Бастард Александра 2 (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 18

Я всё понимаю, но разбираться сейчас мне неохота! Только что закончился непростой разговор, и уставший организм требует покоя.

«Да бог с ней! — мысленно машу рукой на Арету. — Гуруш сам виноват! Нечего спать, когда господин ещё бодрствует!»

Думаю, на это и делает расчёт Арета, появившись сейчас с подносом и бокалами. Ночь, после эмоционального разговора промочить горло — самое то, а тут она… В нужное время и в нужном месте! Не то что этот увалень Гуруш!

Я почти уверен, что она так и думает, ставя своей задачей сначала оттеснить от меня слуг, а потом уж и… Кто знает, какие высоты ей снятся!

«Вот только одна неувязочка, милая дама! — с улыбкой иронизирую про себя. — Все твои шалости шиты белыми нитками, потому как на них смотрит не шестнадцатилетний юнец, а уже повидавший жизнь дядечка!»

Вздохнув, смотрю, как Арета, поставив поднос на землю, нагнулась за бокалами. Её короткий хитон в этот момент задрался, оголив стройные загорелые ноги почти до самых трусиков, если бы они на ней были. Чувствую, что я пялюсь на её ноги, и ничего не могу с собой поделать, а пробудившаяся эрекция доказывает мне, что в этот момент гормоны и тестостерон юного организма берут верх над моим стариковским сознанием.

«Чёрт! — понимаю, что краснею и от этого злюсь ещё больше. — Хорошо, что хоть ночь и никто этого не видит!»

Выпрямившись, Арета подала бокалы Энею и Экзарму. Уважительно поклонившись, она подняла поднос и степенно, как воспитанная девушка, удалилась. И всё бы ничего, но, прежде чем исчезнуть в темноте, она обернулась и стрельнула в меня лукавыми глазками, словно бы говоря: «Я знаю, что ты пялился на мой зад!»

Большое спасибо всем, кто купил подписку!

Глава 8

Сатрапия Персида, область Габиена, 14 марта 316 года до н.э.

Раздвинув ветки кустарника, смотрю на долину Габиена. Отсюда, с высоты, открывается поистине панорамный вид на небольшую плодородную область, зажатую между горами и пустыней Деште-Кевир. На запад видны уже оставшиеся позади горы Загрос, а на северо-восток тянутся пологие холмы, поросшие островками редкого леса.

Мой наблюдательный пункт находится на восточном склоне горной гряды, и отсюда мне отлично видна ложбина между двумя холмами, на которой выстроены две армии. Одна — Антигона, а другая — Эвмена. Отсюда, сверху, боевые порядки обеих армий кажутся похожими как близнецы-братья. По флангам собраны темные массы конницы, в центре вытянутой полосой блестят ровные квадраты пехоты, а впереди, вдоль всего фронта, ломаная линия стрелков вперемешку с мощными силуэтами слонов. Видно, что обе стороны готовы к бою и войска застыли в ожидании сигнала к атаке.

Сзади мне в ухо бормочет Экзарм:

— Вон там слева у Антигона мидийская конница. Я с ними хорошо знаком!

В тон ему вторит Патрокл:

— А в центре у него наши стоят.

Под «нашими», как я понимаю, он имеет в виду македонцев. Против фаланги Антигона напротив стоит фаланга Эвмена, но, как я знаю, не они будут решать исход битвы. Одним успех принесет конница, а другим — аргираспиды (серебряные щиты — гвардейское подразделение ветеранов). Последние, несмотря на свои заслуги, со знаком минус.

Обернувшись к Патроклу, показываю на фронт войск Эвмена:

— А где у него стоят серебряные щиты?

— Да вон! — Сверкнув единственным глазом, тычет он пальцем. — Вон там, левее фаланги. У грека там ударный кулак из аргираспидов и гипаспистов. — Чуть приглядевшись, он добавил: — А Антигон вон, на правом фланге, с сыном Деметрием. Там у них собрана лучшая конница.

Глядя на расположение войск на поле, уже сейчас могу сказать, что оно практически соответствует тому, что мне известно. Значит, я могу надеяться, что и в дальнейшем ход битвы пойдет в полном соответствии с историей.

Отсюда мне не виден лагерь Эвмена, но я знаю, что он с другой стороны холма, примерно в пяти стадиях (одном километре) от выстроенной линии войска. Он является нашей главной целью, и вчера на совете мы всё обсудили.

Тогда, при свете свечи, я видел, что на моё заявление, будто мидийская конница Антигона захватит лагерь аргираспидов, у всех троих моих полководцев просто зудело спросить: «Откуда ты знаешь?» Никто из них вопрос так и не поднял, и это был хороший знак! Они предвидели мой ответ и приняли его без сомнений! Верят ли они в моё общение с духом покойного Александра или нет — неважно! Главное, пока мои предсказания сбываются, такое объяснение их вполне устраивает.

— Итак, — нарисовал я на земле круг, — это холм. Лагеря Эвмена и союзных ему сатрапов стоят вот здесь, на южном склоне, а боевые порядки войск выстроены на другой, северной стороне. Этот фланг Эвмен доверил сатрапу Бактрии Филиппу; против него стоит его страшный недруг и бывший сатрап Мидии Пифон.

Подняв голову, я нашёл глазами Энея и иларха разведсотни Клита.

— Всё верно? Я ничего не пропустил?

Оба подтверждающе кивнули, и я нарисовал жирную стрелку.

— Вот так мидийская конница Пифона обойдёт левый фланг Филиппа и выйдет к лагерю аргираспидов. Они захватят его и попытаются, пока идёт бой, вывести добычу к себе в тыл. Наша цель — перехватить их и отбить у мидийцев трофей.

Задача была понятна, а место боевых действий знакомо. Мы здесь уже не первый день. Передовые дозоры вышли к долине Габиены с полмесяца тому назад, а основные силы разбили лагерь в ущелье чуть выше в горах. К счастью, ни Эвмен, ни Антигон не ждали удара с этого направления, и всё внимание уделяли только друг другу. Это позволило мне держать в секрете своё присутствие вот уже больше двух недель.

Скрывать столько времени две с половиной тысячи человек и почти полторы тысячи лошадей — дело не из легких. Всех их надо кормить, чем-то занимать, дабы у бойцов не было времени на глупые мысли и недовольство. Тут я руководствовался напутствиями римских полководцев, утверждавших, что когда легионер не воюет, он должен работать, работать и работать. Поэтому мои бойцы, кроме круглосуточного дежурства, всё это время строили стены на входе и выходе из ущелья, укрепляли сам лагерь, доставляли продовольствие с другой, западной стороны гор. В общем, я занимал парней как мог, но горное ущелье — далеко не то место, где можно расположиться с комфортом. Сыро, не переставая дуют ветра, холодно и промозгло. Тут хоть и юг, но зима всё же на дворе!

Все эти житейские неудобства плюс тяжелая работа плохо влияли на настроение воинов; к тому же у них еще не окрепла беззаветная вера в удачу своего полководца, то бишь в меня. Это тоже в минус! Да и поход уже длится больше четырех месяцев, и люди задаются вопросами: куда идем, зачем, что нас ждет впереди? Пока шагали на марше, так не до того было, а как встали — так дурные мысли полезли из всех щелей.

Я это к тому, что когда разведка донесла, что армии Эвмена и Антигона идут на сближение и сражение вот-вот состоится, я искренне обрадовался. Дальнейшее ожидание грозило мне всплеском недовольства, а гасить его было нечем.

Первым хорошую новость принёс всё тот же десятник Дамис из илы Клита. В первое боевое крещение моей конницы именно эта ила вела разведку и показала себя с хорошей стороны: вовремя обнаружила противника, скрытно вела его и ничем себя не выдала. Так что я решил: что хорошо, то менять не стоит! С того дня Клит и его парни полностью отвечают за дальние дозоры и разведку.

Так вот, три дня назад Дамис сообщил, что передовые отряды Антигона вошли в Габиену и внезапно напали на войско, двигающееся к главному лагерю Эвмена. Этим бедолагам грозил полный разгром, но Эвмен вовремя успел перебросить к месту боя подкрепления и тем спас их от гибели и позора.

Что меня всегда удивляло в военной истории древности — это совершённо непостижимая беспечность полководцев. Вот и в этот раз, слушая доклад Дамиса, я мысленно взорвался:

«Ну вот, кто объяснит мне, как такое возможно⁈ У них противник под носом, а они шагают как на параде! Это что — идиотизм, фатализм или ещё какой -изм?»