Наперекор страху - Рой Олег - Страница 8

– Да чушь это все! – перебил ее Призрак. – Куинни, мы просто выдаем желаемое за…

– Вчера погибли шесть человек. – Что за напасть? Ладно Тень, исчезать – ее сверхспособность; хорошо, Фредди, но как к нам незамеченным подобрался Бракиэль? – И я вам больше скажу…

– Давайте лучше я сам все скажу? – Похоже, вселенная решила меня доконать, или я стал впадать в транс, не замечая этого… хотя, судя по удивлению на лицах всех, включая Бракиэля, появление Лорда Нахаша стало неожиданностью для всех.

Мы обернулись к Верховному Куратору. Он обвел нас взглядом и начал, тихо и проникновенно:

– Я так гордился вами, ребята, когда вы притащили на базу несчастного Августа. Гордился – и по-прежнему горжусь. Будь я на вашем месте, я поступил бы так же. Более того, я поступил бы так же, даже если бы знал… все, что знаю. Потому не вините себя в том, что произошло.

– В чем? – спросил Призрак.

– Как вам уже известно, вчера базу атаковали силы Пламенного Корпуса. И это была только разведка боем. Основной удар последует через несколько дней, но к этому моменту нас здесь уже не будет.

Это была разведка боем, но она обошлась Проекту слишком дорого – девять жизней. А могла стоить еще дороже, если бы не самоотверженность Надин… и Апистии. Начну, пожалуй, с хорошей новости – вскоре ваша цепочка сможет воссоединиться. Леди Лёд выжила, но лишь благодаря тому, что ради нее Надин рискнула собой…

…Бракиэль издал какой-то утробный звук, похожий на всхлип…

– …а Апистия вовремя и профессионально оказала помощь. Сейчас Леди Лёд на орбитальной базе, в искусственной коме. Не буду скрывать – она сильно пострадала, но мы… и, прежде всего, вы – мы ей поможем.

Лорд сделал паузу. В зале было очень тихо, невероятно тихо. «Как на дне океана», – почему-то подумал я.

– Остальные новости, к сожалению, хорошими не назовешь. Погибло шесть участников Проекта, четыре девушки и двое юношей. Еще один юноша сегодня покончил с собой. А еще… мне трудно говорить об этом, но мы потеряли Августа… и Олгу.

Я почувствовал, что Дарья плачет, и обнял ее. Краем глаза я видел, что Тень уткнулась лицом в грудь Фредди. Честно говоря, я сам едва сдерживался – читать о смерти, даже видеть ее по головизору – одно, а когда умирает кто-то, кого хорошо знал… я вспоминал, как Олга старалась стать такой же, как мы… у нее получилось. Почти получилось. Почти.

Я отвернулся, чтобы никто не видел моих слез, и встретился взглядом с Призраком. Его глаза предательски блестели… а еще – он обнимал Куинни, хотя они вроде любили друг друга примерно как демократы и республиканцы у меня на родине.

– Я не хочу, чтобы вы винили себя, – продолжал Лорд, – но не могу и скрывать от вас правду. Нас атаковали потому, что вы спасли Августа. Мне гадко даже думать об этом, но я давно знаю, что на Пламенный Корпус работают ренегаты из числа детей R. Я знаю, кто они, и пытался до них достучаться – но им капитально промыли мозги. К сожалению, не вымыв при этом сверхспособностей.

Лорд скрипнул зубами. А у него, оказывается, тоже бывают эмоции!

– Они выследили вас и навели на базу разведчика с ковчегами. Когда они поймут, что мы отбились, то ударят всеми наличными силами. Готовьтесь к эвакуации.

– Мы летим на «Левиафан»? – спросил Бракиэль, как мне показалось, с каким-то нетерпением. Я даже почувствовал раздражение, но подавил его в себе, вспомнив, как вчера он сражался.

– Нет, – ответил Лорд Нахаш. – Нет, Бракиэль, пока не туда. Пока мы уходим на дно. Во всех смыслах этого слова.

Клуб любителей машин, больших и маленьких

Об этом Лорд объявил уже на общем занятии. Оно же похороны – на сцене стояло семь закрытых гробов, похожих на ящики для оборудования. Не удивлюсь, если они и были ящиками для оборудования в прошлой жизни.

– База эвакуируется, – заявил он. – Как только погребете своих товарищей, начинайте собираться. Общий сбор к шестнадцати на нижнем ярусе центрального корпуса. Сенсорные двери будут перепрограммированы. Те, у кого есть собственный транспорт, соберитесь в ангаре к пятнадцати тридцати. Вещи с собой брать только те, что имеют отношение к вашим сверхспособностям, – подводная база укомплектована не хуже антарктической, все необходимое получите на месте. Занятия на сегодня, естественно, отменяются.

Расходились мы с тяжелым сердцем. Я думал о том, что сказал Лорд. Он, конечно, как мог, смягчил удар, но невозможно было совсем скрыть неприглядную правду – именно мы виноваты в том, что произошло. И семь гробов, которые унесли другие участники этого проекта, были частью нашей вины.

Я даже не заметил, как меня догнала Тень, лишь машинально поглаживал ее пальцы. Вчера… произошедшее сблизило нас. Та невидимая преграда, что отделяла нас, рухнула под напором пережитого, под натиском тревог и страха. В этот момент мы поняли, как нужны друг другу, и не стали этому противиться.

Условности и церемониалы, может, уместны в большом мире, но в Проекте они совершенно ни к чему. Все оказалось куда проще, если не забивать себе голову разными, ничего не стоящими вещами. Мы были словно Адам и Ева – единственные люди на огромной, пустынной земле. И то, что случилось дальше, было закономерно, как восход солнца или наступление ночи.

– Я ему не верю, – наконец тихо сказала Тень. Я взглянул на нее:

– Кому?

– Лорду, конечно, – ответила Тень. – То есть формально он прав, но тебе не кажется, что Кураторы могли бы хотя бы предупредить нас о том, что…

– А если бы предупредили, мы что, отказались бы? – спросил я. – Я – нет…

– Мы были бы осторожнее, – сказала Тень. – И мы были бы готовы к возможному ответу наших…

– Стоп, – сказал я. – Начнем с того, что между спасением Августа и атакой прошли целые сутки. За это время можно было подготовить базу к обороне.

– Точно! – воодушевилась Тень. – А они клювом щелкали, а теперь Лорд говорит, что мы во всем виноваты.

Я пожал плечами:

– Знаешь, я все равно чувствую себя виноватым. Даже без Лорда. Просто мы – не дети, мы взрослые, а взрослая жизнь – она именно такая. В ней приходится делать выбор, и любой выбор приносит что-то хорошее и что-то плохое.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Читал, слушал, анализировал, – ответил я. – Знаешь, мне, наверно, легче, чем другим. Я с детства жил с… даже не знаю, как сказать. С обреченными, с детьми-инвалидами, с теми, кто никогда не сможет сделать выбор самостоятельно. Я видел людей, потерявших близких, видел приговоренных к смерти неизлечимой болезнью…

Я рассказал ей про брата Бартоломью с его лейкемией, про потерявшего семью Августина, и, как ни странно, это ее немного успокоило.

– Это страшно, – сказала Тень, прижимаясь ко мне. – В каком аду ты жил раньше!

– Всего лишь в монастырском приюте, – улыбнулся я, – ora et labora.

Пользуясь тем, что мы немного отстали от основной массы участников Проекта, Тень остановила меня и, приподнявшись на цыпочки, легонько поцеловала в щеку.

– Я бы там, наверно, с ума сошла! – призналась она. – Мне была в тягость моя жизнь, но моя клетка хотя бы была золотой, а твоя… а главное, за что? Ты ведь ничего плохого не сделал, чтобы жить в таких нечеловеческих условиях.

– Если верить Лорду, мое преступление заключается в том, что я родился не таким, как другие, – сказал я с улыбкой. – Люди не любят непохожих, ты не замечала?

Она кивнула, а затем добавила:

– Этот Ройзельман, по-моему, был настоящим чудовищем. Пусть он и вложил в нас сверхспособности. Нам еще повезло, что мы выжили, а остальные? Те младенцы, которых перебили, та девочка из голофильма…

Я пожал плечами:

– В мире ежедневно убивают и калечат тысячи людей. И по причинам куда более прозаическим. И детей среди них тоже немало. Страдания детей R – лишь капля в море человеческой несправедливости.

Она уткнулась лицом мне в грудь (точнее, в район диафрагмы).