Мелкий писец (СИ) - Мамин Олег - Страница 15

Похоже, писец об этом просто не задумывался, а сейчас получил откровение.

— Когда утолишь голод, приходи в святилище Птаха, — я так понял, что то помещение со статуей бога так официально именуется, — ещё несколько раз запишем заклинание против крокодилов.

Я диктовал, мы оба писали. Потом я касался свитков и повторял весь текст вслух.

Затем мы говорили о том, почему именно так, а не иначе записываются те или иные слова и понятия.

Всё оказалось несколько сложнее, чем я предполагал. Письменность и не идеографическая, где один символ — это целое понятие, и не фонетическая. Один и тот же знак может выступать в обоих ролях.

Кроме того выяснилось, что далеко не все знаки были в том свитке, я узнал несколько новых. По словам Саптаха, ему известно около полутысячи знаков, но это приблизительно, он не считал. (авт.: к периоду Нового царства их было около 800, а в эллинистический период — 6000).

Про направление письма Саптах сказал, что правильно считать не то, что фигуры смотрят в начало строки, а то, что они не видят будущего, только прошлое.

Кроме фонетических знаков и идеограмм, оказалось, что есть ещё и детерминативы, именно они составляли те самые сотни знаков. Они не читаются, а несут некий смысл. Например, значок человеческих ног вместе с «домом» — это «выходить». Или слово «ра»: если детерминатив «солнце», кружок с точкой, то речь о светиле в небе. Если детерминатив сидящего царя — это Ра как бог. А звучание одно и то же. Получается, что написанное более точно передаёт смыслы. Неудивительно, что это придаёт дополнительного почтения к словам записанным.

Трудно и со смысловыми знаками. Например, кружок с точкой внутри — это не просто солнце, но и «день», «свет» и даже «время».

С фонетическими значками тоже не так просто, не все они передают один звук, есть по два и три. Хотя бы это решается простой зубрёжкой, облегчённой подсказками: скарабей это «хпр», что по сути является его именем с пропущенными гласными.

По первому впечатлению чтение будет похоже на разгадывание ребусов, но думаю, что приноровлюсь. Глсн ж н слшкм вжн, бз нх тж вс пнтн. Просто привычка нужна, чтобы такое читать и писать.

— Как полагаешь, сколько времени тебе понадобится на освоение? — спросил меня Саптах, когда уже стало довольно темно.

— Через две декады смогу читать медленно. Записать за говорящим… Пока не знаю. Долго.

Комментария не последовало, Саптах лишь кивнул.

Он вручил мне свиток с заклинанием против крокодилов, написанный собственноручно, и дал задание:

— Завтра будешь писать эти слова на остраконах (греч.: черепок). Проговаривай слова, но не вливай свой ка в обломки. Просто учись, развивай руку и запоминай.

Спать я опять лёг в саду, но теперь уже на циновке и подушке.

Долго не мог уснуть, смотрел на звёздное небо, не очень знакомое по нескольким причинам. Мы хоть и не на экваторе, но уже видна часть созвездий южного полушария. Тот же Большой Пёс со своим Сириусом. Летом на широте Москвы его не увидеть, только осенью в утренних сумерках едва вылезает.

А вторая и третья причины отчего небо такое глубокое — нет городской засветки и туч, ничто не мешает разглядеть даже тусклые звёздочки.

Вроде бы созвездия тоже имеют несколько искажённую форму, а ещё сейчас Полярная звезда вовсе не является точным ориентиром на север. Я даже названия из будущего помню: или Кохаб, бета Малой Медведицы, или Тубан, альфа Дракона. На неё «указывает» пояс Ориона. Первая была хорошим ориентиром за тысячу лет до новой эры, а вторая — за три. Можно сориентироваться касательно текущего времени, если уточнить у кого-то. В крайнем случае самому понаблюдать, какая звезда всегда на севере.

(авт.: Это ошибочное рассуждение. Кохаб, араб. «звезда севера» относительно точно указывала на север с 2000 года до н.э. по 500 год н. э, а Тубан, араб. «змея» ~3500−1500 годы до н.э. То есть в период, который герой считает наиболее вероятным временем попадания, обе звезды могут быть полярными с одинаковым успехом)

Я не был астрономом, но нет ничего удивительного в этих знаниях. Всё, что говорил гид в каирском музее, очень хорошо врезалось в память. Это же последние воспоминания из того мира, куда я никогда не вернусь.

Кстати, не знаю, как полярная звезда называется на египетском. Надо будет спросить у Саптаха.

Стало весело, когда представил, в каком шоке будут люди будущего, когда сумасшедший русский заговорит на древнеегипетском, считая себя трёхлетним мальчиком. Почему-то я думаю, что мы с ним поменялись. Вряд ли кто-то воспримет серьёзно его слова. Скорее всего, в дурку упекут, хотя, казалось бы, вон она мечта большинства египтологов мира: можно услышать настоящее звучание мёртвого языка.

Я так живо представил это всё, что не различил грань, когда мысли о попаданце в будущее превратились в глубокий сон.

Там, своими, но теперь уже чужими глазами я наблюдал приключения испуганного ребёнка, пугающегося всего и вся. Он считал, что попал в Дуат и ждал, когда его кишки будет пожирать чудовище преисподней.

Но вместо этого его прокатили на небесной ладье и поселили в красивое место, где всегда сытно кормят, пусть и странной едой.

Иногда к нему приходят люди, говорящие с ним на непонятном языке, а изредка и те, кто говорит на почти понятном, но всё-таки странно звучащем. Его спрашивают как он жил, что ел, что пил…

Он отвечает честно, ведь где-то рядом стоит Тот, Взвешиватель слов, и записывает всё сказанное…

Глава 5

— Вставай, лентяй, господин зовёт тебя, — утром меня довольно грубо растолкал «провожатый». Не на рассвете, конечно, но уже было довольно шумно, карьер работал, так что я и так уже не спал. Двор тоже уже жил своей жизнью, но я не спешил вставать.

Спал тоже беспокойно, слишком много сильных впечатлений получил за день. Так что многих охранников могу уже узнавать в лицо. Всю ночь хотя бы один человек в воинском облачении ходил по территории сада, и как мне показалось, специально шумел, отпугивая потенциальных преступников и намекая слугам, что им не сбежать с украденным добром.

Я разлепил глаза и оценил, насколько высоко солнце. Нет, не полдень, хоть и не рассвет.

Потянулся, посетил туалет, умылся и только потом переспросил у наглеца, куда идти. Он ждал, несмотря на мой низкий статус, ведь появляться неопрятным перед лицом господина — это оскорбительно. Египтяне в целом весьма требовательны к гигиене. В меру познаний, конечно. Если есть возможность, умываются неоднократно в течение дня.

А статус… Насколько я понимаю, сейчас моё положение даже ниже, чем у всех слуг. Я же не правая рука самого надзирающего за царскими карьерами, а какой-то там ученик — тот, кого облагодетельствовали. Что-то вроде попрошайки-приживалы.

Вот и хамит дядя.

Так-то я ещё вчера получил задание; не знаю, чего это вдруг Саптаху понадобилось от меня.

— Куда идти? — спросил я, когда подготовился.

Охранник повёл меня словно под конвоем, то и дело подталкивал в спину. Мы вошли в помещение, в котором я ранее не был, оно в другой части дома, не там, где моя комнатушка и святилище Птаха.

Здесь стены или из мрамора, полированные до блеска, или покрыты росписями по штукатурке. Художник не придерживался канона, это же не гробница, так что выглядело живенько и местами весело. Хотя, конечно, до реализма далеко, таланта не хватило и получилось иногда карикатурно, но видно, что старался. Коты так вообще уморительные, хоть и рисованы с натуры. Вон, ходит пушистая модель. Тощий, но наглый.

Охранник поклонился и ушёл, а я остался.

— Ты не спешил, — строго сказал Саптах.

Он восседал за столом, накрытым разными яствами. Много фруктов и те самые копчёные утки, которых я помогал ощипывать и потрошить. Ещё одна причина плохого сна — коптили их ночью, запах стоял мощный.

Вместе с Саптахом вокруг низенького столика сидели его жена, дочь и два сына. Один примерно мой сверстник, а второй уже молодой мужчина. Смотрит на меня с прищуром, будто прицеливается.