Дом с химерами - Иваниченко Юрий Яковлевич - Страница 27

– Если бы мне кто-нибудь ещё сказал, где «здесь»? – глухо отозвалась тьма и обозначилась тусклым свечением фонарика на брандмейстерской каске.

– Где-то рядом, – едва не звякнул в неё Крыс своей немецкой каской. – Я на эту заслонку уже в третий раз натыкаюсь.

– И я… – из темноты проявился мазок лоснящейся меди, под которым с трудом угадывалось лицо Горлума, почернелое от древней сажи не меньше, чем кирпичная стена напротив.

Закопченная чугунная заслонка выпирала из кирпичной стены. Заслонка, – как будто они не в канализационном подземелье находятся, с его обязательной капелью, сыростью, плесенью, а в гостиной брошенного замка у печки-голландки. Вот только изразцы с ремесленными копиями гравюр Дюрера с неё осыпались, – мол, не топили давно. Да и темновато что-то, поскольку все пробки в замке за древностью погорели…

Ночь в музее. В сгоревшем музее, судя по обилию сажи. Вообще заблудившимся диггерам давно уже казалось, что блуждают они не канализацией, а лабиринтом гигантского дымохода или внутренностями совсем уж великанской печи. Неспроста же, не только вниз спускались каменные откосы, но и вверх карабкались шахты винтовых лестниц. И потом, самого разного, – бывало, что и на весь проход, – размера заслонки то и дело появлялись из кирпичных стен, из пола вырастали преизрядные чугунные решётки, мрачными гротами выплывали из тьмы огромные выгребные пазухи, и осадочные слои окаменелой сажи дымились вслед за калошами общевойскового ЗК и армейскими ботинками. Правда, версия дымохода мало объясняла изобилие ржавых стальных тросов, уходящих вверх и вниз, в лазы и шурфы, гигантских зубчатых шестерней, вдруг выпиравших из стен, маятниковых маховиков с едва различимой штамповкой: «Проктор и Гэмбл лифтовая компания», и плоских многопудовых гирь, свисающих из темноты сводов на ржавых цепях. Многоопытный Горлум объяснял, конечно, в меру своей опытности, что, например, в примитивной отопительной системе средневековых замков, где никакой трубочист не подберётся к ходам и задвижкам дымоходов, без таких механизмов дистанционного управления никак. Но объяснял он это так долго и путано что в конечном итоге и сам себе перестал верить. Особенно, когда им всё чаще стали попадаться на пути ржавые механизмы, никакого отношения к отопительной системе, очевидно, не имеющие. Рычаги ползунов, коренные шейки коленчатого вала, железное веретено передачи с шипами…

Впрочем, эта заслонка, мимо которой боком, пыхтя и ругаясь, они с Крысом протискивались уже в который раз, ничем другим, кроме как печной заслонкой, быть не могла. Во-первых, вполне традиционного размера. Во-вторых, вся в чёрных наростах сажи, которой, соответственно, и под ногами было полно. Вот только чёрный «Адам с костями», как на трансформаторной будке, зачем-то был отштампован на заслонке.

Переглянувшись, они принялись её изучать, уже хотя бы потому, что надо же было как-то отвлечься от тихого ужаса, который уже не подкрадывался, а прямо-таки шёл за ними по пятам, хлопал по плечу железной ладонью, то и дело окликал гулким эхом их собственных голосов. Ведь кружили они здесь со вчерашнего, а может, и позавчерашнего дня, а может, и того больше.

Диггеры поярче подкрутили фонарики на немецкой и брандмейстерской касках. Горлум уверенно, но почему-то одним пальцем затолкал задвижку в щель, обрамлённую чугунной рамкой. Оба затаили дыхание, хоть в общем-то чего можно было ожидать от обычной печной вьюшки? Но поскольку до сих пор ничего в этом зачарованном царстве они не тревожили, тревожно стало самим. Впрочем, спустя полминуты они наконец-то синхронно выдохнули, так как ничего не произошло. И что, собственно, должно произойти? И собрались диггеры уже протиснуться дальше в узком, как встроенный шкаф, лазу, как вдруг задвижка медленно поползла обратно, из стены наружу. Поползла со скрежетом и стоном, настолько протяжными и раскатистыми, что эхо терялось где-то в глубине кирпичной стены. Будто там, за почернелыми кирпичами, и впрямь раскинулись подземные залы средневекового замка.

Горлум и Крыс, не сговариваясь, стали энергично проталкиваться в обратную, известную им уже сторону.

На поверхности

– И что делать? – риторически спросил капитан Точилин у худющего, но всё ещё боеспособного Вильгельма, почёсывая дога за обрубком ушной раковины.

– С кем? С Савченко М.М? – встрепенулся Владимир Ильич, почесывая, в свою очередь, бультерьера Кузю, с которым неожиданно сдружился. Как для Кузьмы, то весьма неожиданно, судя по его недружелюбной морде.

– С этим «М.М.», как раз таки, всё понятно, – отмахнулся Арсений куцым обрубком Вильгельмова уха. – Будет отвечать теперь за незаконное хранение оружия, порчу имущества и убийство…

Арсений осёкся, – не захотел в присутствии Вильгельма говорить, что бронебойно-зажигательным Михалыч не только разнёс машину Варге, но и пристрелил в ней такого же дога, как сам Вильгельм. Хозяйского дога, откормленного и холёного, и даже умевшего самостоятельно пользоваться кнопкой дверного замка «бентли». Впрочем, могло статься, что этот тощий Вильгельм, от которого, положа руку на сердце, ничего, кроме имени, не осталось, залёг бы рядом с Михал Михалычем в засаду, чтобы сгрызть буржуазного сородича со свету. Так, в порядке гражданской войны…

– В общем, тему Савченко можно закрыть, – после деликатной паузы закончил капитан.

– Можно, – согласился Ильич. – А какую тогда открывать будем?

Не успел Арсений и рта открыть, как ответ пришёл сам собой. Он взревел в кармане Точилина шотландской волынкой так погребально и торжественно, что и Вильгельма, и Кузю сдуло, как и не было никогда.

Арсений порылся в кармане реглана.

– Вот! – торжествующе показал он Ильичу дисплей с телефонным номером. – Открывать будем тему московского диггерства.

– Ну-ка, ну-ка! – оживился ст. лейтенант Кононов.

– Ну-ка, бери задержанного, – остановила его нездоровый энтузиазм поднятая ладонь Арсения. – И препроводи в обезьянник со всеми подобающими почестями. А мне, кажется, сейчас ехать надо будет. Вернее, надеюсь, что надо будет. – Точилин вскочил и заторопился куда-то в сторону, бросив через плечо: – Нужен будешь, позвоню…

Глава 18. Заглянуть в историю

Чего только не было в дома Шатурова на протяжении его многолетней истории и многоквартального периметра! Молочная кухня, кинотеатр, баня-прачечная, библиотека для умственно отсталых, клуб любителей кошек и отдел зачистки бродячих животных в одном подъезде. Всё, вплоть до колониального представительства Гондураса, под боком у которого и находился бар со скромным именем «Королева Гондураса».

Арсений нашёл его сразу по выдающемуся бюсту королевы Виктории в нише над вывеской. Прямо как медальон на старинном фунте стерлингов, только очень рельефный.

«А ведь всегда помалкивает королева Англии, чьей ещё она королевой является…» – хмыкнул Арсений, проходя мимо шоколадных и щербетных студентов Института дружбы народов, сидящих на вытертых ступенях бара в дыму с подозрительным душком жжёного веника. Тут, в баре, и назначила студентка архитектурного, а также бывшая студента юридического и исторического институтов, плюс кулинарный техникум, встречу действующему оперуполномоченному уголовного розыска.

Нашёл он её не сразу. Вовсе не потому, что лысых персонажей, среди которых Точилин предполагал обнаружить Аннушку, тут было предостаточно, наоборот, всё больше чернели вокруг смоляные косички с бусами, мелкие каракулевые кудряшки с ленточками и пучки волос с заколками из костей. А потому, что и Аннушка была сегодня при волосах. В этаком древнеегипетском парике.

Так неожиданно после подземелья и сумерек вчерашнего дня, когда он видел её в последний раз, что Арсений даже запнулся на полпути к столику – уж больно хорошеньким оказалось бледное личико, оттенённое прямоугольной рамкой агатовых локонов. С драматическим изломом брови и зауженными уголками глаз в макияже, будто в угольной пыли…