Горячая штучка - Вайн Люси - Страница 55

Что совсем неоскорбительно. Как неоскорбительно и то, что целых семь человек «лайкнули» ее объявление. Семь человек, включая папу, Джен — которая считает за правило «лайкать» собственные посты в Facebook — и Милли, которая совсем недавно стала пользоваться социальной сетью, только не говорите дедушке, она не хочет, чтобы он добавил ее себе в друзья.

Итак, сегодня днем и сегодня вечером мы будем явно скучать в кругу семьи, но меня это не тревожит. Все, кого я люблю, будут рядом — папа, Джен, Софи, Томас. Правда, не будет Милли, поскольку, да, вышибала-Алан не позволит нам перейти черту. Он может позволить себе посмотреть сквозь пальцы на принесенную с собой лишнюю тубу с чипсами «Pringles», но ребенок без-малого-семи-лет-от-роду это, пожалуй, слишком.

Однако все нормально, потому что Милли здесь, она ждала до последнего, чтобы подарить мне самодельную поздравительную открытку. Это еще один карандашный рисунок, на этот раз она изобразила нас обеих, сидящих в мамином волшебном саду. На нем так много деталей — даже распускаются пионы, — в знак благодарности я слегка прижимаю к себе племянницу. Она действительно талантлива. Возможно, я устрою настоящую выставку Милли в своей галерее. А может быть, просто поставлю рисунок на холодильник.

Я поворачиваюсь к Софи, которая в подробностях объясняет, как она планирует осенью заново декорировать свой дом. Сегодня она ни разу не упомянула о моей любовной жизни, за что я буду ей вечно благодарна. Но в то же время мне немного досадно оттого, что она, наконец, перестала донимать меня со свиданиями, именно в тот момент, когда я могла бы прислушаться к ее совету по поводу Джоша.

Я еще не возвращалась в ГД, не желая сталкиваться с ним лицом к лицу. Он думал, что я всю неделю была в Лос-Анджелесе, поэтому я решила остаться у папы и все обдумать. Он — последний, с кем мне осталось провести очную ставку, но я до сих пор не знаю, что сказать. Мне необходим совет Софи.

— Эй, мне нужно кое о чем поговорить с тобой, — говорю я, обрывая ее и оглядываясь вокруг в поисках подслушивающих. Томас болтает с папой, а Джен и Милли смотрят телевизор.

Я откашливаюсь.

— Пару недель назад я случайно переспала с Джошем, и теперь он говорит, что я ему нравлюсь, и что он хочет, чтобы мы были вместе.

— ЧТО? — взрываясь, восклицает Софи. — Почему ты не рассказала мне об этом раньше? Что с тобой? Козел-Джош? Когда у вас был секс? Тебе понравилось? Он страстный, какой он? Ты во время секса, как обычно, смещалась влево? Ты собираешься сказать ему «да»?

— Тише, тише, тише, тише, — прошу я в панике, но Джен уже стоит рядом с нами.

— Что происходит? — агрессивно спрашивает она.

— В нее влюбился сосед по квартире, он хочет стать ее парнем! — говорит Софи, пожалуй, с излишним вдохновением. Папа с тревогой на лице смотрит на нас. Томас отводит взгляд.

— Он приятный на вид? — говорит Джен, поворачиваясь ко мне. — Ты любишь его? Это Тот Единственный? И ты действительно во время секса всегда сдвигаешься влево?

— Это второстепенные вопросы, — говорит Софи, тыча указательным пальцем в лицо Джен. Наконец-то они в чем-то согласны.

— Я не могу сказать, что он — Тот Единственный, — кротко говорю я. — И я еще не знаю, что я ему отвечу. Я даже не знаю, нравится ли он мне как человек, я никогда не думала о нем как о потенциальном приятеле. — Я смотрю на Софи. — Когда ты поняла, что Новый Райан — это тот парень, который тебе нужен?

Софи задумывается, а я серьезно добавляю:

— Тогда, когда ты увидела его большой дом?

Она хихикает, кивая.

— Да, это произошло, когда я впервые увидела «Пемберли»[91]. На самом деле, нет, это произошло, когда мы начали встречаться, и я почти мгновенно поняла, что смогу спокойно покакать у него дома.

— Очень романтично.

— Я знаю. — Она снова хихикает. — Прежде я никогда не могла этого сделать у парня, но с Новым Райаном я сразу же почувствовала себя очень комфортно и безопасно. Как будто я всегда могу быть самой собой, как будто он никогда не осудит меня. Я поняла это тогда.

Джен, стоя рядом с нами, закатывает глаза.

— О, не важно. Я вчера покакала у дантиста. Ну и что же?

Мы с Софи аплодируем.

В другом конце комнаты покашливает папа, что означает, что он хочет произнести речь. Сегодня он выглядит очень симпатичным в новой стильной рубашке в клетку и темных джинсах. Вчера они с Джен ездили в Лондон, где, по его рассказам, она заставила его купить кучу вещей от «The Topmens»[92].

— Ленни, Дженни, — начинает он.

При чем тут Дженни? — с обидой думаю я, это мой день рождения.

— Вы знаете, что я очень люблю вас обеих.

Началось. Мы с Джен переглядываемся.

— И очень горжусь вами.

Я стараюсь не закатывать глаза.

— И знаю, что вы были удивлены, не получив за последнее время ни одной из новых глав 75 оттенков Тони.

Мы с Джен снова переглядываемся. Мы забыли о существовании его романа. Если говорить честно, недавно я перестала проверять свой Gmail в знак протеста против неизменно бесстыдных писем от «HungryHouse»[93] с вопросами о том, понравился ли мне комплексный обед на вынос.

Папа продолжает.

— Так вот, причина в том, что, ну, как бы это сказать? Я влюблен.

Он косится на нас. Я, раскрыв рот от удивления, смотрю на него, а Джен гримасничает.

— Любовь на старости лет, — вопит она. — Отвратительно.

Папа выжидающе смотрит на меня.

— Ну, — мычу я, — папа, это чудесно. Хм, кто эта счастливая дама? Можно ли нам познакомиться с ней? Это не любительница чайных пакетиков, нет? Ты мог бы выбрать получше.

— Нет, нет, — говорит он, взмахивая рукой. — На самом деле ну, это… Кэндис из соседнего дома.

ЧТО? Кэндис? КЭНДИС?

Но как же Питер?

НО КАК ЖЕ ПИТЕР?

— Но, — с ужасом говорю я, — как же Питер?

— Питер? — растерянно говорит папа.

— Э-э, муж Кэндис? — напоминаю я, насупив брови. Прошу тебя, милый папочка, скажи, что ты не закрутил с ней. Представь, какой скандал будет в городе. — Они разводятся?

— Питер? — повторяет папа, при этом его лицо светлеет. — О, о нет. Нет, нет, Элли. Питер — это пес Кэндис. Питер — это такса.

Софи с Томасом прыскают со смеху.

— Что? — Я совершенно сбита с толку. — Нет, нет, это невозможно, ты же говорил, что они поженились пару лет назад, разве не так?

Папа качает головой.

— Не думаю, что я так говорил, дорогая. Он — пес.

Я прокручиваю в голове все его россказни о том, что он был в гостях у Кэндис и Питера, о том, что Кэндис с Питером приходили к нему на ужин, о том, что он ходит гулять с Кэндис и Питером.

— Постой, — говорю я. — А как насчет твоих слов о том, что Питер очень нежен с ней?

— Да. — Папа трет глаза, поглядывая на Софи и Томаса, которые стоят, прислонившись друг к другу, с открытыми от удивления ртами. — Он очень нежен с ней. Он всегда прижимается к коленям Кэндис и лижет ее. Он и меня облизывает. — Папа умолкает. — Что, по-твоему, я имел в виду, когда на днях сказал, что Питер все время облизывает мне лицо?

Ой, точно, да, я подумала, что это странно.

— Хорошо, то есть на самом деле она не замужем? — еле слышно говорю я.

Папа доброжелательно смеется.

— Нет, дорогая, она не замужем. Когда-то давно она была замужем, но примерно четыре года назад развелась. И я… — он улыбается, оглядывая комнату, — совершенно влюблен в нее.

Он смотрит вдаль, в направлении ее дома, словно пытаясь увидеть ее сквозь стены. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит мечтательно.

— Она такая добрая и милая. И такая заботливая. Она смешит меня и все знает про Интернет. Это очень впечатляет, она научила меня добавлять вложения и распечатывать письма.