Кровь вассалов (СИ) - Добрый Владислав - Страница 52

И мне даже в голову не пришло его развязать.

Да и Зартан принял правила игры — он и не просил.

Больше того, в какой-то момент вошли слуги и подали мне слегка подогретое вино со специями, кувшин с кипячёной водой (они ненавидели этот мой каприз и сами бы с куда большим удовольствием напились из первой же лужи), чтобы разбавить его, и истекающее салом жареное на углях мясо с кусками брюквы.

Зартан напрягся, вытянул шею, принюхиваясь, и очень несдержанно сглотнул. Но посмотрел на меня спокойно. Я заметил, что верёвки стёрли ему кожу. Встал, подошёл и, не снимая перчаток, коснулся его голой шеи. Пустил небольшое лечение — скорее снимая боль, чем действительно исцеляя.

— Значит, ты такой же, как и я. — тихо сказал я.

Зартан некоторое время молчал. Я даже подумал, что он знает: пока я касаюсь человека, я чувствую ложь. Плохонький полиграф, но всё же.

Однако он не лгал — он думал.

Наконец он ответил:

— Нет. Когда я родился, ты уже давно бежал от Владык. И с тех пор они никому не давали столько даров.

— А есть кто-то ещё, кроме нас? — спросил я небрежно.

— Кроме тебя я говорил только с Привратником. Он всё так же ждёт возвращения Япета. Он пришёл ко мне во снах в первую же ночь — вместе со своими заморочками. Тысяча лет прошло, а он всё ещё мнит себя тем, кто дёргает за ниточки. Из его загадочного бреда и недомолвок я понял лишь одно: ты смог каким-то образом отгородиться от его явлений, и он в бешенстве. Или, что тоже возможно, в растерянности. Похоже, больше никто так никогда не мог. Он стар — достаточно стар, чтобы не делать ошибок. Не говорить больше, чем хочет. И всё же… я вижу по его поведению и словам: кроме нас, в этом мире есть ещё Вечные, с которыми он говорит.

— Расскажи мне о Вечных, — попросил я, позволяя своей магии затянуть его раны и снять боль.

Зартан даже попытался встать — и это ему почти удалось: верёвки не давали полностью распрямить ноги. И он остался нелепым, жалким и подчиненным. Он сам понимал это и смутился. Интересная придумка вот так привязывать человека. На удивление действенный способ вымотать человека и сточить ему волю. Опустил голову и раздраженно заговорил:

— Обычная история, когда в неё замешаны Владыки, — фыркнул он. — Однажды Владыкам надоело, что люди, которым они поручали своё добро, слишком меняются. Выяснив, что мы просто слишком быстро стареем и умираем, Владыки сделали некоторых Вечными. Тех, кого посчитали особенно полезными. Так, как сумели.

Я отошёл, сел на походный стул. Взял кубок и до того как отпил — машинально взглянув в щель палатки на Адреана. Он заходил со слугами и отпил из кубка перед тем, как оставить его мне. Следовало убедиться, что не стало ему плохо. Ну, вот такая у меня пищевая привычка.

Адреан стоял метрах в пятнадцати от палатки, разговаривая с Дукатом. Вернее, Дукат что-то ему втолковывал. Наш с Зартаном разговор слышать он не мог. А вот Дукат…

Я встал и вышел.

— Дукат, — позвал я. — У меня есть дело для тебя.

Немного подумал.

— Возьми людей и осмотри окрестности. Вдруг где засели враги, замыслившие подлое внезапное нападение.

— Да, мой сеньор! — отрывисто бросил Дукат.

Он подглядывал, как я добиваюсь от пехоты чёткого подтверждения приказов, и копировал это без стеснения.

— Я возьму сеньоров Васло и Хатча с их копьями. Осмотрим сначала холмы на севере — там удобно прятать отряд. А потом проедем вокруг лагеря, на пятьдесят полётов стрелы!

— Выполняй, — кивнул я.

Проследив, как он уходит, я вернулся в шатёр.

— Сколько было Вечных? — спросил я небрежно.

— Я знаю о двух десятках, — сказал Зартан.

Он стоял, перенеся весь вес на один из шестов и нелепо отклячив задницу. При моём появлении попытался придать себе более приличную позу — получалось плохо. — Но ты же знаешь Владык. С ними нельзя быть хоть в чём-то уверенным.

— Не знаю, — искренне сказал я. — Я ничего о них не помню.

— Понимаю. Я уже и забыл, как это. Новое тело. Новые мысли. Привязанности. Ты не поверишь, я месяц пути из Таэна плакал утром и вечером. Не мог выкинуть из головы старуху и двух детей, что были в прошлой жизни этого тела.

Голос Зартана дрогнул. Он горько усмехнулся. Его лицо изменилось — стало таким, как у человека, который испытывает сильную, настоящую боль. И дело было не в верёвках.

— Даже сейчас… иногда… накатывает, — тихо сказал он.

Он попытался утереть влажнеющие глаза плечом. Почти получилось. Заговорил быстрее, сбивчивее, словно стесняясь этой чужой, прилипшей к нему эмоции.

— Я не лгал, когда говорил, что был слегка безумен при нашей первой встрече. Когда Привратник рассказал мне о тебе — я сразу бросился тебя искать. Это было несложно… точнее, я знал, где ты, после того как понял, кто ты. Ведь ты слишком известен. Вот попасть к тебе на аудиенцию — это да, это было сложнее. — Он усмехнулся сам над собой. — Мне в голову не пришло, что ты можешь меня не узнать. Я привык, что Вечные всегда держатся вместе, помогают друг другу. Ничто так не сближает, как отличие от остальных.

Он хихикнул — коротко, нервно.

— Даже позже… когда мы превратились в уродов… те, кто ещё мог думать, тоже дружили. Очень тесно…

Он прикрыл глаза.

— А дальше ты знаешь. Я добрался до тебя почти случайно. Начал разговор с середины, запутался, сделал пару намёков на древние ритуалы… понял, что ты ничего не понимаешь… и тут твоя свита… Да и твой взгляд. И вдруг моё тело выдало такой ужас, что у меня рухнули все мысли…

Зартан сокрушённо покачал головой, словно вспоминая собственный позор.

— Почему ты не сказал прямо? — спросил я.

— Там? При всех? — он поднял на меня глаза, блеснувшие сарказмом. — Заявить вслух, что их герцог… что-то вроде колдуна? Да ты бы первый отрубил мне голову. Странно, что Привратник называет тебя Охотником. Со стороны ты скорее похож на палача.

Он снова хихикнул — и тут же сдавленно застонал, пытаясь распрямить хотя бы одну ногу. Верёвки не давали.

— Что он ещё рассказал обо мне? — спросил я небрежно.

Я налил вина во второй кубок и поставил так, чтобы он видел. Намёк он понял. Губы облизнул — но головой мотнул, отвёл взгляд.

— Я помню, как он говорил… но это же Привратник. Он никогда ничего не говорит прямо. Он намекает, он снится, он отбрасывает тени слов. И если даже говорит — это сон, а сны трудно удержать в памяти. Единственное, что я понял наверняка — он хочет восстановить Империю.

Зартан вздохнул — длинно, устало.

— И то… я понял это только потому, что он навещает меня почти каждую неделю. Во снах. Всегда во снах.

— Как он выглядит? — спросил я. Хотел сравнить со своими… видениями? Снами? И вдруг понял, что мои воспоминания — на удивление мутны. Я отчётливо помнил старика в лодке, Пана… но Привратника — того, кого Зартан так метко назвал — лишь смазанную фигуру. В белом? Или красном?

Забыл. Неважно.

Мне вдруг стало чуть стыдно за своё поведение. Не знаю, почему. Возможно, потому что Зартан воспринимал происходящее как должное. Более того — он, похоже, был благодарен за мою сдержанность.

Впрочем, так оно и должно быть.

В последний раз, когда мы встречались, он сидел в подземелье, привязанный к стулу. Потому что его нельзя было убить — только запереть.

И он ел людей.

И хотел съесть меня.

И убил Рудо, кстати. Я, честно говоря, тогда сам хотел его убить. Я подавил в себе некстати вспыхнувшую жалость к Зартану и внимательно всмотрелся в его лицо.

Мне нужно от этого человека… много.

Его секреты.

Его знания.

Его умения — вон как ловко он усилил иллюзию Университета.

Его понимание магии, этой, что стёрта и забыта.

И главное — знание о Кузне Душ.

Но повода доверять он мне пока не давал. А поводов не доверять… Кроме того, что он ел людей? Хм. И всё же — он говорил искренне. Не таясь. Всё, что не касалось важного, он выдавал охотно. О том, как вселился в бедолагу, как шёл искать меня… и как в последний момент передумал.