Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 53

— Сколько штук нужно? — проговорил Вазген на чистом русском. — Шесть?

— Сорокафутовый контейнер есть? — спросил я, думая, что это будет идеально, он двенадцать метров в длину, можно сделать полноценный шестиметровый зал со стойками и стульями на высоких ножках.

— Есть один, — с готовностью ответил Вазген. — Как вас ждал, для других клиентов он сильно большой, он внизу стоит вон под теми. — Хозяин кивнул на нагромождение контейнеров возле забора. Не советовал бы его. Во время норд-оста его спрессовало другим контейнером, с ним много работы. Да и зачем такой большой? Неудобно и нестандартно.

— Мне как раз нормально, — уперся я. — Покажите, что и где с ним не так.

Вазген поскреб голову под кепкой и развел руками:

— Он завален. Манипулятор только завтра придет.

— А вы на рисунке покажите повреждения, — предложил я. — Размер для нас принципиален. Нам вообще два нужно. Большой и маленький.

— Не шесть? — расстроился армянин.

— Для ангаров они не подходят, — объяснил Каналья. — Но сгодятся как склад и для магазинчика. Нужна будет внешняя и внутренняя отделка вагонкой, окно и двери.

— Два окна, — добавил я. — Ставни, обивка железом снаружи, чтобы не было похоже на контейнер, а вагонкой внутри, а также металлический каркас под стойку и для витрин, я нарисую чертеж и напишу размеры. Вот только где это сделать?

Готов поспорить, что он зарабатывает не только на списанных контейнерах, но и столько же, если не больше — на реконструкции и отделке.

— Идемте, покажу наш цех! — истолковал Вазген мои слова по-своему. — Заодно посмотрите, как обиваем вагонкой. Красиво! Модно!

Мимо сварщиков, мимо горой сваленных обрезков с контейнеров, похрустывая ржой и песком, присыпавшим асфальт, мы направились в ангар.

Он состоял из двух частей: рабочей, где стоял контейнер с окошком, и склада с деревяхами, по большей части вагонкой.

— Это у нас бытовка и временное жилье! — Вазген похлопал синий контейнер, открыл вваренную сбоку дверцу и кивком поманил за собой.

Мы вошли в контейнер, приспособленный под времянку. Каналья по привычке втянул голову в плечи, чтобы не удариться головой, но тут было высоко. Вазген включил фонарик и сказал:

— Вся электрика разведена, вот эти люминесцентные лампочки на потолке — рабочие. Розетки тоже. Вон щиток, счетчик — не проблема. Пол — линолеум, рисунок выбираем. Под ним — листы ДСП, все делаем от души. — Он посветил на стену, которую вагонкой обшили лишь частично. — Утепление стекловатой, видите? Ржавчину удаляю пескоструем, обрабатываю металл и только потом утепляю. Он рейкой отогнул стекловату. — Смотрите, чистое все. Там, где металл прогнил, накладываем заплаты. Заходи и живи!

— Так можно дачные дома строить, — посоветовал я. — Два контейнера — полноценный дом. Недорого, наверное, получится. Будут брать.

Вазген махнул рукой.

— Им все дорого. Строят из того, что лежит на земле. А прописаться в таком доме нельзя.

— Обидно. Хорошая ведь задумка. И одноэтажный дом можно, и двухэтажный…

Да хоть гостиничный модуль можно собрать! Временный, конечно, но пока буду основной корпус строить, пусть работает…

Ага, размечтался! На месте твоей воображаемой гостиницы сейчас заболоченный пустырь и непонятно чья земля.

— Ну как вам? — самодовольно спросил Вазген.

Я показал «класс».

— Очень круто! Мне нравится, и я хочу такой домик заказать… Такой, но не такой, а чуть посложнее. Два окна, дверь в центре…

— Для каких целей?

— Кондитерская, кафе. Маленький магазинчик со сладостями. С одной стороны витрины и продавец, с другой — стойки, чтобы люди могли съесть пирожное с чаем и согреться или спрятаться от дождя, а может, скоротать время, пока придет их автобус, ведь это вблизи конечных на рынке. Потому мне важно видеть повреждения контейнера. Я хочу, чтобы все было не просто красиво — идеально.

— Если снаружи обшивать листами железа, то все поправимо, — воодушевился Вазген, заозирался. — Где бы нам присесть?

Мы вышли из вагончика, Вазген крикнул:

— Иван! Иван!

Прибежал парнишка лет восемнадцати, больше похожий на Арсена, чем на Ивана, и Вазген распорядился:

— Принеси бумагу, ручку, карандаши. И поживее!

Иван убежал, а мы обогнули кучу вагонки и оказались в закоулке, где стоял сколоченный из досок стол с настольной лампой и три старые табуретки.

— Присаживайтесь, сейчас нарисуем чертеж.

Вазген придвинул к себе исписанный цифрами листок, взял карандаш и нарисовал прямоугольник, прочертил волнистую линию по одной стороне.

— Вот тут повреждения. Что-то впечаталось в контейнер, погнуло и пробило стенку. Но это неважно, починим, стоит все вместе с починкой как целый контейнер. Как склад ценных вещей его использовать нельзя, как магазин — вполне.

— А доставка? — уточнил Каналья. — Он же огромный, больше стандартных.

— Об этом не переживайте, техника есть и для транспортировки, и для монтажа.

Вазген придвинул к себе альбом для рисования, который оказался скорее ежедневником с хитрыми заказами типа моего, и подвел итог:

— Итак, заказ: контейнер 20 футов и контейнер 40 футов, так? — Он записал все, что озвучил.

— Я себе на стройку тоже один возьму, на участок под мастерскую, — сказал Каналья и посмотрел на меня: — Надо будет инструмент хранить и все прочее.

— Записываю еще один 20 футов. Уточняю: 20 футов — это шесть метров в длину. 40 футов — двенадцать.

— Отлично, — кивнул я. — Давайте я нарисую и напишу, чего бы мне хотелось.

Вазген придвинул мне отдельный лист. Я начертил прямоугольник, дверью разделил его на две части, затем изобразил два окна.

— Тут просто стекла, без рамы. Сможете вписать в контейнер?

— Да вообще не проблема.

Закрываться окно будет ставнями…

— Я бы все-таки сделал раму, чтобы закрывать ставни изнутри, а не вешать замок снаружи, который легко сбить.

— Согласен. Делаем открывающиеся окна. Ставни распашные, железные, с щеколдой, и паз под замок. И еще важная деталь. Хочется козырек на всем протяжении павильона, чтобы на полметра выдавался и люди могли прятаться от дождя.

Потерев переносицу, Вазген оценил:

— Бестолково. Я бы посоветовал с этой стороны, где зал, ставни не делать, а закрывать сплошным железным листом. И ставни, и навес.

— Сотрудница не поднимет тот навес. Вот если все-таки ставни оставить, а приварить облегченную конструкцию, которая будет опускаться сверху на эти ставни…

В будущем полно подходящих материалов, с помощью которых можно решить эту проблему, а сейчас…

— Я подумаю, каким материалом перекрыть, и предложу, — кивнул Вазген. — Теперь давайте обсуждать размеры окна, двери…

Я бы предложил стандартную. Около получаса мы все записывали, а закончили уже совсем затемно, и Каналья спросил:

— Сколько этот домик будет стоить?

— Важное забыл! — воскликнул я. — Вагонка должна быть покрашена в белый. Под цвет линолеума самого светлого, который я выбрал.

Вазген пожевал губами, скривился. Я знал, что он хочет, но не решается сказать: «Зачем белой? Белый — маркий. Другое дело дерево, дорого-богато! Или обои на худой конец!» Но он оказался тактичным человеком и промолчал.

— Только не проси снаружи белым красить — совсем глупо! — не сдержался Вазген под конец. — Изрисуют твою красоту за два дня!

— Согласен, — кивнул я, — красьте в черный… нет, в темно-серый… Не красьте, оставьте грунтовку.

— Итак, огласите приговор, — напомнил Каналья.

Вазген поскреб в голове кончиком ручки, пожевал губу, задумавшись, и выдал:

— Пятьсот долларов за магазинчик. Может, плюс сто. Надо смотреть, цены скачут, как быки на родео. Вам как? Подъемно? Могу рассрочку дать на месяц, но тогда плюс пятьдесят долларов.

— Ничего себе процентики у тебя! И цены нифиговые такие. Комнату в общаге купить можно.

Да, пятьсот баксов — запредельная сумма по нынешним временам.

Можно оставить все как есть, брать в аренду столик, тихонько торговать, не выходить в непогоду и снимать сливки. Но пройдет год, два, появятся повторяйки, и возле Вероники выстроится рядок доморощенных кондитеров. С кондитерской случится то же, что и с нашей торговлей мукой.