Контракт Аделины (СИ) - Солнечная Тина - Страница 29

Я хмурюсь. Метка Заритара всё ещё там. Переплелась с моей, слилась, чертова вязь, которая не должна была возникнуть. Я понимаю, что это нужно решать. И чем раньше, тем лучше. Я не хочу видеть на ней чужие символы. Даже если этот «чужой» — мой друг.

Именно в этот момент она поворачивается и улыбается:

— Всё готово!

Я моргаю. Забываю, как дышать. Она стоит напротив меня в моей рубашке, растрёпанная, босиком, и вся светится какой-то утренней магией. Моя ведьма. Моя женщина.

Я подхожу, не в силах сдержаться, обнимаю, целую — в губы, в висок, в шею. Она смеётся, весело, звеняще, и этот звук прошивает меня до основания.

— Ты даже не представляешь, как ты смеёшься, — шепчу ей в волосы. — Это… чертовски красиво.

— Ты меня опять соблазняешь, — хохочет она, отпихивая меня лёгкой ладошкой в грудь.

— Возможно, — честно признаюсь.

— Угу, — улыбается она, — садись, скорее. У нас на сегодня есть какие-то планы?

Я приподнял бровь, усаживаясь за стол и не сводя с неё глаз.

— А что, ведьма, ты уже что-то придумала?

Она молчит и смотрит на меня. Очаровательная блондиночка.

— Ну? — спрашиваю, откинувшись на спинку стула, — ты что-то придумала?

Аделина ставит пустую чашку в раковину и, чуть понизив голос, говорит:

— Я хочу заехать в юридическую фирму. Пока Эви в садике.

Я лениво провожу рукой по подбородку, с виду спокойный. А внутри — чёрт. Вот этого я ждал меньше всего.

Я не могу сдержать раздражения. Не потому что не хочу, чтобы она развивалась или занималась делами. А потому что в этом уравнении появляется ещё кто-то. И мне это не нравится.

Особенно тот, кто владеет фирмой, которую она захотела вікупить. Мутный прогоревший драг, и — черт бы его побрал — у меня стойкое ощущение, что ему тоже понравится Аделина. Потому что только идиот мог бы остаться равнодушным к моей крошке. А этот — не идиот. Это раздражает ещё больше.

Но она права. Начинать надо. И я её поддержу. Даже если мне это стоит нервов.

— Я тоже поеду, — говорю спокойно.

Она фыркает:

— Ты не юрист. И вообще, у тебя, наверное, тоже есть свои дела. Можешь ими заняться. Это даже будет удобно.

Чертовка решила указывать что мне делать и выгоняет меня, между прочим. Как будто… Как будто ей будет комфортнее без меня.

Но я не показываю, что мне не нравится ее идея, киваю. Поиграем немного по твоим правилам, кошечка. Посмотрим, куда они нас приведут и сколько ног мне придется сломать этому Эскару.

После нашего второго завтрака (или стоит считать это обедом?) везу её к зданию фирмы. Мы стоим перед входом. Мне не хочется отпускать её туда. Совсем.

— Подожди, — говорю и притягиваю её ближе. Целую — не торопливо, не жадно, но так, чтобы она почувствовала чья она. Только моя женщина.

Она слегка смеётся, но взгляд у неё нежный. Люблю когда она так смотрит на меня.

— Если что — сразу свяжись со мной. Сразу, слышишь? — я достаю из кармана плоский серебристый девайс. — Вот.

— Что это?

— Телефон. Тот твой всё равно не работает в этом мире. Этот — работает. Здесь есть мой номер.

Она хмурит брови, но берёт устройство, кивает. Её пальцы скользят по ободку, и она тихо улыбается.

— Спасибо.

— Я серьёзно, Аделина. Любой намёк на… что-то неприятное — и ты мне звонишь. Или выходишь. И я заберу тебя через несколько часов.

Она закатывает глаза, но улыбается шире. А я целую её ещё раз, дольше, и, прежде чем отпустить, шлёпаю ладонью по её идеальной попке.

— Эй! — возмущается она, но не слишком сильно. Ей тоже нравится все, что между нами происходит, это настолько очевидно, что я чувствую себя влюбленным юнцом.

— Удачи, моя ведьма. И не флиртуй там ни с кем.

Она смеётся, качает головой и, не оглядываясь, уходит в здание. А я остаюсь стоять у саатры, сжимая руль так, будто это поможет мне не разнести входную дверь.

Пусть только попробует этот сукин сын хоть что-то не то подумать.

Глава 34

Аделина

Я вошла в офис и сразу увидела его — Эскар стоял у широкого стола, усыпанного папками и листами. Он что-то внимательно читал, и когда поднял на меня глаза, в его взгляде мелькнуло лёгкое удивление — и тут же исчезло.

— Госпожа Аделина, — сказал он, убирая одну из папок в сторону. — Вы пришли.

— Конечно, — кивнула я. — Я бы хотела, чтобы вы ввели меня в курс дела. Всё, что у вас есть: состояние фирмы, на каком мы этапе, какие клиенты, какие перспективы, что можно вытянуть, а что проще отпустить. Хочу вникнуть. Понять, с чем и как мы будем работать, и где есть шанс выстроить что-то стоящее.

Он выпрямился, внимательно на меня посмотрел.

— Как к вам лучше обращаться?

— Аделина вполне подойдёт, — ответила я. — Нам же, надеюсь, предстоит много работать вместе, и я бы не хотела усложнять всё излишними формальностями.

Он кивнул, слегка улыбнувшись.

— Тогда зовите меня Эскар.

И он действительно начал рассказывать. Уверенно, но спокойно. Без попытки что-то приукрасить или, наоборот, утопить в негативе. Сухие цифры, диаграммы, несколько аналитических отчётов. И очень много живого знания.

Оказалось, дела у фирмы… грустные. Прямо скажем, беда. Почти все клиенты ушли. Контракты не продлевались. Репутация — шаткая. При этом документы по прошлым делам говорили сами за себя: выигранные дела были. И даже проигранные… странные. Я смотрела на заключения, на процессуальные ходы, и понимала, что по нескольким из них исход должен был быть другим.

— Тут вмешалась политика, — сухо сказал Эскар, когда я спросила. — Был один высокопоставленный клиент, которому не понравилось, что я задел его друга. И он решил, что мне пора на дно. После этого дела посыпались, ушли партнёры. Я остался… ну, почти один.

Он сказал это с равнодушием, но я заметила, как напряглись его пальцы, когда он перевернул следующую страницу.

— А почему остались? — спросила я тихо.

Он посмотрел на меня и слабо усмехнулся.

— Потому что я всё ещё хочу заниматься этим. Потому что даже, когда тебя не слышат, ты всё равно знаешь: ты прав. Это упрямство. Или глупость. Но оно у меня есть.

И это "упрямство или глупость" вызвало у меня искреннюю симпатию.

Чем больше я слушала, тем сильнее ощущала: да, фирма сейчас на дне. Но и у дна есть опора. Из этого можно вырасти. Потому что был потенциал. Были правильные решения. Были дела, которые держались не на громких именах, а на настоящем таланте.

Эскар — не просто исполнитель. Он был хорош. Очень хорош. Просто — выбит из колеи, собственно, как и я.

— А вы не думали уйти? — спросила я.

— Думал, — честно признался он. — Но меня всегда останавливало одно: если я уйду, они победят окончательно.

Мы обменялись взглядами, и я кивнула. Мне стало легче. У меня в команде — не озлобленный, не сломанный, а выживший. Думаю я смогу его направить.

Время пролетело незаметно. Мы перебрали, кажется, всё: от базы клиентов до структуры расходов, кадровых дыр и вариантов финансирования. И даже наметили стратегию восстановления, как минимум, двух деловых контактов.

Он не пытался мне льстить. Не играл в подчинённого. Был ровно тем, кто мне нужен — профессионалом.

— У вас есть талант, — сказала я, собирая бумаги в стопку. — И всё ещё живой огонь внутри. Это многое значит.

Он усмехнулся, легко.

— Вы удивитесь, как много можно выжечь этим огнём, если дать ему разгореться.

Я улыбнулась.

— Думаю, мы сработаемся, Эскар.

— Я на это очень рассчитываю, Аделина.

И снова — честно. Без попытки играть на публику.

Когда я вышла из кабинета, за окном уже начинало смеркаться, и только тогда я вспомнила, что хотела посмотреть на часы — четыре часа пролетели как один.

Я вышла из офиса и глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Небо уже не было дневным — скорее серо-фиолетовым, подёрнутым золотым светом фонарей и огоньками витрин. Этот день вымотал меня, но внутри всё равно было приятно. Рабочая усталость. Удовлетворение от того, что я не просто выжила — я начала что-то создавать.