Мелкий писец (СИ) - Мамин Олег - Страница 43

У торговца имелся чистый зелёный и зелёный с голубоватым оттенком; приобрели оба, хоть цвета и не очень удачны: они символизируют жизнь и возрождение, а защитный — красный.

Резак я выбрал один из самых дешёвых. Любопытная подробность: я думал, что будет непросто найти инструмент под детскую руку, но оказалось, что всё наоборот: многие ювелиры — карлики, и рука у них не самая массивная. Металлурги конъюнктуру знают и подстроились.

Я выбирал инструмент, используя интуицию. Всё-таки он предназначается для волшебных дел, значит, должен сам проситься в руку. О стоимости даже не задумывался, платила Анкетсат.

К сожалению, поздно сообразил, что наша совместная прогулка по рынку может аукнуться всеми этими новыми «друзьями», пытающимися через меня стать ближе к великой певице богини.

А эта коварная женщина ещё и усугубила. Подходила ко мне в Доме Жизни, первой начинала разговор, при чём часто улыбалась или вовсе смеялась не к месту.

Я полагаю история с музыкантом (а тот колдун на пиру Собекхотепа и в самом деле оказался музыкантом) стала известна как минимум узкому кругу лиц, вот она и делает вид, что мы дружны. Я хоть и мелкий, но судя по всему, некоторый авторитет имею, раз ко мне даже Хнумхотеп обратился за диковинками.

Из талька я вырезал три формы амулетов, все в двух экземплярах — для себя и для заказчицы. Комплект белый и зелёный.

Нередко защитные фигурки развешивают россыпями, чтобы увеличить мощность оберега, так что никто не посчитает странным большое их количество. Не примут за параноика. Особенно если талисманы разные.

Затруднение вызвал совсем неожиданный момент: где провести ритуалы? Я же живу при храме Сатис, которая не имеет никакого отношения к ремесленному искусству, да и к магии лишь отдалённое.

Условно можно сказать, что египетские боги не особо ревнивые, если речь не идёт о совсем уж антагонистах, вроде Гора и Сета. Однако и об уместности обстановки тоже нужно думать. Не о плодовитости и урожае просить собираюсь. Да и лишние глаза и уши мне ни к чему, а у меня нет личного угла в храме.

Анкетсат пригласила к себе, но мне и так прохода н едают разные почитатели её талантов, не хватало ещё у всех на виду к ней в гости заявиться и провести в доме несколько часов. Слуги небось только и ждут, как подзаработать, распространяя слухи. Да и обстановка там, насколько я запомнил, мало отличается от храма Сатис. Видимо, профессиональная деформация жрицы.

Чтобы освятить инструменты я улучил момент и примкнул у пришедшим в храм с дарами. Они все кланяются и произносят мольбы, поднимая руки к небу. Так что смотрелся среди них естественно, разве что на меня косились, когда я собрал «подношения» и положил в свою кожаную сумку. Наверное решили, что богиня мне отказала, и оказались не так уж неправы.

Что-то такое я и в самом деле почувствовал, так что решил не искушать могучую сущность, приютившую меня в своём доме. Ещё один повод отойти от храма подальше.

Согласно инструкциям в Таинственной книге для очищения в ритуальном смысле требовалось обращаться к богине Кебхут (егип.: «прохладная вода»).

Её область ответственности — бальзамирование и очищение. Помощница отца Анубиса, она омывала внутренности при бальзамировании, приносила священную воду для омовения усопшего. Как телу, так и душам.

Вообще, я уверен, что у бальзамировщиков есть её святилище, но я с ними не знаком. Анкетсат могла бы договориться, но я просто не хочу к ним идти. Из вышеописанного должно быть понятно, что зрелище там предстанет не самое приятное. Да и запахи тоже.

Слепил из глины чашку, не обжигал, просто высушил на солнце, подмазал трещины. По ещё влажной начертал тростинкой несколько знаков, означающие чистоту. От себя добавил иероглифы «ка», «хемсут» и «анкх», и уже в них вписал короткое обращение к Кебхут с мольбой об очищении, взятое из Таинственной книги. Собственно и воззвание-просьба такая же короткая, без часового перечисления эпитетов и деяний.

Не обжигать — это требование, а не моя лень или беспомощность. По инструкции, потом эту чашку надлежало бросить в текущую воду, и она растворится в ней. Со обожжённой глиной это будет сложновато.

Заготовки и инструменты я промыл этой «свежей прохладной водой». В кавычках потому, что легко себе представить, какая она на самом деле в египетском климате, да ещё в необожжённой посуде. Таковой она стала на символическом уровне, её ка стало чистым и освежающим.

Только после этих процедур можно использовать и заготовки, и инструменты, вливая в будущий амулет идеи.

К мастеру требования попроще, мне допускалось просто умываться, произнося всё ту же простенькую волшебную формулу. На самом деле свиток требовал и самому умывать руки и ноздри таким же образом, из одноразовой чаши. Я сделал их несколько, и мне не хватило — вырезать аккуратно оказалось чуть сложнее, чем я предполагал изначально. Не такой уж и податливый оказался этот материал. Он слоистый.

Потому и упростил процедуру. Уж не знаю, я такой уникальный, или автор Таинственной Книги перестраховывался, но я ощутил примерно тот же холодок от тёплой воды, как и с применением ритуального сосуда.

Спустя четыре дня у меня было готово шесть фигурок. Я собой горжусь, вышло здорово. Не зря с малых лет занимался резьбой, правда по дереву. Пригодились навыки, хоть и пришлось приноровиться.

Заготовки с одной стороны похожи похожи, а с другой я начал понимать роль полёта мысли в процессе работы. В каждой чувствовалась индивидуальность, несмотря на одно и то же предназначение — защищать владельца.

Более того, я без труда мог сказать, что лично мне подходит только одна, остальные придётся отдать госпоже Анкетсат. Они кажутся индивидуально её, ведь согласно инструкции необходимо было думать о назначении в процессе работы, вкладывать свои мысли в процесс. Конечно я думал о прекрасной заказчице и только когда вырезал последний нефер, думал о том, насколько быстро я поднаторел в работе, как чувствую материал и точно воспроизвожу задуманное.

— Твои фигурки нужно посвятить Хемсут, — объяснял я заказчице, зачем нужно выезжать за город. Ей эта идея не нравилась. Впрочем, мне тоже: во многих смыслах это опасно. Дикое зверьё там чувствует себя безнаказанно.

— Нельзя ли провести обряд в городе? В моём доме? — упиралась она.

— Можно, наверное. Всё можно упростить. Я бы даже с удовольствием никуда не плыл. В свитке, который ты мне дала, указано, что в случае успеха появятся ёж и мангуст. Не видел я ни тех, ни других на этом острове. Разве что домашние у кого-то есть.

Я умолчал, что свои амулеты (сделал ещё, но уже не из камня) я хочу посвятить Сехмет.

Думаю, что для богов не проблема материализовать животных вне их ареала обитания, так что уверен, что они и на острове появятся. Вряд ли образы ежа или мангуста кого-то всполошит. А вот священное животное Сехмет — это львица. Вот тут уже могут быть нюансы. В принципе, есть её более ласковая ипостась — Бастет. У той священное животное — кошка. Камышовые коты, конечно, тоже злые, но всё-таки это лучше, чем львица.

Не думаю, что речь идёт о зверях воплоти, скорее всего о нисхождении кого-то или чего-то иллюзорного, о духовном прообразе, вроде людского аху или ка в видимой форме. В Книге так и написано: ' Ка священного зверя бога войдёт в освящаемый предмет'.

— Это привлечёт ненужное внимание, — резонно заметила красавица, к чему, собственно, я её и подталкивал. — Я пошлю служанку договориться с лодочником. Завтра отправимся.

Глава 14

В путь мы отправились после полуденного обряда, в котором Анкетсат играла важную роль. Следующее её «выступление» только утром. Я так и не понял, как это определяется. Есть какой-то календарь, где отмечены счастливые и несчастливые дни, а на это накладываются положения солнца, деканов, созвездий «правящих» в течении десяти дней, и Бэс его знает, что ещё.

Все эти сведения являются самой большой тайной храма, мне не известно, как определяют, кто и какие обряды должен проводить. Пусть у специально обученных, ами уннут, жрецов-«толкователей часов» об этом голова болит. Мне не горячо не холодно от этих знаний.