Три звездочки для принцессы (СИ) - "Сумеречная грёза" - Страница 5

Нужно было отправляться немедленно, не задерживаясь ни на секунду – вдруг маменька и папенька явятся с ужина раньше времени и обнаружат пропажу? От этих мыслей я начинала нервно дрожать и еще сильнее мяла уголочки пиджака.

– Дайрон, ну открой же канал связи, – на мои глаза уже наворачивались слезы.

А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вдруг на него напали недоброжелатели по пути? Ограбили, избили? О боги огненных скал! Меня бросило в жар, когда я представила, как Дайрон спешит ко мне, своей возлюбленной, чтобы показать звёзды и новые планеты, а на него нападают коварные разбойники и избивают его до полусмерти.

Да, именно так всё и случилось – иначе как можно было объяснить его отсутствие? Я вскочила с чемоданов с твердым намерением спасти моего рыцаря. Кто отведёт от него опасность, если он в беде, как не его верная возлюбленная?

– Айлин, эээм… привет…

Я даже вздрогнула от неожиданности. Тягучие гудки вдруг оборвались, и передо мной, на голограмме браслета, появилось маленькое изображение Дайрона – он ответил на мой звонок.

– Любимый! – взволнованно выпалила, готовая заплакать. – С тобой всё в порядке?!

– Да…

– Я думала, на тебя напали грабители!

– Эм... нет… я… я дома.

– Как дома? – завертела головой, растряхивая свои белые кудри. Я была просто не в силах поверить, что с любимым все в порядке, и он не истекает кровью где-нибудь на полпути к космодрому. – Но ведь ты должен быть здесь, со мной – в очереди на рейс до Омеги. Как ты можешь быть дома, если тебя не ограбили?

– Почему меня должны были ограбить? – не понял Дайрон.

– Потому что из-за этого ты не приехал ко мне, в космопорт! – выпалила я в отчаянии.

Дайрон сделал глупый, непонимающий вид. В этот момент я почему-то разозлилась на него, хотя знала, что любовь не допускает никакой злости. Но почему он не приехал ко мне?

– Я не полечу на Омегу, – вдруг говорит Дайрон, и у меня рушится весь мир. – На Омеге нет цивилизации, нет никаких удобств, достойного общества… да и родители мои будут против…

Я открыла рот, не в силах сказать ни слова, я просто потеряла дар речи. Как же так?

– А как же наша любовь? – едва выдавила из горла, потому что в нем уже засел огромный ком боли, а на глаза навернулись слёзы.

– Ну… я тут подумал… – Дайрон замялся как трусливый тюфяк, и в этот момент он совсем уже не казался таким благородным, сильным и смелым. – Говорил же, моя лютэн-энергия на тебя не активировалась, и вроде как я свободен. Я, наверное, всё-таки тебя не люблю, – говорит Дайрон, и у меня темнеет в глазах.

– Как… не любишь? – тихо шепчу, восседая на чемоданах посреди моего рухнувшего мира… мира разрушенных надежд.

– Ну, вот так… да и глупая это какая-то затея – куда-то бежать, – добил меня Дайрон. – Тебе лучше выйти замуж за того, кого выбрали родители. А не лететь куда-то на край света… это опасно, да и…

Я выключила связь. Разрушила все мосты. Перечеркнула прошлое. Не могла смотреть на лицо этого обманщика!

Это не рыцарь – это коварный злодей, обольститель, который украл моё сердце и душу, оплел мой разум пустыми обещаниями, а потом предал!

Мне стало так горько на душе, что трудно было дышать. Моя любовь была предана, мечта уничтожена, а планы… меня не пустят на Омегу одну, да и что там делать без сильного и благородного защитника? Слезы брызнули из моих глаз, я рыдала и давилась слезами. Моя любовь растоптана, а будущее уничтожено! Утоплюсь!

Единственное моё желание было – не видеть, не слышать, не чувствовать… а в груди жгло и пекло так, что я хотела просто умереть.

В отчаянии я бросилась к выходу из космопорта, забыв, что нахожусь на третьем этаже. Вместо толпы, встречающей меня у входа, я упёрлась в парапет балкона, и перед мной предстали величественные космолеты, взлетающие вдалеке сумеречного космопорта. Внизу сновали маленькие фигурки людей и керимов, отправляющиеся в путешествия – кто куда.

Здесь не было никакой воды. Ни капельки. Как же я тогда утоплюсь?

Если уж топиться, нужно возвращаться назад, к маменьке и папеньке на виллу, а потом идти до родового озера. Но меня могут поймать, да и холодно сейчас топиться. Вода такая ледяная, что при одном прикосновении кожа покрывается пупырышками, и становится страсть как неприятно. Нет, топиться сейчас было решительно невозможно.

Тогда я сброшусь вниз! Умру, пусть родители знают, какую ошибку совершили, захотев отдать меня за нелюбимого!

Посмотрела вниз, на маленькие фигурки керимов.

– Ой, мамочки, – тихо прошептала я, со страхом вцепившись в парапет. – Это же очень высоко!

Наверное, падать с такой высоты очень больно и неприятно, да и все будут глазеть, а потом бесцеремонно обсуждать мой нелепый вид. Все светские газеты напишут о том, как я некрасиво распласталась на асфальте, и мой трагический жест будет осмеян.

А ещё я боялась высоты – ну как же тут сбрасываться вниз? Это тоже определенно невозможно. Нужно было придумать что-нибудь другое. Я не могла сброситься вниз… вот если бы утопление… я была бы прекрасна, как зимняя роза, и маменька с папенькой бы точно страдали.

Страдали…

Но ведь родители точно будут страдать, вдруг осознала я. Это же ужасно! Я очень любила маменьку и папеньку, и не хотела, чтобы они проливали слёзы о моей кончине, и не хотела испытывать боль при смерти, а ещё очень хотелось жить… просто невероятно сильно хотелось.

А как же моя мечта? Она так и останется в небе, сверкать тремя недостижимыми звёздочками? Нет, не бывать этому никогда!

Не стоит отвратительный поступок Дайрона ни утопления, ни полёта с третьего этажа. Я отшатнулась от парапета, влетев в помещение космопорта, словно ошпаренная.

Посадка на Омегу уже завершилась, и стюарды закрепили терминальную ленточку – путь на эту планету отныне мне был закрыт. Что же делать?

– Внимание, объявляется посадка на рейсы до планеты Бартоломея. Просим приготовиться пассажиров. Не забывайте сдать личные вещи в багаж.

Обескураженная и почти сломленная, я прошла до терминала рядом с главной кассой космопорта – это было просто огромнейших размеров табло, на котором юрко проносились строчки с маршрутами, фамилиями, должностями и незанятыми вакансиями. Последние подсвечивались красным и сильно бросались в глаза.

– Простите, девушка, – меня подвинула в сторону какая-то невысокая шатенка в форме кадетского корпуса военно-воздушных войск. – Смотри, Бетани, открылись вакансии в пятом секторе. Ну, наконец-то, а я думала, буду ждать вечность.

– Бронируй скорее, иначе век отсюда не улетим, – сказала ей её спутница.

– Простите, достопочтенные леди, а что это вы делаете? – спросила я невзначай этих милых девушек.

На меня посмотрели две пары удивлённых глаз. Наверное, моя вышколенная речь была немного непривычна для них… слышала, на Земле говорили как-то иначе. Я знала эсперанто, но многие нюансы языка для меня были в новинку.

– Записываемся на новые вакансии и улетаем с этой промозглой планеты, – угрюмо сказала шатенка. – Бетани, да бронируй же скорей!

– Наша планета действительно несколько… кхм… холодновата, – призналась я, но сразу поняла, что пустые разговоры претят вечно занятым землянам, и нужно переходить сразу к делу. – А разве можно зарегистрировать вакансию просто так? Без запросов в департамент?

– Пфф, – шатенка закатила глаза. – На Бартоломея – запросто. Да там всех принимают: молодых, старых, бедных и богатых, даже беглых преступников.

– Не планета, а помойка, – хихикнула её спутница.

– Тсс, следи за языком, – одернула её шатенка. – Бартоломея не помойка! Это планета возможностей. Её только-только начали колонизировать, и принимают всех без разбора, а иногда даже без документов. Так сказать, кто успел, тот и съел!

Девчонки, рассмеявшись, подхватили какой-то странный листочек, что выплюнул им терминал, и исчезли так быстро, что я не успела опомниться.