Изгой рода Орловых: Ликвидатор (СИ) - Коган Данил - Страница 47

— Ну ты, Алекс, прямо теорию целую развел. — Покачала головой Катя. — Я вот ничего такого не поняла.

— Я могу ошибаться в деталях. Да это и неважно. Почему он не убрался из Воронежа после смерти губернатора? Если это он? Зачем взялся за мое устранение? Много за меня не заплатят. Совершенно разный уровень мишеней. Когда, говоришь, губернатор ушел к духам предков?

— Я не говорила. — Истомина посмотрела в телефон, перелистнув несколько экранов, — вот. Шестнадцатого июля. Полтора месяца назад.

— А когда спохватились и нашли следы яда? — Она снова углубилась в свои записи.

— Довольно быстро. Через четыре дня. О чем это говорит?

— Мне кажется, с убийцей не расплатились. Ведь не было соблюдено главное условие. Смерть господина тайного советника, орденоносца и семьянина и прочая и прочая, в общем человека и дирижабля, не удалось выдать за естественную. Заказчики этого убийства могут хотеть теперь ликвидировать исполнителя. Если уже не попытались. А они, чтобы играть на таком уровне, не могут быть мелкими людьми. Боярский род? Какой-нибудь граф, имеющий интересы в Придонье? Неважно. Важно, что наш фигурант в цейтноте, загнан в угол, и нуждается в деньгах. Иначе не взялся бы за мое устранение.

— Набор смелых и бездоказательных предположений. — констатировала Истомина. — Ты мне напомнил сейчас моего куратора практики по криминалистике. Он тоже умел делать фантастичные выводы на основании незначительных фактов.

— И насколько часто он оказывался прав?

— Довольно часто. Но ему было сорок два. У него колоссальный опыт работы в следственных органах. Он начинал с низов, простым опером. А тебе девятнадцать. И ты тепличное создание из башни. Откуда что взялось?

— У меня выявили аналитические способности в одиннадцать лет. После этого со мной занимались лучшие из доступных моим родителям учителей. Все во имя рода. Не скажу, чтобы роль какого-нибудь родового аналитика или будущего ученого, каким был мой отец, меня прельщала. Мне больше нравились силовые тренировки, рукопашный бой и фехтование. Развитие гармониума. Но и здесь я не филонил. Все на благо рода. — Я сделал паузу. — У меня выработали что-то вроде специфического навыка, по мелким, незначительным деталям воображать прямо вот целую историю. Немного похоже на попытку реконструировать сценку по следам на песке. Меня учили не просто реконструировать картинку, а оживлять ее. — И мой дар ви́дения мне в этом изрядно помогает, как я понимаю. Но это уже секрет. — Так что в своих выводах я уверен процентов на восемьдесят. И то, что ты рассказала — не мелкие детали. Ты всего за сутки вытащила на свет множество полезной информации и свела ее вместе. А все мои выводы основываются на результатах твоей профессиональной работы, Мария.

Истомина даже слегка порозовела. Говорят, что доброе слово и кошке приятно. Но Мария комплименты своей внешности принимала в штыки. А вот похвала профессиональным качествам и признание значительности ее вклада доставили ей явное удовольствие. Запомним.

— Чтобы было понятно, например: мы знаем, что он отравил Гадюженко в СИЗО. Проникнуть туда — не самая простая история. Скорее, он подкупил или запугал одного из служащих. Но как он успел? Мы же не в сказке живем. И не в комиксе про суперзлодеев. Много времени на подготовку него не было. Вся кутерьма вокруг меня началась после смерти деда. А он умер меньше недели назад. Значит, убийца имел доступ к служебной информации. И, скорее всего, даже знал, к кому пойти. Отсюда, плюс другие факторы, вывод — он сам из органов. Много яда в этой истории, плюс знакомство со статусным химиком, — возможно, сотрудник ДБН. Короче говоря, я практически уверен, что многое угадал верно.

— А потомственный дворянин? — С каким-то даже детским любопытством спросила Катя.

— Техномантия. Полноценный маг может быть воспитан только в боярском роду, дворянской титулованной семье или в качестве исключения императорским учреждением, готовым развивать талантливого самородка. Но бояре такой ресурс, как прокачанный маг, из рода не отпустят. Вероятность службы такого в имперских учреждениях почти нулевая. Государственным магам, выращенным в спецучилищах, сильно промывают мозги. А вот одаренных осколков дворянских семей служит империи множество. Здесь чисто вероятностное предположение. Амбициозность, решительность, помните? Скорее всего — потомственный.

— Это все, конечно, замечательно. Но как мы дальше действуем? — Истомина, кажется, окончательно отдала мне лидерство в этом расследовании.

— Скажи, Мария, ты можешь обеспечить за ним непрерывное наблюдение?

— Я могла бы, конечно, попробовать подключить «Оруэлл»… — Она закусила нижнюю губу, о чем-то задумавшись.

— Ого, — присвистнула Катя. — Слышала я про этого нейро. Говорят, он начал следить, за кем не надо, всячески своевольничать, и поэтому его отключили.

Я тоже слышал об этой новейшей разработке в области нейросетей. Без подробностей. Знал, про мощный аналитический комплекс, связанный с видеонаблюдением, банковскими проводками, позиционированием телефонов и прочая и прочая. Короче, пробник Большого Брата. Оживший кошмар любого либерала и ценителя мировых заговоров.

— Ерунда это все, Кать! — Истомина решительно тряхнула рыжей гривой. — Какая самостоятельность? Просто, как только его запустили, все немедленно принялись использовать новую систему в собственных интересах. Следить за женами, мужьями. Начальством, подчиненными. Набирать материалы для шантажа. Дошло до того, что вообще ленились запускать наружку, даже за мелкими закладчиками «Оруэлл» гоняли. Это привело к сверхзагрузке вычислительных мощностей и сбоям в работе системы.

— Так, что его поломали?

— Нет. Как только проблема всплыла в высоких кабинетах, те приняли соответствующие меры. Естественно — бюрократические. Теперь доступ к этому нейро ограничен. Чтобы его запустить требуется куча запросов, бумажек и согласований. Все через центральное управление. Вероятность утечки, если правда, что наш фигурант — бывший сотрудник, не нулевая. — Истомина скорчила кислую физиономию. — К тому же информация о подключении «Оруэлла» сто процентов уйдет к смежникам. А те и так уже заинтересовались моим расследованием.

— Слушай, не настолько здесь в районе развита система видеонаблюдения, чтобы сильно переживать. — Попытался утешить я «особого следователя».

— Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. «Оруэлл» вламывается в любые системы уличного наблюдения, в том числе частные. Высший приоритет. Координирует работу дронов, простраивает вероятные маршруты. Одновременно санирует телефонные переговоры, мессенджеры, геопозицию устройств… От него не спасает изменение внешности или актерские способности. Он с девяносто процентной вероятностью определяет человека, даже при визуальной смене пола. Это мощнейший инструмент наружного наблюдения на сегодняшний день. Но, как я и сказала, к его ресурсам еще нужно получить доступ. И засветиться, соответственно. А что обиднее всего, можно засветиться, а доступа не получить. А в нашем случае мне придется использовать аргумент про убийство губернатора. Прости, Алексей, но чтобы расследовать покушение на мелкого дворянчика никто на «Оруэлл» не расщедрится.

— Я понимаю. А что, твой соученик из Соловьёвского района, наверное, питает к тебе нежные чувства еще с учебы? Иначе с чего бы он стал делиться служебной информацией.

— Ты, кажется, только что сунул нос на территорию «не твое собачье дело» Орлов! — Щеки Истоминой вспыхнули майскими розами.

— Я же не спрашивал есть или были ли у вас отношения, Мария! Вот это действительно не мое дело. У них там дело по химику закрыто или продолжается?

— А зачем… А! — Она аж подскочила. — Вот оно че, Михалыч… Может сработать. Он запросит ресурсы в рамках громкого дела. И отдаст их мне. Отделы сотрудничают, если объект слежки в другом районе. Дела связаны, так что обоснование у нас есть. Если мы преуспеем, он даже в плюсе. А мы избежим утечки. Неплохо. Думаю, Сережа не откажется помочь коллеге. И никаких отношений у нас не было и не будет! — Немного нелогично закончила она.