За магическим прилавком. Дилогия (СИ) - Черная Мстислава - Страница 31

Меня вдруг осенила догадка.

– Так она вернулась в наш мир! Несмотря на то, что не выполнила план продаж, вернулась. Получается, это возможно!

– Никуда она не вернулась, – неожиданно резко сказал инспектор. – Не придумывайте глупости.

– То есть… она тоже мертва? Как и Аксинья? – сделала я единственно возможный вывод.

Инспектор молчал.

– Ну, скажите же! Вы должны мне сказать! – настаивала я. – В конце концов, меня это тоже касается. Вы же помните, мне прислали проклятье. Если с ней что-то случилось, то же самое случится и со мной. Вы не имеете права скрывать. Так она мертва?

Инспектор долго молчал и лишь буравил меня взглядом. Но наконец сдался и ответил:

– Она жива, просто без сознания. Мы нашли ее бесчувственной и переместили в лучшую лечебницу. С тех пор она не приходила в себя. Выглядит так, будто спит. Странный магический сон, который никак не заканчивается. И никто из лекарей не знает, что с этим делать.

Я надолго замолчала, пытаясь переварить услышанное.

– Вот, значит, как… – растерянно проговорила я. – Посетительница погибла, предыдущая продавщица в коме, а вы уверяете меня, что все в порядке. Никакой опасности нет.

– Я такого не говорил. Но зато обещал, что присмотрю за вами. И держу свое обещание. Однако и вам следует быть осторожнее, и уж точно не стоит ломать лавку.

Он снова нахмурился.

– Больше не буду, – буркнула я. – Если бы меня с самого начала предупредили, что тапки нельзя выносить, дали бы хоть какую-нибудь инструкцию по технике безопасности, у меня бы и мысли такой не возникло.

Я сурово глянула на инспектора. Да-да, пусть не строит из себя идеального защитника и воспитателя. Мой прокол с тапочками – это и его прокол тоже.

– Что ж, полагаю, с обедом мы покончили, – объявил инспектор.

Жестом подозвал официанта, не дожидаясь счета, сунул в руку ему какие-то монетки и поднялся с места.

Понятно, бизнес-ланчи тут по фиксированной цене.

Я вдруг почувствовала раздражение. Какого лешего! Почему о законах этого мира я должна узнавать именно так: по крупицам собирая информацию и догадываясь о том, чего не могу знать наверняка? Так нечестно.

Мы вышли из трактира. Тяжёлая дверь хлопнула, отрезая нас от густых съедобных запахов. Улица же встретила нас свежестью и прохладой. Я сделала глубокий вдох, сладко потянулась, избавляясь от навеянной сытным обедом сонливости. Какой сон, когда солнце ярко сияет, день в самом разгаре, детвора шумит в проулке, перекидывая друг другу тряпичный мяч. Кажется, они играли во что-то в духе «ну-ка отними».

Чуть в стороне лениво пререкались усатый извозчик и румяная лоточница, торговавшая жирными, лоснящимися от масла пирожками.

У ног шмыгнула пятнистая кошка, муркнула что-то одобрительное и скрылась за углом.

Проводив её взглядом, я вдруг осознала, как сильно я ошибалась. Городок, про который я слышала «глухомань», «провинция», «глубинка» и который воспринимала унылым и косным, оказался живым и ярким.

И бессердечный инспектор тоже внезапно показался мне не строгим сухарём, а привлекательным мужчиной с заразительной улыбкой на лице и озорством в глазах.

– Найдете дорогу назад? – спросил он.

Я сморгнула наваждение, прихлопнула странное желание протянуть руку и коснуться тёмного завитка, упавшего графу на лоб, мысленно дала себе по пальцам и постаралась вспомнить, что именно он сказал перед тем, как я уставилась на него с самым глупым выражением лица, на которое была способна. Будто влюблённая… Это точно не про меня! Я сказала «точно»!

– А вы уже уходите? – ляпнула я, и только глухой не услышал бы в моем голосе нотки сожаления. А ведь я думала, инспектор проводит меня до самой лавки, но не угадала.

– Есть кое-какие дела, – кивнул он.

Меня осенила догадка.

– Поняла, вы хотите в разобраться с этой жуткой ведьмой? Которая с Ясеневой улицы? Зададите ей парочку неудобных вопросов? Или для начала проследите?

– Вовсе нет… Не вижу смысла беспокоить эту женщину. Насколько я понимаю, ничего плохого она не сделала.

– А зелье?! И страшные тени на стенах! Да я до смерти перепугалась!

– Вот-вот, у страха глаза велики. А она, возможно, просто варила суп. Мало ли что в темноте могло показаться…

– Но потом она пришла в лавку! И требовала набор! Он был ей для чего-то очень нужен!

– Разумеется, нужен. Иначе бы она его не заказывала.

– Вы не понимаете, она угрожала, рыдала, ругалась, обещала любые деньги! И все это ради того, чтобы навести порядок?

– Боюсь, вы недооцениваете нелюбовь некоторых граждан к уборке.

Только сейчас я заметила веселье в глазах инспектора. Похоже, его ситуация с «ведьмой» изрядно забавляла.

Да как он может! Я тут о серьезных и опасных вещах говорю, а он смеется? От возмущения я даже не сразу смогла подобрать достаточно обидные слова, чтобы высказать этому негодяю все, что о нем думаю. А когда подобрала, было уже поздно: он заговорил о другом.

– Кстати, – он достал из кармана монеты: – Ваше жалованье за неделю.

Он вложил их в мою руку. Пять тяжелых золотых монеток.

– Стоп! Так время жалования уже пришло? Отчего же вы мне сразу не сказали? Ведь я могла сама за себя заплатить!

Кажется, мне уже было все равно, за что злиться на инспектора.

– Мне не трудно угостить вас обедом, – улыбнулся он миролюбиво.

– И кофе присылать тоже не трудно, – напомнила я.

Он кивнул, ничуть не смутившись тем, что его вычислили.

А вот я отчего-то смутилась.

Может быть потому, что кофе с доставкой и совместные обеды – все это было уж как-то слишком похоже на ухаживания, во всяком случае, в том виде, в котором они приняты в нашем мире.

Мне пришлось тут же одернуть себя.

Что за глупые мысли? У этого парня нет сердца. Если уж он решил поить меня кофе и кормить обедом, тому наверняка есть совершенно рациональное объяснение. Например, вот такое: бодрая с утра продавщица наторгует больше. А та, что умрет от голода, не сможет продать вообще ничего.

– Было приятно поболтать, но мне действительно пора. Хорошего дня! – с этим словами инспектор скрылся, затерявшись в толпе прогуливающихся граждан.

Говоря откровенно, я была даже рада его отсутствию. Останься он – и мне пришлось бы или злиться, или смущаться, или и то и другое сразу. Прогуляться в одиночестве, обдумать все сейчас куда важнее. А главное, приятнее, чем выслушивать конструктивную критику от инспектора.

Так, в размышлениях, я дошла до самой лавки. Еще раз окинула ее взглядом. А ведь и правда красота. Вот кто настоящий волшебник – мастер Гастор.

Кстати, надо бы кое-что проверить.

Войдя в лавку, я быстро переобулась, чтобы не вести долгие переговоры с тапочками, забежала за прилавок и сразу же юркнула в свою комнату, где за время моего отсутствия ситуация явно улучшилась. Вся мебель была на месте, скатерть тоже. Я заглянула в тумбочку и обнаружила там магическую брошюрку.

Зачем-то погладила косяк двери и прошептала:

– Спасибо тебе, лавочка, что все починила. Я больше никогда не сделаю такую глупость.

А потом добавила:

– Правда не могу обещать, что не сделаю какую-нибудь другую глупость…

Черт, что я несу! Не хватало еще до смерти перепугать лавку.

– …но обещаю, буду очень стараться делать все правильно.

Фух, надеюсь, я не испортила лавке настроение. Сейчас это было бы совершенно некстати.

И с чего мне вообще приспичило с нею разговаривать, как будто для бесед мало тапочек?

Я осторожно подошла к сундуку. Вообще-то за всякие добрые дела мне положены дополнительные товары.

Конечно, вынос тапочек к числу добрых дел никак не отнесешь, а вот завершенный ремонт – очень даже.

С замиранием сердца я открыла крышку, ожидая увидеть там что угодно: от редкого артефакта до носового платочка, сложенного в виде фиги.

И все же лавке в очередной раз удалось меня удивить.

Глава 26

Сундук был полон. В самом деле, доверху набит разнообразными товарами. Ничего себе пополнение ассортимента! Такого я уж точно не ожидала. Неужели лавка просила мне мою неудачу, зато так высоко оценила ремонт, что наградила по-царски?