Твоя измена - не моя вина (СИ) - Тэсс Лена - Страница 34

— Собираешься плакать или ругаться?

— Без понятия.

Испытав лишь секундное сомнение, я взял ее ладонь в свою и шагнув внутрь, закрыл за нами дверь.

В небольшом коридоре полы действительно требовали ремонта. Дом не казался неухоженным, скорее наоборот — весь пропитанный какой-то семейной историей, духом нескольких поколений одной большой дружной семьи. На стенах висело несколько фото в старинных рамках, чуть дальше стояла лампа с зеленым абажуром на высокой деревянной ножке, а на столике рядом… кажется патефон и коллекция пластинок.

В гостиной обнаружились диван с зеленой обивкой, два кресла, журнальный столик на резных ножках, два комода, накрытых салфетками и заставленных фоторамками, фигурками, книгами.

Федоров расположился на стуле у окна.

Довольно неудобно для разговора с кем-либо, но было видно, что с места он сходить не собирался.

— Я думала, что ты меня хотя бы обнимешь, пап.

Олеся отпустила мою руку и обошла половину комнаты, чтобы встать напротив него. Он отвернул голову, старательно изучаю что-то очень интересное за окном.

— Я надеялся, что у тебя хватит ума не искать меня и оставить эту дурацкую затею с разводом. Что тебе было еще надо? Руслан прекрасный муж, блестящий юрист! Он обеспечил бы тебе и вашим детям безбедное счастливое будущее!

— Он мне изменил, затеял финансовые махинации, подбил на это тебя! Как ты мог так поступить с мамой!?

— Не вмешивай мать! Тебе нужно было просто держаться за мужа, дурочка! Ты и этого сделать не смогла.

Каменная маска с лица мужчины так и не сошла. Олеся сделала еще один шаг вперед, положила ладони ему на щеки и заставила посмотреть на себя.

— Скажи мне прямо в глаза, что ты действительно так думаешь, папа.

Не было слез и истерики, не было ничего, что могло бы сейчас повлиять на ее желание знать один простой ответ от человека, который должен был ее защищать и оберегать от всего на свете.

Но не стал. Или не захотел.

— Это просто глупо, — Федоров резко скинул руки Леси с лица и встал на ноги, сделав несколько шагов в сторону и наткнулся взглядом на меня. — Щербинский. Не скажу, что рад тебя видеть.

Я скривился. Руки чесались от желания съездить ему по роже, но сделал скидку на возраст (пусть и вовсе не преклонный) и на дочь, шокировано смотрящую в спину отцу.

Как же быстро ты теряешь контроль, девочка.

— Леся, ты останься здесь, пожалуйста, а мне с Владимиром Марковичем нужно кое-что обсудить.

— Нечего мне с тобой обсуждать, щенок, — он предпринял еще одну попытку обойти меня, но у него ничего не получилось.

— Вы можете говорить все при мне, я не ребенок.

— Мы можем? — спросил я.

— Нет!

Пожав плечами, ухмыльнулся и пропустил мужчину дальше в сторону выхода. Леся недовольно взмахнула руками и угрожающе двинулась следом, но также наткнулась на препятствие в виде меня.

— Я не собираюсь оставаться в стороне пока вы обсуждаете и мое будущее.

— Тебе все же лучше остаться здесь, — я постарался ее успокоить.

Её затрясло от злости, но сейчас не лучшее время и место узнать о том, что отец проворачивал в качестве почетного и уважаемого судьи и как рисковал репутацией не только своей, но и будущим семьи.

— Почему? Что из вашего разговора приведет меня в ужас?

— Я.

Не сказав больше ни слова развернулся и вышел следом за Федоровым. Поступил плохо, оставив ее с еще большим количеством вопросов, воспоминанием об отвратительной встрече с отцом и пустыми руками. Ни ответов, ни любви, ни хотя бы минимальных объяснений.

Позже. Все это у Леси будет позже.

А пока я собираюсь наказать старого дурака, который променял свою прошлую жизнь на кучку бумажек, и у которого не хватило ума, чтобы спрятаться получше.

Надеюсь, что его сердце достаточно сильно бьется.

Глава 46

Анатолий.

— Здесь красиво. Мне всегда хотелось жить там, где тепло. — Говорит Федоров, медленно шагая вдоль небольшого забора, за которым простирается виноград.

Так далеко, что скрывается за горизонтом.

В промышленных масштабах такой объём ничтожен и незначителен, но для одного частного винодела — более чем достаточно. К тому же бизнес в упадке, работников не больше четырех человек, которые держаться лишь на энтузиазме и уважении к предыдущему хозяину. Нынешний же явно не собирался высоко оценивать рвение последних трудяг.

— Действительно красиво. Глупо все это пустить с молотка через пару лет, когда вы с Макаровым выжмите из места все, что только можно.

— Жизнь всегда несправедлива.

Владимир Маркович бесстрастно пожал плечами и двинулся дальше. Вдоль дорожки, по которой прогуливались местные жители, катались на велосипеде дети.

— Видишь ли, Анатолий, я предлагал своей жене переехать за границу с десяток раз, но она как наседка, ей нравится все однообразное и привычное. А мне, как мужчине, — он усмехнулся, провожая взглядом прошедшую мимо знойную итальянку с внушительным декольте и курносым носом, — нужна смена обстановки. Всем нам нужна. Олеся глупенькая еще, была бы умнее — удержала бы своего мужика.

— Да вы просто отец года, — я усмехнулся и покачал головой. — Но говорить я собрался не о семейном благополучии четы Макаровых. По большому счету проеб Руслана лишь удачное для меня стечение обстоятельств, которое привело нас с Вами сюда.

Мужчина остановился, едва не споткнувшись о собственные ноги. На идеально начищенные ботинки слоями оседали пыль с песком. На лбу проступили капельки пота, а до того безразличное ко всему лицо исказила гримаса, которая даже при полной темноте не сошла бы за безразличную улыбку.

— Твоя Вендетта слегка запоздала, — выдохнул он, но голос дрогнул.

Федоров был отличным судьей, но как и большинство в его профессии, никогда бы не смог стать адвокатом — не та натура. Не артист.

— Это не месть, просто я обещал своей сестре, понимаете?

Но в его глаза, уже потускневших от опыта и жизненной мудрости не было и проблеска в попытке что-то понять. Федоров дошел до ближайше скамьи и осел на нее, совсем уже не такой бодрый и веселый как несколькими минутами ранее.

Он думал.

Громко дышал и перебирал пальцами, словно невротик. Привык быть всегда на шаг впереди любого соперника — это я мог понять и даже уважал, но хватка подвела и напарник в виде неумелого и жадного зятя, тоже.

— Что же ты хочешь, Щербинский? — огрызнулся.

Старый дурак.

Пока я ехал сюда с Олесей рассуждал о том, стоит ли пощадить мужчину в возрасте, дать ему шанс на осознание тех ошибок, которые он допустил, возможность задуматься о судьбах, покалеченных из-за его судейских решений. Я хотел дать ему такой шанс. Но не буду.

Ведь он никому не дал.

Ни моей сестре, убийца мужа которой сейчас развлекается где-то во Франции и бог еще знает чью жизнь заберет после очередной попойки.

Ни семье Евдокимовых, чей сын сел в тюрьму ошибочно обвиненный в нарушении техники безопасности на строительной площадке, повлекшей за собой смерть нескольких рабочих и двух случайных прохожих. Зато директор фирмы, осознанно заплативший за некачественное оборудование, продолжал строить дома.

Ни Зое Карповой — девочке, которая теперь живет с бабушкой на ее нищенскую пенсию, ведь у нее больше нет мамы. Та умерла во время операции на столе у известного в городе хирурга. Операция — всегда риск, но пропавшие записи и несвязные показание медперсонала, несколько явных признаков врачебной ошибки. Нет — профессор не виновен, даже если в ту ночь на дежурстве выпил.

— В этом рюкзаке, который у меня за спиной — две папки.

— Красная и синяя?

— Не тренируйте свой сарказм, судья. Вам не идет.

Я покачал головой и достал те самые папки. Черная и белая. Да уж — еще более драматично.

— В черной собраны доказательства всех ваших преступлений. Начиная от самого первого и незначительного дела о дорожном правонарушении, заканчивая крупными разбирательствами в отношении чиновников, спортсменов, их детей, жен, любовниц и, даже, — я листал страницу за страницей, — да… мамы одной из любовниц. Здесь ваши подписи, ваши решения и совершенно наглядные несостыковки в делах, которые вы проворачивали с Макаровым, Васильевым, майором Соколовым и остальными причастными. В прокуратуре на некоторых из них давно лежат увесистые папки, готовые в любую удобную минуту быть пущенными в дело. Они просто искали недостающий пазл, и я могу помочь им его найти.