Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр - Страница 19

Кто смеялся, кто-то болтал на испанском. Всего во дворе было не больше пяти человек. Я коснулся ворот и попытался тихо их приоткрыть. Они не были заперты, но ужасно сильно заскрипели. Пять голов сразу же повернулось в нашу сторону. Выхода не было, и я вскочил на ноги и с силой надавил на ворота, распахивая их настежь.

— Тут не постоялый двор, идите куда шли! — закричал один из испанцев и через секунду в его грудь вонзился арбалетный болт. Штурм начался.

Глава 8

Диего был единственным испанцем из всей привезённой мною в Париж сотни. Скорее всего, ему было несладко слышать родную речь при таких обстоятельствах. Но за год со мной в Гаскони, он как будто бы стал совсем своим. Даже завёл роман с одной относительно знатной девицей, чуть младше нашего д’Атоса. Я не тащил его силком, и всё же, этот штурм был настоящим испытанием для его верности.

Может быть поэтому, первый выстрел сделал именно он. Испанец за столом захрипел и повалился на землю. Я и Пьер выстрелили почти одновременно, и ещё пара неприятелей свалились на землю, не успев даже вскрикнуть. Оставшиеся двое только и смогли, что вскочить на ноги. Болты моих товарищей настигли их спустя долю секунды.

Мы вбежали во двор, и я подал сигнал прятавшейся в снегах сотне. Из окон нас было хорошо видно, счёт шел даже не на минуты!

Больше всего на свете хотелось просто поджечь дом и расстреливать всех, кто пытается из него выбежать. Но внутри могли быть письма и бумаги, способные раскрыть имена остальных заговорщиков. И, что было важным для меня, простые слуги, которые не имели никакого отношения к делу.

Поэтому, первая десятка сделала залп из арбалетов по окнам. Дорогие стёкла разлетались осколками, а я, во главе своего ударного отряда, уже спешил к двери. За год тренировок я хорошо научился перезаряжать это удобное охотничье оружие. Пусть и не прямо на бегу, всё равно нужно было остановиться, прижать лук к земле и упереться в него ногой. Но давалось мне это не в пример легче и быстрее, чем во Фландрии. Да и парней своих я натаскал перезаряжаться достаточно быстро.

Из здания послышались крики, кто-то распахивал окна на втором этаже. Я к тому времени уже был на крыльце. Двери не успели запереть и тем более забаррикадировать.

Я распахнул их пинком и сразу же выстрелил в несчастного, всё ещё пытавшегося зарядить аркебузу. В двёрном проёме я не задержался, а бросился на стоящего рядом с охранником испанца. Охотничий арбалет, сделанный по испанской моде, был относительно лёгким. Но удара прикладом в горло всё равно хватило, чтобы вывести противника из боя.

Следом за мной в здание хлынули и мои люди. Они были разбиты на три группы, по двадцать, двадцать и сорок человек. Двадцатки возглавили Пьер и Диего, они начали зачищать первый и второй этажи особняка. Сорок человек должны были сделать ещё несколько подавляющих залпов по окнам, и присоединиться к нам.

Впрочем, огонь испанцев был подавлен очень быстро. Они просто не успевали высовываться из окон. Особенно смелые сразу же получали болт. Аркебузы были не слишком удобным для стрельбы в слепую оружием, к тому же, организовать массированный залп противник не мог никаким образом.

Мы с Диего и остальными бежали по широкой главной лестнице. Нашим главным козырем была внезапность. Промедли мы хоть немного и враг мог бы организовать нам нехилую встречу. Но испанцы едва успели перевернуть несколько кресел и диванов, да зарядить пару аркебуз. Прогремели выстрелы, один из моих солдат рухнул как подкошенный, но уже через секунду запели тетивы арбалетов.

Пятеро испанцев, что пытались скрыться за перевёрнутой мебелью, там и остались. Ещё несколько, видимо от отчаяния, схватились за шпаги. Но нас было слишком много. Я скомандовал:

— Колени!

И бегущие впереди солдаты, вместе со мной, припали на одно колено. Даже на лестнице вверх этого было достаточно. Задний ряд выстрелил одновременно. Мы перешагнули через трупы, быстро оглядели коридор. Новых врагов не было, но из комнат, ведущих во двор всё ещё доносилась редкая стрельба.

Мы в последний раз зарядили арбалеты. Скоро придёт черед рукопашной и времени уже не будет. Я разделил группы ещё на две, и послал оставшихся зачищать комнаты. Просто врываться и стрелять или резать всех, кто ещё имеет наглость высовываться из окон. Послав с ними Пьера, я посмотрел на своего оставшегося лейтенанта.

— Ты как? — спросил я у Диего. Испанец пожал плечами.

— Они не похожи на солдат. Наёмники, может бывшие дезертиры. Моя совесть чиста.

— Как определил? — удивился я.

— Пьют ваше дрянное французское вино, — рассмеялся Диего.

Я не знал, как на это реагировать. Шутил ли испанец или нет. Но времени на расспросы не было. Диего оставался мне верен, и это всё, что меня волновало.

С оставшейся группой, мы двинулись дальше, вглубь коридора. За поворотом было подозрительно тихо. Я жестом остановил группу. В комнате, в паре метрах от нас, уже добивали испанских стрелков. Я снял шляпу, насадил на шпагу и осторожно высунул её из-за угла. Раздались выстрелы и шляпу осталось лишь похоронить с почестями.

— Как думаешь, сколько их там? — спросил я у Диего. Тот пожал плечами. Потом крикнул на испанском:

— Идиоты, это свои!

Говорил он безо всякого акцента. Прошло несколько секунд и из глубины раздался неуверенный голос:

— Мы побеждаем? Госпожа хочет знать, как наши дела?

— Плохо, — усмехнулся Диего. — Лучше сдаваться! Нам гарантируют жизнь!

За поворотом начали тихо переговариваться. Мне это всё очень не нравилось. Вряд ли люди, тайно приехавшие в чужую страну с целью убить местную шишку, да к тому же находясь в подчинении уже удалённой в изгнание особы, могли надеяться на что-то.

— Выходи, — крикнули из-за угла. — Мы стрелять не будем, но покажись!

Я покачал головой. Диего и так всё понял. Испанцы сдаваться не собирались.

— Ну тогда я бросаю бомбу, — крикнул я. — Будет жаль, если придётся принести Королю только ошмётки вашей хозяйки, но выбора нет.

Испанцы явно заволновались. К сожалению, бомбы у меня не было. Через полминуты, из-за донёсся неуверенный голос:

— Поклянись, что не выдашь нас Филиппу. Нас вздёрнут!

— Филипп, это ваш король? — спросил я у Диего. Тот грустно качнул головой.

— Король Испании. У меня больше нет короля, месье.

Я вздохнул и крикнул за угол:

— Бросайте аркебузы и пинайте в нашу сторону. Выходите так, чтобы мы вас видели.

Мы отошли на несколько шагов назад, подняли взведённые арбалеты. К этому момент, сопротивление испанцев уже было подавленно. Группа из сорока человек уже входила в дом и начинала его осматривать. Большая часть испанцев была мертва.

Сперва по полу проехало четыре аркебузы. А потом вышло четыре перепуганных испанца. Я поручил Диего с ними разобраться — обезоружить до конца, связать и, может быть, предложить изящный выход из ситуации. В виде слёзного раскаяния в допросных камерах Мазарини. Всё ещё лучше, чем умереть здесь и сейчас.

Сам я вытащил из-за пояса пистолет и зарядил его. Остановился у запертых дверей. Забил дуло чем пришлось и выбил дверь ногой. Прогремел выстрел, и пуля разнесла в щепки дверной косяк рядом с мной.

— Старайтесь целиться чуть ниже, мадам, — сказал я, входя в комнату. — Признаться, не думал, что вам хватит духу.

Мадам де Шеврёз, красивая и стройная женщина, старше меня может быть лет на пять-десять, сидела в кресле у самого окна. Нас разделял широкий дубовый стол, на котором стоял графин с вином и пара бокалов. В этой же комнате был и камин. Остатки писем весело догорали.

— Я опоздал, — вздохнул я.

— Опоздали, месье, — улыбнулась Мари де Шеврёз. Её зубы были белоснежными, а улыбка насмешливой. В мудрых и соблазнительных тёмно-зелёных глазах отражались искры от камина.

— Мне стоило просто поджечь дом.

— И вы бы простили себе смерть несчастной женщины? — всплеснула руками герцогиня де Шеврёз.