Перековка. Перевернутое Небо (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 3

Душа. Чужая память. Есть она?

Ничего не отозвалось, ничего не всплыло.

Это хорошо.

Я, наконец, выдохнул с немалым облегчением.

Глупое, конечно, облегчение, когда в твоём теле спрятан Молот Монстров и печати Указов — якорь для вместилища души, той самой, что носит в себе память об именах слуг.

Какое забавное сочетание: я долгие годы пользовался уникальным Флагом Сотни Убийств. Возможно, единственный из орденцев, единственный из всех глав фракций и уж точно единственный из всех магистров Ордена Небесного Меча. Теперь же я сам ношу в себе подобие такого Флага, и, возможно, мне на собственной шкуре придётся проверить, каково это — бороться с другими обитателями этого Флага.

Только с помощью других жертв безумного духа я сумел победить в нашем необычном противостоянии. Я сумел дозваться их, сумел пробудить, а значит, он не сумел поглотить их полностью. Во всяком случае, одного точно не сумел. Была дополнительная голова с расплывчатыми чертами и две руки, что с наслаждением душили безумца.

Я поглотил безумца, но ведь не одного, верно?

Я поглотил всех. И безумца, и того, что помогал мне до последнего мига, до последнего удара молнии.

И все они вот-вот могут пробудиться во мне.

Эта мысль — мысль, что время истекает — заставила меня, наконец-то, действовать.

Если моё время ограничено, я должен успеть вытащить отсюда уцелевших собратьев.

Собравшись, я неспешно шагнул вперёд. Раз, другой, третий, снова приближаясь к границе формации и на этот раз не спеша, не прыгая всем на потеху, а двигаясь так, как должен двигаться господин.

Граница ритуала — первая преграда, за которой неизвестно что случится. Два коротких шага до неё, один…

Отступившие было големы, открывшие мне проход, одновременно подняли руки с мечами, преграждая ими путь.

Я замер, пряча оскал, стараясь внешне выглядеть бесстрастно, оглядел их.

В общем-то, всё уже было понятно, безумный дух подготовился и подготовился с умом, но я всё же спросил у того единственного, чьё имя знал:

— Риван, почему они подняли оружие?

Тот на миг поднял голову от камня, ожёг меня напряжённым взглядом, снова уткнулся в полированный пол и выдохнул:

— Господин, они ждут, когда вы подтвердите, что вы — это вы.

Ничего такого в памяти не было, а ждать, когда появится, я был не готов.

Что же, значит, придётся по плохому, как я и рассчитывал с самого начала.

Змеи…

В последний миг одёрнул себя, заставил обдумать свои действия, разжал губы и приказал:

— Слуги! Всем отойти в сторону. Запрещено уходить, перемещаться, сбегать отсюда. Запрещено использовать мыслеречь, артефакты, стихии и оружие. Встали!

Мой рык, и тут же мигнувшие печати над слугами вздёрнули их на ноги. Три вдоха и я остался один на один с големами.

Змеи, вперёд!

Те послушно и даже радостно выполнили приказ, единым порывом сметя с ног четверых ближайших големов и оплетая их кольцами тел. Два следующих голема справа и слева тут же повернули головы на эту схватку.

Хотел бы я сказать, что Рывком переместился следом за змеями, но нет, я раскрутил Круговорот силы внутри себя, и низенько, но очень быстро пролетел над полом к мечу и сжал пальцы на его рукояти.

Вовремя.

Я не знал Возвышения големов, но мои змеи, на которых я так рассчитывал, не сумели их уничтожить. Безымянного Властелина из Фаир который доставил мне столько неприятностей своей смертью и образом, убил один крохотный змей меньше, чем за вдох, а здесь здоровенный, толще меня змеище, не мог за три вдоха прикончить одного голема.

Я переоценил силы змеев.

Меч я вскинул вовремя — отбив удар левого голема, который за эти мгновения уже успел добраться до битвы. Тут же повёл клинком, сковывая чужое лезвие, и ударил вниз, обманным ударом, который перенял у Рейки.

Вышло хорошо — но впустую — мой меч не вошёл и на палец в камень плоти голема.

«Вокруг зона запрета», — сказал я себе, — «Особая зона запрета, в которой я не могу использовать техники, но могу использовать Указы и стихии, а Указы действуют на старших големов.»

Змея, что должен был защищать меня, я отправил в правого голема, перехватывая его, а затем обратился к другому своему таланту.

Смерть.

Вспыхнувшая алая печать над големом даже не замедлила его. Но и не повисла на мне грузом, а значит, всё дело только в слабости печати, а не в разнице Возвышения.

За вдох, потребовавшийся на всё это, мы со звоном успели обменяться десятком ударов.

Я поджал губы, когда осознал, что противник пытается ранить меня, а не убить.

Дарсов безумный дух.

Второй цвет в Указ.

Третий.

Отпрыгнуть, спиной вперёд улетая от голема.

Тот споткнулся, потерял ловкость и стремительность движений, сияние драгоценных камней в его глазницах тускнело с каждым вдохом, я буквально шкурой ощущал, как сошлись в противостоянии его основа и мой Указ, на этот раз давя на плечи. Голем ещё попытался шагнуть ко мне, но рухнул на пол, стремительно покрываясь трещинами и явно показывая, кто победил.

Восприятие позволяло мне видеть всё вокруг, и я видел, что змеи тоже не теряли времени и сумели-таки отыскать слабые места големов — задавили одного из них, пусть и расплатились за это отметинами ран на шкуре и теперь снова боролись пятеро против пятерых.

Но оно же донесло до меня и то, что теперь повернули головы следующие по кругу големы, на этот раз сразу четыре — два слева, два справа.

Если так продолжится, то следом врагов будет восемь?

Смерть.

Над клубком из змеев и големов повисла новая печать, стремительно обретая дополнительные цвета и… и ничего не случилось. Больше того, я с первого момента ощутил, как Указ лёг на мои плечи неприятной тяжестью. Големы что, разные по Возвышению?

Словно подслушав меня, ещё четыре голема повернули головы, а затем шевельнулись ещё четверо, запуская волну движения вокруг ритуала.

Вот же дарсовы отродья.

— Отступай! Отступай, Леград! — завопил Самум, до которого, похоже, дошло.

— Отступайте, глава, в круг формации! — через миг поддержали его остальные выжившие собратья.

Здравый совет, наверняка безумный дух позаботился, чтобы никто из слуг и, тем более големов не повредил ритуал. Но оказаться запертым в ловушке ритуала тоже не лучший выбор. Кто знает, нет ли в нём ещё одной формации? Для…

Я крутнулся на месте, ища глазами единственного знакомого слугу.

— Риван, где мои вещи?

— В-вещи, господин? Я не трогал ваши вещи, клянусь!

Я проглотил ругательства, восприятием наблюдая, как цепочка оживающих големов всё расширяется.

— Где вещи этого тела? — стукнул себя в грудь левым кулаком. — Этого!

Тот выпучил глаза и вильнул взглядом куда-то в сторону. Я повернул голову туда же и приказал, не разбирая кому:

— Вещи этого тела сюда. Живо!

Сразу над двоими слугами вспыхнули печати, бросая их на пол. На этот раз я не сдержал ругательств. Мастер Указов, дарс меня возьми. Настолько редко пользуюсь ими, что допускаю глупейшие ошибки.

— Отменяю два предыдущих приказа. Вещи ко мне, быстрей!

Получив обратно разрешение шевелиться и использовать артефакты, слуги сумели и подняться, и выполнить мой приказ.

Двадцать шагов до големов слева. Тридцать шагов до големов справа.

Мне в ладонь падает моё кольцо и чужое. Мои вещи разделили?

Я вспарываю ладонь мечом голема, сжимая в ней сразу оба кольца. Один из слуг охает, отступая и хватаясь за виски. Слом привязки — это всегда неприятно, но мне его совершенно не жаль.

Пятнадцать шагов до големов слева. Двадцать пять до других, почему-то двигающихся медленней.

Оба кольца заняли своё место на пальцах, и я уже внутри своего.

Здесь полный бардак, какого я не создавал даже в самые худшие свои годы — содержимое полок сброшено на пол, всё перемешано, перевёрнуто.

Но мой Пронзатель не спрятать даже под грудой хлама — я вижу торчащий из трав изогнутый шип и спустя миг уже сжимаю его в руках.