Чужая жена для Беркута - Ромеро Екатерина - Страница 7

– Боюсь спросить, кто такой бессмертный?

– Савелий Крутой. Он натравил на тебя своих псов и назначил за твою голову награду.

Сцепляю зубы, охуеть просто. Я его даже еще не видел, а он уже, сука, взбесился. Как?!

– За что?

– Я не знаю. Там что-то мутно. Фари не так давно положили. Какой-то пиздец в Прайде, Крутой рвет и мечет, так что не высовывайся пока.

– Ага, счас! Фари был один нормальный чел с его шайки. Остальные фраера недоделанные. Пусть только дернется Лева в мою сторону – прибью.

– Понял. Что у нас еще?

– Что по Рокотову?

– Пока ничего. Ищем его, но бизнес он тебе твой не вернет, судя по отсутствию реакции.

– Жека, мне не столько бизнес этот нужен, сколько он сам! Привези его ко мне, я выбью из него все, что мне надо!

– Хорошо, ну мы работаем.

– Работайте быстрее!

– И это. Тут мадам пришла. Анфиса. Хочет на место секретарши попробоваться. Собеседование там, все дела.

– Хочет – пусти! В мой кабинет ее. Будет ей собеседование.

– Ага. Сейчас придет.

Иду курить и когда возвращаюсь, вижу эту кралю. Высокая блондинка, Бляйбтрой умеет угодить.

– Виктор Владимирович, я к вам.

Окидываю ее взглядом. Длинные светлые волосы, ноги от ушей, жопа, сиськи тройка, не меньше. Жека, бляха, просто святоша.

– Ну пошли.

Уже через десять минут Анфиса на коленях. Старается, заглатывает мой член, облизывает его, сосет. Давится, но видать, на работу очень хочет.

– Соски сожми. Давай, детка. Хочу видеть все.

Она явно профи, вот только у меня перед глазами кошка из клетки. Моя кошка, которая сосать так и близко не умеет. Невинную строит из себя, хотя я силой девок брать не привык, сами всегда давали, еще просили.

Вспоминаю ее волосы. Не такие как у этой патлы малеванные, а натуральные без краски. И груди у нее меньше, плотнее, четко ложатся в ладонь.

Возбуждение приливает к паху, горит все, аж дурею.

– Мм…

– Тихо, ни звука, блядь!

Хватаю Анфису за волосы, поднимаюсь и вгоняю ей в рот член что есть мочи. Кончаю сильно, она глотает все до капли, вытирает сопли.

Застегиваю брюки. Подписываю заявление на работу.

– Завтра выходишь. Расчет у Евгения Витальевича. Свободна.

***

Я замерзаю, продрогаю до костей в этом хлеву. Проваливаюсь в дурной сон, забиваюсь дремотой, пока не слышу какой-то гул.

Кто-то фыркает, и резко распахнув глаза, быстро осматриваюсь по сторонам. Уже день и я здесь точно не одна.

Этот демон что ли, еще девушек здесь держит? Нет.

Это животное и оно здесь не одно. Это загон для лошадей. Я только сейчас их вижу. Вон они, в другой стороне амбара.

Резко распахивается дверь, я тут же забиваюсь в стог сена, делая вид, что меня здесь нет.

– Эй! Эй, помогите!Входит мужчина, заносит воду, какие-то корма. Он ухаживает за животными.

Подаю голос, прикрываюсь платьем, но оно разорвано и превратилось в грязные ошметки.

Мужчина оборачивается в мою сторону, но не подходит. Кормит лошадей и просто уходит.

Он знает, что я здесь и ему нет до этого никакого дела. Этот человек работает на Беркутова, а значит, мне никто поможет, я здесь совсем одна.

Сколько времени прошло, Славик уже должен был не только добратся для города, но и поднять шумиху, связаться с дядей, а тот быстро вытащит меня, нет никаких сомнений.

Я хочу пить, хотя бы немного, но в этой клетке воды нет. Нет ничего кроме сена.

Ухватываюсь руками за решетки. Они стальные и дико холодные, клетка закрыта. Здесь не дует ветер, но нет тепла, так что я никак не могу согреться.

Тут холодно также, как и в ледяной душе Беркута.

Я слышу, когда Виктор возвращается. Тяжелый шаг, тихий как у зверя. Он подходит к клетке, я забиваюсь в самый угол от страха.

Ловлю ухмылку на самодовольном красивом лице. Он конечно, рад видеть меня в столь унизительном положении.

– Как дела, кобылка, еще не померла?

– Не дождетесь!

– Водички хочешь? Наших зверей уже напоили, а про тебя забыли.

Виктор показывает бутылку воды и у меня во рту мгновенно выделяется слюна.

– Дайте мне!

– Подойди и возьми. Ты ведь не боишься меня, не так ли?

Поднимает бровь. Чертов нахал, он выманивает меня из безопасного места.

Поднимаюсь и осторожно протягиваю руку сквозь решетку, но Виктор тут же отодвигает воду дальше.

– Чего вы хотите, чего?!

– Я хочу, чтобы ты сдала адрес, где прячется твой дядя.

– Я не знаю. Он может быть где угодно! Дайте воды!

Слезы наполняют глаза когда вижу, как Виктор просто берет и выливает воду на деревянный поддон. Всю, до последней капли.

– Лакай, кобылка. И вспоминай.

– Зачем вы это сделали?

– Ты знаешь, где твой дядя и врешь мне.

– Клянусь, он может быть где угодно! Дома, в офисе!

– Его там нет.

– Так он мне не отчитывается!

– Снова врешь.

– Будьте вы прокляты! Лучше бы вы и дальше гнили в тюрьме!

– Во-от, наконец, показала характер, а то все слезы льешь.

– Дядя найдет меня, а вас посадят снова в клетку! На этот раз надолго и вы не выйдете просто так!

– Какое упорство, всю ночь речь готовила?

Обворожительная белозубая усмешка, довольный взгляд красивых наглых глаз и я не выдерживаю. Плюю ему в лицо, что становится дикой просто ошибкой.

Виктор вытирается рукавом, а после достает ключи и открывает клетку.

– Ко мне!

– Нет, не надо!

Поздно. И он так силен. Этот зверь с легкостью отрывает от меня мое платье, расстегивает ремень и хватает меня за руки. Он быстро связывает мои запястья, закинув другую сторону ремня на металлическое кольцо сверху.

От шока я даже не упираюсь, не могу, я просто не могу в это поверить.

Шлепок сильной ладонью по попе. Болезненный, жесткий, а после еще и еще один.

Я вскрикиваю, дергаюсь, а после Виктор подходит и приобняв меня, резко прижимает к себе спиной. Трогает большими руками мои груди, щипает за соски. Сначала за один, а после за второй, перекатывая их между пальцами.

– Нет! Не надо!

– Хорошая, живая. Как этот хиляк тебя трахал?!

– Нет, не надо, прошу!

– Ты просишь меня?

Удар.

– О чем?

Удар. Жесткий, до жжения в коже, до боли, до слез.

Он истязает меня снова и ему это нравится. Я же кручусь как уж на этом ремне, пытаюсь увернутся от удара, но все бессмысленно. Виктор бьет меня по попе ничуть не сбавляя силы, мои истошные крики расходятся по всему амбару.

Слезы текут по щекам, мне холодно, больно, я хочу домой, а вместо этого стою подвешенная на этом крюке и рядом Беркутов как бес, истязает меня с особым удовольствием.

Улавливаю его запах. Сигареты, бергамот и острый перец. Так пахнет дьявол, так пахнет моя боль.

С каждым его шлепком я все меньше чувствую пятую точку. Она онемела, кажется, он разодрал кожу до крови.

– Хватит, прекратите, мне больно!

– ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ БОЛЬ!

Заорал так, что в ушах зашумело, а после схватил мое платье, смял его и вышел из клетки. Закрыл меня снова на ключ.

– Не оставляйте меня так. Прошу, Виктор, умоляю!

– Ты плохо стараешься. Подумай над своим поведением, Киса. И как меня по-настоящему надо умолять.

Прорычал и ушел, а я так и осталась стоять голая в этом амбаре. Связанная и не знающая, как противостоять этому зверю.

***

Рокотова вывела меня, хотя я честно стараюсь держать себя в руках. Я уже больше недели на свободе, но не могу спать. Я ни хуя не могу, пока мои враги не расплатятся, пока я не верну себе прежнее положение и бизнес.

По иронии судьбы, они все попрятались по норам и сидят тихо, но я выкурю их, чего бы мне это не стоило.

Эта девка, Лиза, сладкая конфета. Охуенная невеста, которая отравляет мне кровь. Мне ничего не стоит пристрелить ее, но это будет слишком просто. И быстро.

Ее полные груди вздымались при каждом ударе, а у меня стояк был просто бешеный. Ее запах впитался в каждую мою клетку, а зеленые глаза умоляли о пощаде.