Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 52

— Шереметев, отвали! — прошипел Бестужев. — Не буду я с тобой драться!

— Ага, — вставила я. — Он только меня побьет.

— Яра, марш в машину! — выпалил он.

— Яра, отойди, — попросил Матвей.

— Сава, я поеду с тобой, но только после того, как Матвей объяснит, как он меня спас! — протараторила я.

— Спас⁈ — взвыл Бестужев.

— Яра, он же не в себе, — возразил Матвей.

— Полагаю, он просто испугался, — пробурчала я. — За меня. Но я не нарочно! Сава, скажи Матвею, что ты меня не тронешь, и он тебя отпустит.

Вместо этого Бестужев вырвался из захвата и отступил от нас на пару шагов.

— В машину! — рявкнул он. — Оба!

— Ага, уже бегу, — кивнул Матвей.

— Матвей, пожалуйста. — Я потянула его за рукав. — Сава сейчас успокоится, а ты расскажешь.

Бесился Бестужев не от ревности, я это ощущала. Да и Матвей никаких негативных эмоций по отношению к Савелию не испытывал. В мальчишках кипел адреналин, но не оттого, что они не поделили девочку. Скорее, перепугались из-за меня. Оба.

Только непонятно, как они тут очутились.

— Старший курс по тревоге подняли, — сказал Матвей, когда мы, наконец, разместились в машине Бестужева. — Нас привлекают, если полиции нужна помощь. А тут поступил сигнал, что по району бегает бешеный пес. Нас и отправили улицы прочесывать. Едва успел, собака уже прыгнула на Яру. К счастью, она стояла не на линии огня. Но то, что это Яра, я узнал, когда подошел. Вот, собственно, и все.

— А-а-а… — протянула я. И, спохватившись, добавила: — Матвей, спасибо! Я так испугалась! Если б не ты…

Бестужев бросил на меня мрачный взгляд.

— Я рад, что успел, — сдержанно ответил Матвей. — Ладно, мне пора.

— Сиди, — бросил ему Бестужев. — Я подвезу. Тебе же в училище?

Взревел мотор. Все замолчали. Первым тишину нарушил Матвей.

— Яра, как там твой кот? — спросил он. — Ты его от собаки спасла или он твой?

— Какой кот? — вмешался Бестужев.

— Да мой… наверное, — ответила я.

— Мяу-у-у! — выдала химера, ужиком выскальзывая из-под куртки.

Она прыгнула на приборную доску и расправила крылья.

Бестужев ударил по тормозам. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Глава 50

— Наповал, — произнес Матвей с заднего сидения. — Сав, ты долго думал?

— Я? — хрипло спросил Бестужев.

Глаза я открыла, но смотреть в его сторону опасалась. Химера же ковыряла когтем дверцу бардачка, пытаясь ее открыть.

— А кто, если не ты, химеру из Испода притащил Яре в подарок?

Бестужев булькнул, подавляя истерический смешок. Я же молчала, соображая, не станет ли чистосердечное признание нарушением клятвы о неразглашении.

— Ага, я. Кто ж еще… — согласился Бестужев. — Яра, там печенье. Отдай ему, а то не успокоится.

Я открыла бардачок, химера с радостным мявом ринулась внутрь, но я успела поймать ее за шкирку. Ее? Его? Если химера, то она, а если кот, то он. Только какой же это кот? Котоптичка.

— Жди, — сказала я, добавив голосу строгости. — И веди себя прилично, а то обратно отправлю.

Химера странным образом присмирела. И печенье из моих рук не выхватила, взяла аккуратно. Правда, проглотила его мгновенно.

— Вот это вряд ли, — произнес Матвей. — Если вы ее накормили, то привязали. К кому? К Яре? Отправить обратно не получится.

— А я смотрю, ты об Исподе все знаешь. — Бестужев развернулся к Матвею. — Или это я чего-то не знаю?

— Смеешься? — фыркнул он. — У меня дядя эспер. Естественно, мне было интересно. Прочел об Исподе все, что смог достать.

Бестужев смерил меня тяжелым взглядом.

— По-твоему, я нарочно, что ли? — возмутилась я.

Химера перебралась ко мне на колени и свернулась клубочком, как обычный котенок.

— Ладно, сидите в машине. — Бестужев взялся за ручку дверцы. — Я позвоню и вернусь.

Мы остановились рядом с фонарем, и его света хватало, чтобы рассмотреть таксофон у ближайшего дома.

— Мне пора, — сказал Матвей. — Я сам доберусь.

— Сиди, а? Сейчас дядя твой решит, кто куда… пойдет, — пробурчал Бестужев.

— Это из-за того, что я химеру увидел? — напрягся Матвей. — Я не трепло. И дядя об этом знает.

— Это из-за того, что есть слабая надежда на то, что при свидетеле твой дядя нас с Ярой в ближайшем лесочке не закопает, — вздохнул Бестужев. — Хотя проще в заливе утопить.

— Сава, не драматизируй, дядя не монстр. А мне через десять минут надо быть в училище.

— Матвей, останься, пожалуйста, — вмешалась я. — Уверена, Александр Иванович подтвердит, что ты задержался по уважительной причине.

Иначе они до утра спорили бы. А я хотела, чтобы Матвей остался. Я не могла сказать ему правду о себе, и Савелий был так же связан клятвой. Пусть Александр Иванович решает, как поступить.

Я погладила химеру, почесала ее за ухом, как обычного котика. Она затарахтела, не открывая глаз.

— Яра, это незаконно, — сказал Матвей, когда Бестужев вышел из машины. — Савка тебя подставил.

— Нет, Матвей, — вздохнула я. — Он меня не подставлял. Ты прости, я не могу объяснить. Скажи лучше, она всегда на еду бросаться будет? На любую?

Я, в принципе, не представляла, разрешат ли мне оставить химеру, однако, если не удастся вернуть ее на изнанку мира, то… что? Как ей тут жить? Думать о том, что малышку-котика попросту уничтожат, не хотелось вовсе.

— Наестся она. Маленькая совсем, с такой проще, — ответил Матвей. — Так ее к тебе привязали?

— Угу…

— Тогда она будет тебя слушаться.

В машину вернулся Бестужев. Он откинул сидение, и назад сел Александр Иванович, заставив Матвея подвинуться. Хлопнула дверца, Бестужев занял место водителя.

— Привет, дядь Саш, — сказал Матвей. — Мне в училище надо. Я никому ничего не скажу. Разрешите идти?

— Сава, давай к училищу, — произнес Александр Иванович как-то устало. — Матвей, мы с тобой после побеседуем.

Я так расстроилась, что забыла поздороваться. Не хочет Александр Иванович говорить племяннику, что я — эспер. И, значит, в наших с Матвеем отношениях всегда будет присутствовать ложь.

— Здравствуй, Яра, — услышала я.

А еще почувствовала, что Александр Иванович раздражен и недоволен. Это неудивительно, но в чем я виновата?

— Здравствуйте, — ответила я. — Матвей, между прочим, мне жизнь спас.

— Яра… — запротестовал Матвей.

— Это он застрелил бешеного пса. В самый последний момент.

Александр Иванович молчал. Бестужев сосредоточенно вел машину.

— Я уже дважды обязана ему жизнью, — добавила я.

— Яра, я твой намек понял, — сдержанно произнес Александр Иванович. — Я поговорю с Матвеем. А за спасение твоей жизни его, непременно, отметят в училище.

Химера опять пряталась под курткой. Испугалась Александра Ивановича? Жаль, я так мало успела о них узнать.

Попрощавшись, Матвей ушел. Я пересела назад, освободив переднее кресло для Александра Ивановича. По всей видимости, неприятная беседа состоится в машине. В управление меня не поведут, а бегать по конспиративным квартирам попросту нет времени.

— Слушаю, — коротко и сухо произнес Александр Иванович.

Я рассказала, что произошло. И оказалось, что толком я ничего не запомнила, даже окрас собаки. Черная или серая? А, может, шоколадная? В темноте не рассмотрела. Порода? Что-то свирепое, с огромной мордой и толстыми лапами. И разве это важно? Собака мертва, ее можно осмотреть.

Как в Испод попала? Не знаю. Испугалась, очень сильно. Как выбралась, тем более, непонятно. И химеру я с собой не звала. А что леденец в кармане завалялся, так я в Испод не собиралась!

— Это случайность? — спросил Бестужев, обращаясь к Александру Ивановичу. — Откуда взялась эта бешеная собака?

— Разберемся, — ответил он. — Вы мне лучше скажите, что теперь с химерой делать!

— А какие есть варианты? — поинтересовалась я. — Убивать ее я не дам!

Кто ж меня спрашивать будет… Но я хотя бы обозначила свою позицию.