Развод. Накажу предателя - Рублева Алиса - Страница 3

– Блин, чё за фигня? – Стас пробует ещё и ещё. – Подожди, Полин. – Открывает капот и выходит на улицу.

Я кутаюсь в куртку, стараясь согреться. На улице ещё нет снега, но в машине без движения холодновато. Стас возвращается через десять минут.

– Хрень какая-то. Надо на сервис отгонять.

– Жалко.

– Да уж. А я на панораму хотел с тобой сгонять.

– Ну. – Развожу руками. – В другой раз.

– Ага. Полин, ты тут совсем замёрзнешь. Надо тебя перепрятать.

– А это обязательно? Может, вернуться?

– Нет. Пусть Вовка понервничает, что невеста пропала. – Он смеётся.

– Какой ты добрый, – говорю с сарказмом, но в шутку. – Давай я в нашем номере пережду? Там тепло и никто меня не увидит.

– О, классная мысль! Тебя проводить?

– Не надо.

– Окей. А я пойду Вована отвлеку, чтобы вы с ним не пересеклись.

Я бегу до гостиницы и поднимаюсь на лифте к номерам. Дохожу по длинному коридору до нашего с Вовой люкса и открываю дверь.

Открываю, чтобы замереть и перестать дышать.

С меня спадает куртка Стаса. Я стою, открыв рот, потому что вижу на нашей кровати для молодожёнов свою подругу в одном лифчике и с раздвинутыми ногами. А между её ног, прямо там, в укромном местечке, голова моего мужа.

Глава 3

В воздухе ощущается прохлада, будто кондиционер тут включен на максимум, но меня бросает в жар. Комната начинает кружить перед глазами. Я хватаюсь за дверной косяк, чтобы устоять на ногах.

На кровати, раскинув рыжие кудри по белоснежной подушке, лежит Олеся. Она замечает меня первой. Но не пугается, не вскакивает, не отбрасывает от себя моего мужа. Нет. Мы с ней встречаемся взглядами. И она ухмыляется.

Вова меня не видит. Лёжа в одних белых боксерах, он осыпает тело Олеси поцелуями. Поднимается от её трусиков выше к животу, осыпает поцелуями шею и впивается в губы моей подруги. И она обхватывает его голову руками, запуская пальцы в короткие волосы, и жадно отдаётся поцелую, зная, что я смотрю на них.

В их близости есть что-то естественное, слишком естественное для того, чтобы это была ошибка. Они делают это не в первый раз… Проносится в голове догадка.

В моём мозгу будто щёлкает выключатель. Я больше не могу управлять своим телом. Не могу сдвинуться с места и растолкать их друг от друга. Смотреть на происходящее становится невыносимо, будто в глаза ударил ветер с песком. Я их зажмуриваю и чувствую, как дрожу всем телом.

– Ты такая горячая, детка, – томно произносит мой муж. – Не то, что эта мышь, Полина.

В сердце что-то разрывается. Мне кажется, я физически ощущаю, как там что-то лопнуло и теперь оно изливается кровью. Боль медленно вытекает наружу, как просыпающаяся лавина, заполняя каждую клетку моего тела. Из моих глаз вырываются струйки горячих слёз. Они текут так быстро, что за секунду достигают подбородка и льются уже по шее.

– Вова, прекрати, – срывается с губ мольба сквозь слёзы.

Я не могу поверить происходящему. Вова. Мой любимый. Мой родной. Господи! За что?! Только не он. Он не мог. Он же был так добр ко мне, так любил. Он же самое светлое, что было в моей жизни. Он клялся, что не предаст меня. Клялся и умолял начать сначала!

– Полина?! – рявкает он. – Какого хрена ты тут делаешь? Тебя же украли!

Да, украли. Только не меня, а моё сердце. Достали из груди и прошлись по нему дробью, как по мишени. И по мере того как из него сочится кровь, я ощущаю, что слабею. У меня нет сил даже выбежать отсюда, чтобы не видеть происходящего. Если ад есть, то это он.

Я закрываю лицо руками и слышу, как Вова подходит ко мне. Это его походка. Твёрдая, размашистая. Супруг отдёргивает одну из моих рук от лица, запястье обжигает от его хватки. Вова заглядывает мне в глаза каким-то бешеным взглядом и орёт:

– Да, я развлекаюсь с твоей подругой! – Добивает меня контрольным выстрелом в голову. – Потому что после аварии ты стала вести себя в постели, как мышь пришибленная!

Я стала стесняться себя. Но он говорил, что понимает. Что ему не важен мой шрам. И всё же, он начал спать с другой.

– Зачем ты женился на мне? – произношу почти беззвучно.

Вова раздражённо вздыхает, отводит взгляд вверх и отбрасывает мою руку как мусор. А потом говорит сквозь зубы:

– Из жалости! – Снова устремляет взгляд на меня. И в нём столько ненависти ко мне. За то, что я посмела войти и помешать им.

Я вижу, что супруга тоже трясёт. Но не от боли предательства, как меня, а от злости.

– И уже жалею, что сошёлся с тобой!

Больше я не могу это слушать. Я достигла пика возможной боли, выше которого не прыгнуть. Теперь, что бы они ни сказали, что бы ни сделали, больнее уже некуда. У меня наступает состояние шока. Я ощущаю физически, как грудь распирает изнутри, но мозг уже включил защитный механизм, вливая мне в кровь адреналин, чтобы притупить боль.

Я пытаюсь собрать себя в единое целое, но это невозможно. Всё, что у меня было, всё, что я любила, – лежит передо мной, разрушенное. И я понимаю: я больше не та. Мне больше некуда возвращаться.

Я пошатываюсь и нахожу в себе силы выйти из номера. Даже в этот момент всё моё нутро отчаянно молит о том, чтобы Вова пошёл за мной. Чтобы остановил и начал объясняться. Но шагов нет. И тогда я чувствую, как новая порция адреналина взрывается в груди, в попытке сохранить мне рассудок.

Я оглядываюсь, не зная, где теперь спрятаться. Я не могу вернуться в таком состоянии к гостям. Выхожу на лестничную клетку. Там серо и холодно. Я бы с удовольствием сейчас посидела здесь. Но как назло, мимо проходит кто-то из персонала отеля. А потом ещё.

Я бегу вниз до первого этажа и на выходе в главный холл сталкиваюсь со свекровью.

– Господи боже! Ты себя в зеркало видела?! – с брезгливостью произносит Александра Петровна.

Не готова говорить с ней сейчас. Делаю шаг в сторону, но женщина останавливает меня за руку.

– На, хоть ототрись. – Она протягивает мне одноразовую салфетку, которую достала из кармана своего розового платья.

Я не беру её.

– Вы куда с Вовой подевались? – не отстаёт свекровь. – Разгар свадьбы, а жениха с невестой не видно. Чего зарёванная такая? Похожа на Бабу-Ягу, а не на невесту. Опять Вове сцены ревности устраивала?! – Она дёргает меня за руку.

Перевожу на неё хмурый взгляд.

– Да нет больше никакой свадьбы, – говорю, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Вова мне изменил!

Александра Петровна окидывает меня задумчивым взглядом, будто решает: верить мне или нет. Потом улыбается, и её улыбка переходит в хохот. Такой злой, с издёвкой. Её смех прерывает кашель. Александра Петровна успокаивается и смотрит на меня, качая головой.

– Какая же ты мнительная, Полина. Тебе опять что-то померещилось, и ты раздула из мухи слона. Я устала от твоих закидонов. Как от них Вова не устал. – Она закатывает глаза. – В общем, прекращай трепать нервы моему сыну и возьми уже себя в руки! Иди умойся и дуй к гостям! А я пойду найду его.

Глава 4

Хочется послать Александру Петровну куда подальше с её злым языком. Я никогда не грубила ей. Всегда относилась с уважением, несмотря на то, что со мной свекровь не церемонилась. Но сейчас на нас смотрит девушка за стойкой ресепшен, а чуть поодаль – распахнутые двери ресторана, где веселятся наши гости, и я не хочу устраивать скандал.

Да, именно скандал. Потому что, если я начну высказывать свекрови всё, что у меня накипело, это разразится в огромное представление с криками и, возможно, даже дракой. Я не боюсь осуждения, но на шум непременно сбегутся зрители, а единственное, чего мне сейчас хочется, – это побыть одной.

Поэтому единственное, что я ей говорю:

– Делайте что хотите! – И с этими словами ухожу.

Свекровь идёт к лифтам, а я подхожу к дверям ресторана, где проходит наша с Вовой свадьба. Гости танцуют в темноте, не зная, что праздновать уже нечего.

Пользуясь отсутствием света, я проношусь по тёмному залу, не попадая ни под один прожектор, совсем как мышь. Наверное, не зря Вова так меня назвал. И всё как та же мышь, я забиваюсь в тёмной кладовке. Подпираю ручку шваброй и сажусь на табуретку.