Закон Свалки - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 5

И тут из недр «жары» вырывается протуберанец, похожий на огненное щупальце, хватает человека, мгновенно превращающегося в пока еще живой, истошно орущий костер, и не спеша так, с наслаждением затягивает добычу внутрь аномалии… И вот уже нет около «жары», слегка увеличившейся в размерах, никаких следов человека, кроме оплавленного огрызка ржавой трубы, а в недрах аномалии по-прежнему бултыхается «автоген», словно специально подсвеченный пламенным ореолом…

В моем случае сброшенные мусорщиками четыре аномалии пока не развернулись до конца. Неторопливый это процесс для них, все-таки в незнакомый мир попали, освоиться надо, осмотреться. Понять, как жить тут, что кушать…

Потому потенциальная добыча вроде меня была сию секунду для аномалий неинтересна. И будет таковой еще минут десять, пока в страшных порождениях иного мира не проснутся охотничьи инстинкты.

Но в то же время расслабляться не стоило. Мало ли, вдруг у какой-то аномалии те инстинкты проснутся раньше? И кого потом винить, что, вальяжно прогуливаясь среди клондайка артефактов, я по собственной тупости угодил в «электрод», который натужно вытаскивает свои молнии из плотно скрученного сверкающего клубка в паре метров от меня? Правильно, никого.

Мне оставалось собрать пяток артов, валявшихся довольно близко от просыпающихся аномалий, когда неподвижно лежащий «мусорщик» внезапно пошевелился и застонал. Надо же, стон у него оказался почти человеческим, хоть и с каким-то инфернальным подвывом. Впрочем, думаю, если навернуться с высоты метров десяти, то и не так взвоешь, даже будучи хомо сапиенсом.

Первой мыслью у меня было высадить из автомата очередь в обрубок с множественными крупными паучьими глазами, заменяющий «мусорщикам» голову. Я даже автомат приподнял с этой целью…

И опустил.

Не в моих правилах убивать того, кто не сделал мне ничего плохого. Тем более находящегося в бедственном положении – а что «мусорщику» хреново, было видно невооруженным глазом. Понятное дело, будь ты хоть десять раз представитель крутой высокоразвитой цивилизации, а гробанешься с такой высоты – и всё. Никакой ты уже не супергуманоид, а просто кусок отбитого мяса, с глазами черными, большими и печальными, как у кота из известного мультика.

– Ну чего, Робинзон, как оно? – спросил я, не особо надеясь на ответ.

Я был в курсе, что некоторые «мусорщики» знают язык землян. Но, судя по моему опыту, это были какие-то специально подготовленные бойцы, типа шпионов, забрасываемых во вражеский тыл. И правильно, на фига обычному представителю высокоразвитой цивилизации знать язык крыс, шныряющих по помойке? На мой взгляд, совершенно бесполезный навык.

Но, как оказалось, разумная гора осклизлого мяса по-нашему понимала. Хотя, может, просто изучила основные слова на случай попадания в экстремальную ситуацию. Такую, как сейчас, например.

– Во… ды… – простонал «мусорщик».

Угу, понятно. Пить хочет. Пока только воду, моя кровь его не интересует. Опять-таки пока что. Хотя вполне возможно, что водички хлебнет – и захочет попить чего-то более калорийного. Оно мне точно надо?

Известны случаи, когда высокоразвитые гости из другой вселенной были замечены за питьем местного деликатеса, весьма уважаемого нашими ктулху. С учетом, что средний «мусорщик» имеет рост под два метра и более чем внушительную мышечную массу, приближаться к уроненному соплеменниками индивиду было бы самой настоящей глупостью.

Тупым я себя не считал, и мой альтруизм имеет очень четкие рамки: когда я понимаю, что могу стать жертвой собственной благотворительности, то ну ее на фиг, ту благотворительность.

А с другой стороны, мой моральный кодекс не одобрял перспективу оставить живое разумное существо без помощи. Потому, мысленно скривившись от того, что сейчас совершаю очередную осознанную глупость, я снял с пояса фляжку, отвинтил крышку, сделал пару глотков, чтобы высокоразвитый понял, что это не яд и не граната, завинтил крышку обратно – и бросил ее в сторону «мусорщика».

Фляжка упала рядом с пострадавшим – который, застонав вторично, протянул щупальце, подобрал подарок, поднес его к щели под глазами, заменявшей рот, и просто выдавил содержимое алюминиевой емкости. Одним легким движением смял ее в комок, словно это был мандарин, а не армейский девайс с ярко выраженными ребрами жесткости.

Я понаблюдал, как в щель под паучьими глазами стекло содержимое фляги, и, сочтя свою благотворительную миссию выполненной, собрался уходить, пока живой лес не забыл, что связываться со мной небезопасно, и не предпринял новую попытку поживиться моей тушкой.

Но тут в спину мне прилетел еще один стон:

– Е… ды…

Я со вздохом обернулся.

Круглые глаза «мусорщика» смотрели на меня не отрываясь.

Я почесал в затылке.

– Понятно. И еды, и ложку? Или без ложки обойдешься?

«Мусорщик» продолжал молча смотреть.

Я со вторичным вздохом полез в рюкзак, достал оттуда килограммовую банку тушенки, бросил ее на то же место, что и флягу до этого. «Борговец», рюкзак которого я затрофеил, был парнем запасливым, и у меня еще оставалась запасная фляга с водой и вторая банка тушенки, делиться которыми я был точно не готов.

Но расстаться с одной банкой при наличии собранных артефактов было некритично – дойду до относительно цивилизованных мест Зоны и на свой хабар обменяю хоть вагон той тушенки. Так что фиг с ней, с той банкой, пусть жрет паукоглазый. Если, конечно, ему такая еда подходит…

Подошла.

Сожрал так же, как до этого воду выхлестал. Сжал банку щупальцем, выдавил в пасть мясную кашу… и отправил туда же скомканный комок металла.

Вот это ни фига ж себе поворот! Мне б такой желудок, как у этого гостя из другой вселенной. А то как местной тушенки налупишься, потом, пока она не переварится, ходишь с изжогой, распугивая громовой отрыжкой мелких мутантов. Ну а какие еще варианты? Жрать-то охота, а в Зоне самый безопасный продукт – это консервы с Большой земли. Ибо от того, что здесь готовят местные дельцы от кулинарии, можно запросто завернуть ласты даже с моим стажем адаптации к опасностям зараженных земель.

Короче, жестяную банку «мусорщик» заточил так, словно вкусную таблетку проглотил, аж глаза слегка замаслились от удовольствия. Видимо, в организме железа и олова не хватало. Теперь же, восполнив дефицит микроэлементов, пришелец из другой вселенной заметно взбодрился. Даже немного приподнялся с земли, при этом под маслянистой кожей щупалец заметно выперли мощные мышцы.

– Ну что, жизнь налаживается? – спросил я, на всякий случай сделав шаг назад и приподняв ствол автомата.

Так-то в Зоне у людей совершенно нормальная практика пустить пулю в лоб тому, кто поделился с тобой аптечкой, – чисто чтоб вторую забрать на всякий случай, а то мало ли. А про мутантов вообще говорить нечего. Увидел раненого мута, просто пристрели, чтоб не мучился, если сердце не совсем очерствело и не жалко пулю на доброе дело. Говорят, на том свете зачтется – хотя, наверно, брешут. Был я на том свете и никакого зачета за мои добрые земные дела не заметил…

– Благо… дарю… – с трудом проговорил «мусорщик», поднимаясь на ноги – если, конечно, можно назвать ногами нижнюю пару щупалец мускулистой двухметровой морской звезды.

М-да… С непривычки при виде такой внеземной красоты можно шоковый инфаркт словить как нефиг делать.

Но я парень не впечатлительный. Видел много всякого и сейчас подумывал лишь о том, как бы нам с «мусорщиком» теперь аккуратненько разойтись краями. Чтоб каждый по своим делам отправился и при этом никто не приобрел ненужных отрицательных впечатлений. Я – про то, как меня в очередной раз пытались съесть, а паукоглазый – про то, как болезненно рвут плоть пули калибра 5,45, когда, вращаясь при входе в мясо, формируют в нем широкий раневой канал…

Однако «мусорщик» вроде нападать на меня не собирался.

Осмотрелся, покрутив башкой туда-сюда, – и очень по-человечески горестно вздохнул, плетьми опустив конечности, заменяющие ему руки. Прям живой памятник крылатому выражению «жизнь не удалась» в исполнении скульптора, злоупотребляющего запрещенными стимуляторами вдохновения.