шевалье, поднимайтесь. Никто — в этот раз — за моей спиной не действует. Можете быть спокойны.

Я поднялся, непонимающе оглядел всех собравшихся.

— Но я не понимаю… зачем вам подвески, если вы уже знаете, где они?

— А это, шевалье, уже дело Франции, — печально улыбнулся Король.

— Ну так… — подала голос Анна Австрийская. — Вы поможете мне?

— Если на то воля Вашего Величества, — я бросил короткий взгляд на Короля. Людовик кивнул. Тогда я сказал:

— То я непременно это волю выполню. Сколько у меня времени на сборы и сколько человек можно взять с собой?

— Я бы точно не хотел, чтобы вы тащили с собой в Англию войско, — насупился Людовик. — Даже отряда будет слишком много. Не больше пяти человек, включая вас, шевалье.

— А срок?

— Боюсь, что лучше вам отправляться завтра на рассвете.

Я поклонился Королю и уже собирался было попросить его разрешения удалиться, как Мазарини вдруг заговорил.

— Подождите, шевалье. Насчёт смотра в Гаскони.

— Да, Ваше Преосвященство?

— Вы гарантируете, что ваша «диета» поможет Его Величеству?

Я вздохнул и покачал головой.

— Диета, особый уход, отказ от кровопусканий, горный воздух. И это не панацея, я не смогу Вас исцелить.

— Всего лишь облегчите мой уход? — грустно усмехнулся Король.

— Нет, нет, я лишь говорю о том, что полностью вылечиться и жить как в юные годы, вы уже не сможете. Но я уверен, что даже в самом худшем случае, вы сможете увидеть совершеннолетние сына.

Его Величество невесело кивнул и ответил:

— А может ли Король желать большего?

На этом мы распрощались. Я стремглав бросился домой, чтобы рассказать о предстоящей поездке Анне, Планше и Джульетте. Сирано де Бержерак хотел поехать со мной, но я попросил его остаться и приглядеть за девушками. Присутствие рядом Джульетты носатого воодушевляло на подвиги, но перспектива остаться рядом с ней воодушевила его ещё больше.

Прощание мы отложили, поскольку у меня был ещё целый день. Я пообещал, что как только соберу мушкетёров, сразу же вернусь домой и устроим хороший ужин. Вот эти новости уже обрадовали Планше. Я выдал ему солидную сумму в су, чтобы слуга позаботился о продуктах. И после этого, обменявшись с Анной короткими и нежными взглядами, покинул друзей.

Найти де Порто и д’Атоса труда не составило. Они, почему-то раздетые по пояс, несмотря на внезапный для Парижа октябрьский мороз, стояли на небольшом дворике у мушкетёрских казарм. Оба держали в руках затупленные шпаги. Пот на спине де Порто уже покрылся инеем, д’Атос же был румяным и весёлым.

— Ты стареешь, — рассмеялся он, делая выпад.

Здоровяк ловко отбросил шпагу товарища и ударил своей сверху. Арману было проще уклониться, чем принять такой мощный удар на шпагу. Он сделал шаг назад и в сторону, как по учебнику. Если отступать только назад, противник легко загонит тебя в угол, так что нужно стараться кружить вокруг него.

Но де Порто был старшим среди нас. Точнее, он дольше всех провёл на службе королевским мушкетёром, пережил куда больше битв, заговоров и дуэлей. Он снова нанёс размашистый удар, так, чтобы у Армана была возможность отступить только влево. Д’Атос сделал предсказанный здоровяком шаг и оказался одной ногой на замерзшей ещё луже.

Де Порто атаковал снова, и д’Атос, защищаясь, всё-таки не удержал равновесие. Взмахнув руками он приземлился на пятую точку. Шпага здоровяка легонько шлепнула его плашмя по лбу.

— Два один, — рассмеялся де Порто.

— Пошёл к чёрту, — бросил Арман и улёгся в снег. Мне стало зябко от одного вида. Я подошёл ближе к мушкетёрам и сказал:

— Месье, не хочу вас прерывать, но у нас срочное дело.

Мушкетёры повернулись ко мне. Арман поднялся на ноги, растирая по телу снег. К де Порто подбежал слуга и передал полотенце. Здоровяк вытер лицо, а потом спросил:

— От Его Величества?

— Не могу сказать, — развел руками я. Де Порто кивнул. За баловством Исаака и Армана итак наблюдала порядочная толпа зевак. Стоило мне прийти, из казарм показалась новая группа заинтересованных в свежих сплетнях мушкетёров.

— Тогда, где встретимся? — сказал Арман де Сиге д’Атос. Я пожал плечами.

— Знаете, где искать Анри?

Мушкетёры обменялись печальными взглядами.

— Ты так и не навещал его? — первым спросил де Порто. Я качнул головой.

— Меня потеряли? — вдруг раздался холодный голос за моей спиной. Я обернулся. Д’Арамитц был одет в мушкетёрскую форму, но сейчас она на нём словно висела. Вряд ли человек смог бы так исхудать всего за один день. Но лицо Анри было пепельным, а под глазами виднелись синяки. Несколько секунд мы молча стояли и смотрели друг на друга.

Арман д’Атос не выдержал первым:

— Анри! — воскликнул он. — Я думал, ты…

— Что? Начну пить и жалеть себя? — холодно отрезал д’Арамитц.

— Нет, дружище, — де Порто улыбнулся. Слуга уже принёс ему одежду, а вот д’Атос так и стоял, сверкая голым торсом.

— Что за дело? — повернулся ко мне д’Арамитц.

— Мы будем обсуждать случившееся вчера? — спросил я вместо ответа.

— А тебе есть что сказать, Шарль?

— Кроме слов извинений и соболезнований? Нечего.

— Их можешь оставить при себе. Что за дело?

— Завтра, у ворот Сен-Дени, на рассвете. Соберитесь в долгую дорогу, и возьмите лопаты. Позже объясню, месье. Вы нужны Короне.

Д’Арамитц не стал отвечать. Кивнув, он развернулся и не прощаясь ни с кем, отправился своей дорогой. Я посмотрел на оставшихся мушкетёров. Никто больше не улыбался. Мы сухо попрощались. Наверное, каждый думал сейчас об Анри и о том, что мы можем для него сделать. Ни у кого не было ответа.

По дороге домой, я заглянул в оружейную Пьера Барже. Моя аркебуза с нарезным стволом не была ещё готова, и я доплатил целый луидор, чтобы мне отдали её завтра перед рассветом.

На ужин, перед отъездом, пришёл и королевский бальи Плерво, вместе с кухаркой. Точнее, Планше пришёл к женщине за помощью, и кашеварили они вдвоём. А уж Сирано де Бержерак, узнав об этом, притащил с собой обоих. И кухарку, и её хозяина.

Парижане сперва удивились тому, что в Гаскони хозяева едят за одним столом со слугами, но особых вопросов не задавали. Ужин прошёл тихо и в какой-то меланхоличной обстановке. Никто не спрашивал куда я направляюсь, все понимали, что дело чертовски важное. На закате все разошлись по своим домам или комнатам. Мы остались с Миледи в гостиной. Долго смотрели друг на друга. Потом я сказал:

— Как женятся гугеноты?

— Нам нужен доктор… не священник, а просто человек, хорошо знающий Писание.

— Тогда найдите доктора до моего возвращения, — улыбнулся я.

— Вы всё-таки не шутили днём, — звонко рассмеялась Миледи. Я накрыл её руку своей и покачал головой.

— Можете готовиться к свадьбе, Анна, поскольку я никогда не встречал женщину, похожую на вас. И никогда не встречу.

— Думаете, это Божья воля, что наши пути уже дважды пересеклись?

— Думаю, да.

Мы снова поцеловались. Я проводил Анну до её комнаты и после третьего, всё ещё слишком быстро закончившегося поцелуя, отправился к себе. Спал я плохо. Я поселил Миледи в комнате, через стену от своей. После часа бесплотных попыток уснуть, я решился заговорить с ней. Слышимость была чудесная. Так, разделённые стеной, мы и проговорили до самого рассвета.

Мы стояли у ворот Сен-Дени и дожидались Анри. Я всё поглаживал свою новую аркебузу. Солнце уже почти поднялось, только самый его край скрывался за горизонтом. Де Порто устало буркнул:

— И где его черти носят?

Я оглянулся. Д’Арамитц имел привычку появляться за спиной, как только его поминали. Как я и думал, гугенот действительно выплыл из ворот, верхом на своей лошади. Мы все были конные, и у каждого были с собой нехилые запасы. Пища, вино, пули и порох. Даже тёплые плащи.