Двадцать два несчастья (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 46

— Остаток долга я принес, — спокойно ответил я, чтобы не раздувать конфликт. — Как и обещал вчера. Полностью.

— О! Вот это совсем другое дело! — просияла Светка и торопливо вытащила тетрадь, словно боясь, что я передумаю. — Та-а-ак…

Она взяла калькулятор и быстро пересчитала всю сумму, добавила мои покупки и огласила:

— С тебя шестнадцать тысяч двести восемьдесят рублей. Это если вместе с долгом.

Я неспешно отсчитал нужную сумму, а затем протянул молочную шоколадку с орехами и изюмом:

— А это тебе. За терпение и доверие. Спасибо, что выручила.

— Мне? — Голос Светки аж сел от неожиданности. — Ты чего это, Серега? Серьезно, что ли? Да я же просто пугнула тебя. Ну, положено так. Это же магазин, малый бизнес. Да что мы, не люди, что ли, друг друга в тяжелые времена не поддержим?

Я молча улыбнулся, сложил все продукты в пакет, кивнул ей и вышел из магазина.

В освещенное окно увидел, как она все еще растерянно смотрит на шоколадку.

А дома, когда лег спать, сосед-меломан опять начал качать весь дом своей электронной музыкой. Раньше, сволочь, хотя бы рэп ставил или техно девяностых, а сейчас — ни мелодии, ни слов, только бум-бум-бум!

Музыка продолжала долбить по нервам.

Когда я поднялся к меломану, тот вообще не открыл. А вот звук стал еще громче! Я попинал дверь, поколотил кулаком — тщетно.

Вот же сволочь… Вернувшись к себе и глянув на сонного Валеру, я сказал:

— Черта с два я буду это терпеть.

И залез в телефон, открыл браузер, решив, что, если уж разбираться, так по правилам. В конце концов, я врач и привык опираться на факты, а не на эмоции. Хотя эмоций сейчас хватало.

Набрал в поиске: «закон о тишине Казань». Первая же ссылка выдала то, что нужно. Закон «О соблюдении покоя граждан и тишины в ночное время», статья 2: ночное время в рабочие дни — с 22:00 до 06:00, в выходные и праздничные — с 22:00 до 09:00.

Глянул на часы. Двадцать два ноль семь.

Значит, уже семь минут этот придурок нарушает закон.

Но орало так, что меломан мог и не открыть. Стоять у его двери, как дурак, я не собирался и решил вызвать тяжелую артиллерию, то есть полицию, откуда меня перенаправили куда нужно.

— Участковый Гайнутдинов, — раздался усталый голос в трубке.

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Епиходов, живу на… — Я быстро продиктовал адрес. — Сосед включил музыку на полную громкость, нарушает режим тишины в ночное время. Прошу принять меры.

В трубке помолчали.

— Вы к нему обращались? — наконец спросил участковый.

— Ходил. Не открыл, только музыку сделал громче.

— Понял. Адрес продиктуйте.

Я продиктовал. Участковый зашуршал бумагами.

— Хорошо. Выезжаю. Минут через двадцать буду.

— Спасибо.

Спустя пятнадцать минут в дверь постучали. На площадке стояла Алла Викторовна, моя соседка-пенсионерка. В потертом халате и с недовольным лицом.

— Сережа, — она посмотрела на меня с укором, — ты чего молчишь? Я уже час не могу уснуть из-за этого грохота! Подумала, может, ты спишь как-то, ан нет — свет у тебя горит.

— Алла Викторовна, я уже ходил к нему. Не открывает. Полицию вызвал.

— И правильно сделал! — Она кивнула с одобрением. — Совсем оборзел этот Эдик Брыжжак.

— Кто? — не понял я.

— Фамилия у него такая, не удивляйся. Раньше хоть изредка так выкидывал, а теперь почти каждый день. Наушники для кого придумали? Я уж думала сама участковому звонить.

За ее спиной на лестнице появилась еще одна фигура — мужчины, которого Алла Викторовна назвала Ринатом. Лицо у него было помятое, в глазах — усталость.

— Слушайте, — он потер переносицу, — у меня младший вообще спать не может. Плачет. Жена вся на нервах. Этот… козел… он чего творит-то?

— Я полицию вызвал, — повторил я. — Должны скоро подъехать.

— Вот и хорошо. — Ринат кивнул. — Давно надо было. А то он совсем распоясался.

Мы втроем стояли на площадке, переглядываясь. Музыка гремела так, что казалось, вот-вот выбьет дверь. Внезапно сверху показался еще один сосед — я его видел пару раз, но имени не знал. Мужик лет пятидесяти, коренастый, в треке.

— Это вы полицию вызвали? — спросил он, спустившись к нам.

— Я, — кивнул я.

— Я такого не одобряю, сами бы разобрались с Эдиком! — Он подошел ближе, скрестил руки на груди. — Но… Заколебал уже этот диджей долбаный.

Спустя еще минут пять послышались шаги на лестнице. Участковый Гайнутдинов оказался грузным татарином лет сорока, в форме, с усталым, но властным лицом. Поздоровался коротко, окинул нас всех взглядом.

— Кто вызывал?

— Я. Епиходов Сергей.

— Понятно.

Все вместе мы поднялись, и участковый подошел к двери соседа, нажал на звонок.

Естественно, никто не открыл. Тогда он начал колотить кулаком. Серьезно, со всей силы, грохот получился внушительный. Музыка на мгновение стихла — видимо, Брыжжак все-таки услышал.

Дверь распахнулась. Тот же мужик в растянутой майке, но теперь с мутным взглядом и явно недовольным выражением лица.

— Чего? — буркнул, уставившись на участкового он.

— Документы, — коротко бросил Гайнутдинов.

— Да вы чего вообще? — Брыжжак попытался изобразить возмущение. — Я дома сижу, музыку слушаю. Это моя квартира!

— Статья два Закона Республики Татарстан номер три-ЗРТ, — спокойно произнес участковый. — Ночное время — с двадцати двух ноль-ноль до шести утра. Сейчас двадцать два тридцать. Вы нарушаете покой граждан. Документы.

Эдуард помялся, но достал паспорт. Участковый его записал, а потом повернулся к нам:

— Кто-то из вас готов дать свидетельские показания?

— Я, — первой ответила Алла Викторовна. — Записывайте. Драч Алла Викторовна, проживаю по этому же адресу, квартира…

Участковый записал. Потом Ринат добавил свое. Потом мужик в треке.

А я стоял и смотрел, как Эдуард мрачнеет с каждой секундой.

— Так, — участковый закрыл блокнот. — Гражданин Брыжжак Эдуард Андреевич, вам выписывается предупреждение. При повторном нарушении — штраф одна тысяча рублей. При третьем — до пяти тысяч. Понятно?

— Понятно, — процедил Эдуард сквозь зубы.

— Музыку выключите. Немедленно.

Брыжжак развернулся, зашел в квартиру. Грохот стих. Тишина показалась почти оглушительной после этого ада.

Участковый кивнул нам и направился к лестнице. Я поблагодарил. Соседи тоже.

Когда он ушел, Эдуард вышел на площадку. Посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом.

— Это ты зря, стукачок, — тихо сказал он. — По-свойски, по-соседски не мог, что ли?

Я посмотрел ему в глаза и вздохнул:

— Мужик, я просто хочу спать. У меня здоровье не то, чтобы по ночам бодрствовать. В следующий раз сделай музыку тише — и никаких проблем. А лучше купи наушники. Их как раз для тебя придумали.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Хлопнул дверью.

Алла Викторовна покачала головой:

— Сережа, ты осторожнее с ним. Брыжжак этот — тот еще тип. Охотник-рыболов. У него и ружье есть!

— Ничего, Алла Викторовна, — попытался я улыбнуться. — Главное, что закон на нашей стороне.

Ринат похлопал меня по плечу, зевнул и сказал:

— Молодец, сосед. Надо было раньше так сделать.

Мы разошлись по квартирам.

Закрыв дверь, я прислонился к ней спиной и улыбнулся — наконец-то тишина!

Я разделся, лег в кровать и тут же уснул. В таких райских условиях, когда слышалось лишь сопение Валеры, спать было одно удовольствие.

Только и успел подумать, что надо бы Гайнутдинову что-нибудь подарить. Не взятки ради, а для выстраивания нетворкинга и адаптации к местному комьюнити, как модно говорить.

Глава 20

Утро не задалось. Будильника я не услышал. Валера, скотина, так вообще проспал, хотя мог бы и разбудить.

Глянул на часы — без десяти шесть.

Черт!

Стремительно подскочив, я побежал совершать экспресс-гигиенические процедуры. Там же Татьяна уже ждет, небось. Сказал ей, что буду в шесть, а сам чуть не проспал!