Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 13

Коршунов наклонился вперёд, заинтересованно потирая подбородок.

— Ядрёна-матрёна, а мне идея нравится! Газета доходит туда, куда Эфирнет не дотягивается. Крестьяне, мелкие торговцы, ремесленники — огромная аудитория. У крестьян нет пятидесяти рублей на магофон, но пять копеек на газету раз в неделю они найдут. И главное — даже если Владимир запретит официальное распространение, газеты будут передавать друг другу, читать вслух в трактирах. Попробуй проконтролируй каждую деревенскую харчевню.

Отец кивнул, поглаживая седую бороду.

— В моё время газеты формировали общественное мнение. Правильная подача новостей важнее самих новостей. Помню, как «Владимирский вестник» за месяц превратил уважаемого боярина в изгоя, просто публикуя факты в определённом порядке.

— Но Листьев же принципиальный до мозга костей! — возразила Василиса. — Да, он написал о нас хорошую статью, но это не значит, что он станет работать на аристократа. Он критикует всю систему, частью которой ты являешься.

— Именно поэтому он идеален, — ответил я. — После визита к нам он увидел, что не все аристократы одинаковы, но остался верен своим принципам. Он не стал льстить мне, просто написал правду. Такой человек не продастся ни мне, ни Сабурову. Его независимость — наш главный актив.

Вечером того же дня я сидел перед магофоном, дожидаясь соединения. На экране появился Станислав Листьев — в той же потёртой куртке, которую носил при визите в Угрюм, с тем же скептическим выражением лица за стёклами очков. Фон выдавал скромную квартиру в Сергиевом Посаде — книжные полки, старый письменный стол, никаких излишеств.

— Благодарю за согласие поговорить, господин Листьев. И за честную статью о визите в Угрюм.

— Я писал то, что видел, — сухо ответил он. — Не делайте из этого одолжение.

— Именно поэтому вы мне и нужны. Сейчас информационное пространство превратилось в новое поле битвы, первой жертвой которого стала истина. Владимир называет меня безумцем, я обвиняю Сабурова в узурпации. Народ не знает, кому верить.

— И вы хотите, чтобы я писал «правду»? — прищурившись, сразу догадался журналист. — Которая будет выгодна вам?

— Я хочу, чтобы вы писали правду. Точка. Если она будет против меня — пусть так. Людям нужен источник информации, которому они смогут доверять.

— В Эфирнете хватает разных мнений. Можно найти источник информации на любой вкус.

— Эфирнет читают двадцать процентов населения, — возразил я. — У большей части публики нет доступа к нему. Это прибежище аристократии и обеспеченного среднего класса. Нужно средство массовой информации для тех, кто не может позволить себе магофон. Газету сможет читать каждый грамотный крестьянин.

— Газета? — Листьев прищурился ещё сильнее.

— Независимая газета Пограничья. Вы писали, что аристократы не выполняют социальный договор. Дайте мне шанс доказать обратное. Я предоставлю вам полную редакционную независимость, не буду вмешиваться в содержание. Газета будет расположена в Сергиевом Посаде — нейтральная территория. Я не буду видеть материалы до публикации.

Журналист молчал, явно взвешивая предложение. Я видел внутреннюю борьбу на его лице — с одной стороны, шанс создать действительно независимое СМИ, с другой — страх стать «карманным журналистом» аристократа.

— Кстати, о независимости, — Станислав прищурился. — Вы недавно выступали на «Деловом часе» у Сорокиной. Канал принадлежит Суворину. Почему не обратились к нему? Медиамагнат мог бы создать вам любую газету за неделю.

— Потому что мне не по пути с теми, кто хочет накинуть на меня ярмо, даже если оно позолоченное, — ответил я прямо. — Суворин работает на князя Потёмкина. Любая газета под его контролем будет инструментом Смоленска, а не голосом Пограничья.

— Вы отказались от поддержки Суворина? — в голосе журналиста промелькнуло уважение.

— Я отказался от роли пешки в чужой партии. Мне нужна настоящая независимая пресса, а не ещё один рупор княжеской пропаганды.

Листьев задумчиво кивнул.

— Это меняет дело. Если вы готовы отказаться от лёгкого пути через Суворина… Но что насчёт финансирования? Кто платит, тот и заказывает музыку.

— Целевой фонд на год вперёд, — отозвался я. — Управляет совет попечителей — представитель Угрюма, представитель Сергиева Посада и главный редактор — вы. Решения принимаются большинством. Я не смогу вас шантажировать деньгами.

— Князь Оболенский согласится? — задумчиво спросил Станислав.

— Уже обсудили. Ему выгодна независимая пресса на его территории. Повышает статус Сергиева Посада как центра свободной мысли.

— Кто именно будет представителем от Сергиева Посада в совете попечителей?

— Предлагаю купца Добромыслова. Он разбирается в ведении бизнеса, независим от княжеской администрации, но имеет достаточный вес в городе. Или можете предложить свою кандидатуру.

— Допустим, я соглашусь. Что помешает вам или Владимиру просто уничтожить газету, если публикации не понравятся?

— Ваша репутация — это актив для всех сторон. Если я прикрою газету Листьева за критику — потеряю больше, чем от самой критики. То же касается Владимира. Вы слишком известны, чтобы вас можно было просто заткнуть. Ну а физическую безопасность от дурных голов я вам обеспечу.

— А команда? Не буду же я один газету выпускать.

— Нанимайте кого считаете нужным. Рекомендую взять людей с разными взглядами. Пусть спорят на страницах, это поможет привлечь аудиторию и продавать тиражи.

— Вы готовы финансировать критику в свой адрес? — удивление в голосе собеседника было неподдельным.

— Я готов финансировать правду. Если журналист найдёт реальные факты моих ошибок — пусть публикует. Это сделает меня сильнее.

— Название?

В такой постановке вопроса слышалась капитуляция — мой визави уже принял решение, но всё ещё искал способ сохранить лицо, чтобы не казаться слишком легкодоступным.

— «Голос Пограничья».

— Мне нравится. Нейтрально и по делу.

— Какие рубрики вы бы добавили в такую газету? — задал я свой вопрос.

Листьев оживился, в его глазах загорелся профессиональный азарт.

— Новости Угрюма и Пограничья. Новости из различных княжеств. Все новости идут без комментариев — чистые факты. Несколько колонок мнений журналистов. Расследования… — он сделал паузу, задумавшись. — Практическая информация — цены на основные товары в разных поселениях, маршруты, предупреждения о Бездушных, сводки об их движении и карты безопасных маршрутов. Практические советы — земледелие, ремёсла, защита от тварей. Проверка фактов — разбор пропаганды, публикуемой всеми княжествами. Письма читателей.

— Добавьте ещё одностраничные сводки для неграмотных с картинками, — предложил я. — Основная информация в визуальной форме.

— Неплохая идея, — кивнул Станислав. — И хочу подчеркнуть — расследования будут идти по ВСЕМ княжествам, включая Угрюм.

— Согласен. Содружество погрязло в коррупции и лжи. Разбирайте всё, что происходит вокруг, а я вас прикрою от нежелательных последствий.

— Где будет типография? — спросил собеседник. — И как вы обеспечите безопасность в условиях фактической войны с Владимиром?

— Типографию организуем в Сергиевом Посаде, под защитой князя Оболенского. Для вашей личной охраны выделю двух бойцов. Распространение — через торговые караваны и независимых купцов. У них иммунитет даже во время конфликтов.

— Давайте более подробно обсудим финансирование.

— Двадцать пять тысяч рублей на год, — буднично ответил я.

— Внушительная сумма. Давайте конкретнее.

К этой части разговора я тоже оказался готов, произведя предварительные расчёты с помощью Белозёровой и Голицыной.

— Хорошо. Если мы хотим создать серьёзное издание, а не любительскую листовку, нужен полноценный штат. Главному редактору — семьдесят рублей в месяц. Трём старшим журналистам-расследователям — по сорок. Четырём репортёрам — по двадцать пять. Двум корректорам — по пятнадцать. Художнику-иллюстратору — тридцать. Верстальщику — двадцать. Бухгалтеру — двадцать. Четырём курьерам-распространителям — по десять. Итого на зарплаты — четыре тысячи двести рублей в год.