Перековка. Перевернутое Небо (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 58

Райгвар хмыкнул, и в тот же миг я метнул духовное копьё, не доведя его до этапа конденсации.

Райгвар повторил мой жест — поднял ладонь.

Копьё, ещё мгновение назад стремительно летящее ему прямо в лицо, замедлилось, застыло, медленно поползло вперёд, словно продавливая не воздух, а камень, а ещё через мгновение треснуло по наконечнику и рассыпалось на сотни крошечных осколков, рухнувших на пол волной освобождённой духовной силой.

Райгвар же даже не замедлил шага. Возможно, и духовное копьё лопнуло не потому, что он усилил нажим, а потому, что он всего лишь сделал шаг ближе.

— Ты либо великий обманщик, сумевший в первую встречу ловко притвориться неумехой, либо великий талант.

— Вы освоили сгущение силы за два дня, господин, — буркнул мрачный советник Курам.

— Потому я и сказал талант, а не назвал его гением, — отмахнулся Райгвар. — Но не будешь же ты спорить, что среди моих людей нет никого равного ему?

— Змей хорош, — недовольно согласился советник Курам.

— Слышал, Змей? — рассмеялся Райгвар и тут же сказал: — Давай дальше.

Советник Курам и вовсе скривился так, словно укусил незрелую хурму. Да, он тоже часть сложившейся утренней традиции.

Я перевёл взгляд с Райгвара на советника, вернее, чуть выше, на печать в два цвета, что висела…

Не в два, а в три. Ловко, ловко. Третий цвет был. И был спрятан, так что на первый взгляд и не заметишь. И не сказать, что он был спрятан малым количеством силы, едва-едва мерцая, — нет. Яркий цвет, толстая линия, но пока не начнёшь работу с печатью, словно невидим. Ловко, признал я в очередной раз.

Потянулся к печати своей силой и талантом.

Что сегодня?

Ни разу Райгвар не добавлял амулет к нашей утренней то ли традиции, то ли соревнованию, то ли тренировке.

Но сегодня было что-то очень необычное.

Я видел печать, я дотянулся до неё, но моя сила словно пролилась в пустоту, словно вместо настоящей печати над головой советника Курама была лишь обманка, образ.

Моя сила соскальзывала с печати, не могла зацепиться за неё, я не мог ощутить силы Райгвара и не мог заменить её и украсть печать.

Райгвар тем временем сел, оглядел стол и хохотнул, не поворачивая головы:

— Советник, почему у тебя такое кислое лицо? Ты, вроде, должен радоваться, что я вновь занялся учёбой. Не появись Атрий, стал бы я копаться в тех пыльных записях?

Курам растянул губы в кислой улыбке:

— Я очень, очень сильно радуюсь, господин, просто скрываю эту радость глубоко внутри, чтобы доставить вам радость её поиском.

— Ты смеешь лгать мне, советник? — захохотал Райгвар.

— Зато, как вы радуетесь, господин. Последний раз вы так много смеялись, господин, когда вам было одиннадцать.

Я пропускал их обмен шутками мимо ушей, раз за разом пытаясь ухватить печать над советником и всё сильнее хмурясь с каждой новой неудачей.

Что за?..

Может, я был неправ, и это всё же артефакт? Но не артефакт-защита, а артефакт-обманка? Я ведь сталкивался с подобным даже в Первом поясе, в Морозной Гряде.

Я сосредоточился, пытаясь уловить все оттенки ощущений. Есть же сопротивление, есть. Печать настоящая, так почему я не могу её украсть? Я прищурился, пытаясь вот так, без кражи распознать символы в печати. Ничего нового: верность Тиграм и лично Райгвару, вот символ его имени, никаких новых символов, значения которых я бы не знал и которые могли бы защитить печать от…

Вдруг что-то блеснуло алым, крошечная искорка — вот только не над головой советника Курама, а…

Через миг я облегчённо откинулся на спинку стула, несколько раз моргнул, перестраивая зрение.

Всё верно, передо мной обманка, но обманка более хитрая, чем я ожидал. И вместе с тем, в основе своей это обманка, которую я уже встречал.

В тот день, когда принимал клятвы от своих старейшин.

На советнике Кураме есть печать. Вот только она сделана крошечной, сжата до размеров не то что монеты Первого пояса, а до размеров как раз той, мелькнувшей искры и прикреплена к советнику Кураму на колено. Если бы печати не были видны сквозь препятствия, то я бы никогда не смог её заметить сквозь одежду, стол и еду.

— Что, нашёл? — сразу всё понял Райгвар.

Вместо ответа я сосредоточился ещё раз, но в этот раз потянулся к настоящей печати, а не её обманному образу.

Сон.

Советник Курам клюнул носом, обмяк, стремясь рухнуть на стол, через миг, когда Райгвар вернул себе Указ и убрал из него лишний символ, встрепенулся, выровнял чашу, которую едва не пролил, поджал губы и воткнул в меня испепеляющий взгляд.

Я хмыкнул. Вообще-то, это Райгвар придумал эту тренировку, и это Райгвар назначил советника Курама мишенью, но злится советник на меня, а не на господина. Верность, понимаю.

И снова не смог не отметить, что три цвета тремя цветами, но половина моих старейшин даже с таким Указом на себе не рухнули бы вот так на стол, а, ожидая подвоха, сумели бы воспротивиться сну.

Что там мои старейшины, даже Тизиор сбросил с себя мой Указ при первой встрече. До сих пор не могу разобраться, советник не желает противиться Указам или не способен на это?

— Жаль-жаль, — на миг поджал губы Райгвар. — Радуйся, советник, я и сегодня буду копаться в трактатах. Держи, — с этими словами он метнул в меня целой стопкой возникших из ниоткуда книг и свитков.

Пришлось перехватывать их духовной силой, чтобы не упали.

Это как раз те трактаты, что Райгвар читал вчера и в которых нашёл описание маскировки и уменьшения печатей Указов. Если так подумать, то бесценные книги, которых я больше нигде ни в Империи, ни в Альянсе найти не сумею. Не первые бесценные книги, полученные от Райгвара.

Я переместил их в кольцо, на отдельную полку, а затем встал, склоняясь в приветствии идущих.

— Благодарю, Райгвар, твоя щедрость заставляет меня…

— Без этого, — перебил меня он, недовольно кривя губы. — Пресмыкающихся слуг и подчинённых у меня столько, что можно до вечера пересчитывать и не суметь выбраться даже из резиденции.

— Они, может, и пресмыкаются, я же благодарю за знания и щедрость…

— Отличное кольцо, — вновь перебил меня Райгвар, — во сколько раз сжимает время?

— Ускоряет, господин, — поправил советник Курам, продолжая недовольно буравить меня взглядом.

Понимаю его. Мало того, что Райгвар позволяет мне издеваться над ним, так ещё и каждый день отдаёт бесценные знания из личной сокровищницы какому-то приблуде из Змей.

— Для меня, которому приходится переживать неделю тренировок за ночь, время сжимается и тянется бесконечно, — отмахнулся от советника Райгвар. — Во сколько раз?

— Сильнее, чем в семь раз, — обтекаемо ответил я.

— В сто? В пятьдесят? В двадцать? — тут же забросал меня вопросами Райгвар, склонив голову к левому плечу, и, не дожидаясь на них ответа, воскликнул: — Ого! Лучше, чем я ожидал. То-то я вижу, что не наша работа. Достойный трофей.

Я же нахмурился. Это как он меня проверил? Чтобы сработал талант отделять правду ото лжи, нужно же, чтобы я отвечал. Неужели я сейчас настолько не слежу за лицом, что на нём всё написано? Что с моим умением притворяться и жить под лицом-маской?

Конечно, слуга мог называть это утренней трапезой, но на деле это была утренняя беседа, на которой Райгвар болтал без умолку, словно ему и правда во всей резиденции не с кем было больше поговорить.

— Имперцы, проиграв, потеряли бесконечно много, но вот чего у них не отнять, так это упорства. Стараются, восстанавливают утраченное. Мы же, вроде как, победили, перебрались на новые земли, заселили города проигравших, а на деле топчемся на месте.

— Господин, — на этот раз советник Курам использовал мыслеречь, словно опасался здесь не только меня, который всё равно его слышал, — вы раз за разом позволяете себе лишнего. Это опасные речи. Вы должны быть осторожнее, я не раз учил вас этому и не понимаю, что с вами такое.

Райгвар склонил голову к правому плечу, выслушал, поджал губы на миг, а затем упрямо продолжил, пусть и мыслеречью: