Бастард Александра 2 (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 1

Бастард Александра 2

Глава 1

// Часть 1 Первый шаг к трону

Сатрапия Геллеспонтская Фригия, город Пергам, конец июля 318 года до н.э.

Уже прошло больше месяца с того дня, как Эвмен покинул Пергам, а я все еще нахожусь в «творческом тупике». Его отказ поломал всю мою стратегию, и что делать дальше, я пока ума не приложу. Без Эвмена заявлять о своих претензиях на трон было бы самоубийством! У меня недостаточно сил для военного противостояния ни с одним из нынешних игроков. Вся ставка была на грека и его войско, а теперь… Теперь я один против всех!

Какое-то время у меня еще есть в запасе. Пока «большие дяди» дерутся между собой, им не до мелких шалостей какого-то бастарда. Меня никто не тронет, по крайней мере, полтора-два года, пока Антигон не одолеет Эвмена. А вот после, когда Антигон вернется, он обязательно займется Пергамом и мной. Уж больно я засветился! Отодвинул его людей от власти в городе, набрал войско. Ему это не понравится, а противопоставить его силе мне будет нечего. Для того чтобы нанять достаточное войско за этот срок, у меня недостаточно средств, а про славу и авторитет и говорить не приходится! Самое печальное, что даже если я найду деньги, это не поможет! Кто пойдет под знамена какого-то мальчишки против таких гигантов, как Антигон, Птолемей, Селевк⁈ Да, никто!

Из-за этого понимания у меня постоянная апатия и депрессия. Ничем заниматься неохота, и, по большей части, я просто валяюсь в саду, бессмысленно пялясь в небо и пытаясь понять, что мне делать дальше.

Свою конную гипархию (отряд) я полностью сбросил на Энея, Экзарма и Патрокла и не появлялся в лагере со времени последних показательных маневров. Эней несколько раз приезжал, видимо, желая со мной поговорить, но я даже не принял его. Пока говорить не о чем, а видеть меня в таком расхристанном состоянии ему ни к чему.

Единственный, с кем я общаюсь, — это Гуруш. Хотя общением это назвать трудно. Он по привычке приходит, рассказывает мне последние городские слухи и сплетни, я молча выслушиваю, и он уходит. Вот и все общение.

Пожалуй, тут я слегка соврал! Кроме Гуруша есть еще один человек, который достает меня по несколько раз в день, — это, конечно же, моя «мамочка». Избавиться от ее удушающей заботы невозможно, как и ответить на ее каждодневный вопрос — ну что с тобой происходит, сынок⁈

Ведь не скажешь же ей, что, согласно официальной истории, жить нам с тобой осталось всего девять лет, а с учетом моей активной деятельности в последние годы, то, скорее всего, и того меньше. Если я что-нибудь не придумаю раньше, то нами обязательно займутся сразу же, как только разберутся с Эвменом, Олимпиадой и Роксаной.

«Девять лет — это ты загнул, — вновь вспоминаю про Антигона. — Нами займутся уже через два года!»

В этот момент слышу осторожные шаги и, не поднимая головы, определяю, что это Гуруш. У него такая походка, будто он все время подкрадывается к кому-то. Поначалу она меня жутко раздражала, как и сам Гуруш, но теперь я привык, и этот человек вместе со своей походкой уже не кажется мне таким отвратительным. В общем, воспринимаю его таким, каким его создал бог, с подобающим всякому смертному смирением.

Гуруш подошел к моему лежаку и безмолвно замер в шаге от меня. Еще одна дурацкая привычка, к которой мне пришлось привыкнуть.

— Ну что там в городе? — этим вопросом даю ему понять, что я знаю о его присутствии.

В ответ слышу гнусавый голос Гуруша.

— Желаю здравствовать тебе, юный господин!

На этом он замолкает, и я лениво взмахиваю рукой, мол, продолжай.

Гуруш тут же подхватывает:

— Сводная сестра ныне покойного Аристомена, покупая сегодня сливы, трепалась, будто ее двоюродный племянник Ксантей уехал в военный лагерь наемников, а жена Горация, того, что торгует медью, отвечала ей, будто ее сынок отъехал туда еще на прошлой неделе.

Гуруш продолжает перечислять какие-то имена, а я успеваю подумать: «А не тот ли это Ксантей, с которым у меня была стычка на стадиуме?»

Словно подслушав мои мысли, Гуруш вдруг вновь возвращается к Ксантию.

— Ты его должен помнить, юный господин! Он вел себя неподобающе во время вашей встречи на стадиуме и на приеме по случаю приезда Антигона.

«Значит, он! — Со злым удовлетворением вспоминаю, что тот утверждал, будто военная служба для тупых наемников. — Видать, все теплые места на гражданке закончились, раз он в армию подался!»

Пока я злословлю про себя, Гуруш вновь вернулся к прежней теме.

— Вчера про это же говорила и Антида, что недавно вышла замуж за Геронта, члена ареопага от клана Тарсидов. Мол, два ее брата тоже поехали в военный лагерь…

Тут надо сказать, что те две тысячи воинов, что Пергам нанял для Антигона, до него так и не добрались. Поскольку главный идеолог и инициатор их найма, Аристомен, нежданно покинул сей мир, то и отправка их затянулась. Следующее правительство Пергама с этим решением торопиться не стало, не желая в драке «слонов» вставать на чью-либо сторону. По этой же причине этот отряд не отдали и Эвмену, когда он был в городе.

Поначалу Антигон еще слал гонцов с требованиями отправить ему обещанный таксис (подразделение фаланги в 2048 воинов), но, так и не дождавшись, выступил со своим войском на восток без него. На этом вопрос решился сам собой: отправлять воинов стало некому, да и некуда. Где конкретно проходят боевые действия между Антигоном и Эвменом, никто не знал, а приходящие с востока известия все время менялись.

Так, очень приличный по нынешним меркам отряд в одну тысячу девятьсот фалангитов и сотню тяжелых гоплитов застрял в лагере у городка Гамбрий, что в четырех парасангах (около двадцати пяти километров) от Пергама. У некоторых членов ареопага была мысль его распустить, но тут мнение Совета разделилось, и к общему консенсусу так и не пришли. Многие посчитали, что военная сила в эти непростые времена будет для города не лишней, да и оставить вот так, вдруг, две тысячи головорезов без обещанного заработка было страшновато. Мало ли что им придет в голову! В общем, с роспуском отряда решили повременить, и так продолжается вот уже больше года! Наемное воинство лежит тяжелым бременем на казне города, но распустить его не хватает ни решимости, ни смелости.

Сейчас, слушая Гуруша, я вдруг задался вопросом: «А чего это богатенькая молодежь города потянулась в военный лагерь наемников, коих еще недавно искренне презирали?»

Ответа у меня не было, но тут из бубнежа Гуруша я выхватываю следующее:

— Еще! Сегодня мясник, коего зовут Диодор из Гераклеи, заявил в ссоре Ассару, сыну Нияза, что всем им, персам, скоро придет кирдык.

Эта фраза в моей голове тут же наложилась на предыдущий вопрос, и постепенно начала вырисовываться весьма мрачная картина.

Продолжая рассказывать, Гуруш добавил в нее еще черных мазков.

— Две кожевенные лавки, что на самом краю городского рынка, которыми владел купец Ариобарзан, стоят закрытыми третий день, и поговаривают, что он с семьей уехал из города. — Он закатил глаза, словно бы вспоминая. — А на днях я еще слышал, будто купца Ашшура, что торгует керамикой, сильно избили, а в кузнице Башара сегодня так и не развели огонь. Говорят, тоже уехал.

Перечисленных людей я знаю. Все они персы и верные сторонники нынешнего архонта, «моего дяди» Шираза.

'Что бы это значило? — вновь задаю себе вопрос, и ответ на него мне не нравится. Уж больно все смахивает на готовящийся погром персов.

В городе, где глава городской администрации и председатель высшего законодательного совета — перс, в такое плохо верится.

«Может, Гуруш сгущает краски, а мне просто во всем мерещится заговор? — отбрыкиваюсь от дурного предчувствия, но привычка в случае сомнений считать себя ближе к опасности все же берет верх. — Может и так, но спокойствия ради неплохо было бы проверить!»

Усиленная работа мозга и ощущение реальной опасности чутка разогнали апатию, и я прихожу к мысли, что надо бы сходить на рынок и проверить все самому.