Контракт Аделины (СИ) - Солнечная Тина - Страница 23

Чёрт с этим клубом. Чёрт с её бывшими. Чёрт со всеми.

— Лина, — рыкнул я ей в кожу, вжимая её бедром к холодной кромке умывальника. — Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Она только выдохнула — и снова всхлипнула так сладко, что я едва не потерял остаток контроля.

Я хотел быть аккуратнее. Честно хотел. Но чёртова ведьма стонет так, что вены гудят, мысли горят. Мои пальцы срывают с неё эти тонкие трусики — рвутся под руками, как мокрая бумага. Я даже не пытаюсь аккуратно — просто отбрасываю клочок кружева в сторону и нахожу ладонью её горячие, влажные лепесточки.

О боги… Провожу пальцами по её складочкам — мягко, но жадно. Она почти садится на мою ладонь, дрожит, хрипло выдыхает имя, цепляется пальцами за мой локоть. Пальцы погружаются во влагу ее желания.

Всё. Всё к чертям.

Рывком разворачиваю её — её мягкие волосы взлетают шёлковой волной. Ставлю лицом к огромному зеркалу над мраморной раковиной. Её ладони тут же упираются в холодную поверхность, пальцы дрожат.

Чёрт, какая ты красивая.

Резко расстёгиваю ремень, брюки, вырываю своё напряжённое, пульсирующее естество наружу. Член горит, ноет — я буквально сгораю внутри. — Смотри, ведьма, — шепчу в её ухо, наклоняясь к отражению. — Смотри, какая ты у меня красивая…

Провожу ладонью по её талии, прижимаю к раковине. Второй рукой сильнее выгибаю её в пояснице, заставляю податься попой назад. Она вся горит — щеки румяные, волосы прилипли к шее. Чёртова ведьма подаётся ко мне сама, трется о головку, которую я уже в нее упер, стонет и шепчет что-то неразборчивое.

Одной рукой собираю в кулак её мягкие волосы — заставляю поднять взгляд в зеркало. — Смотри, — рычу низко. — Смотри, как тебя берёт твой драг.

И медленно, почти мучительно вхожу в неё — чувствую каждую её дрожь, слышу, как она выдыхает моё имя.

Чёрт, как она тесная. Как она горячая. Моя ведьма. Я вбиваюсь в неё всё глубже, сильнее, с каждым толчком слышу её всхлипы — она упирается ладошками в холодный мрамор, ногти царапают камень, а сама выгибается мне навстречу, словно жаждет ещё. Каждый её стон срывает с меня остатки сдержанности. Я хватаю её крепче за бёдра — кожа горячая, мягкая, под ладонями дрожит, трётся о меня.

— Этого ты хотела? — шиплю ей в висок, чуть не вырывая волосы. — Смотри, как я тебя трахаю, ведьма!

Она едва держится на ногах, пальцы скользят, лоб почти бьётся о зеркало. Её голосок срывается — сладкий, отчаянный, и от него у меня всё нутро горит, будто я сейчас взорвусь.

Нет. Этого мало. Я рычу сквозь зубы, резко вырываю себя из неё, разворачиваю — хватая под бедро, за спину, всё сразу. Она едва не падает мне на грудь, глаза полуприкрыты, губы опухшие.

— З-зэй… — едва выдыхает она, цепляясь за мои плечи. — Хочу видеть твои глаза, — шиплю.

Поднимаю её, прижимаю к холодной плитке стены, снова вхожу — глубже, сильнее. Её ноги тут же обвиваются вокруг моих бёдер. Руки — вцепились в мою шею. Я врываюсь в неё мощно, ритмично, и не могу больше терпеть. Целую её — грубо, сминаю губы, кусаю, вырываю сладкие стоны.

Она отвечает — жарко, без остатка, губы горячие, рот приоткрывается. Её язык льнёт к моему, и она стонет прямо мне в горло. Я рычу от удовольствия, сжимаю её попу, ещё глубже вхожу. Боги, внутри так тесно, так влажно, что у меня перехватывает дыхание.

Моя ведьма. Моя. Трахаю её, целую, снова трахаю — и знаю, что с этого момента не отдам её никому.

Чёрт. Она такая сладкая… Я чувствую, как она дрожит — всё её тело натягивается на мне, ногти вонзаются мне в плечи через рубашку. Её бедра дергаются, пальцы судорожно скребут мою шею. Она вся пульсирует вокруг моего члена — её жар накрывает меня, как волна.

— З-зэй… — срывается с её губ шёпот, полный боли и сладости одновременно. — Да, ведьма… — шепчу в ответ, прикусываю её губу, не отрывая взгляда от её глаз.

Чувствую, как она кончает — захлёбывается своим стоном, губы дрожат, спина выгибается дугой. Внутри неё всё судорожно сжимается — так узко, так горячо, что у меня срывает последние узлы контроля.

Я вбиваюсь глубже, ещё два, три рывка — и всё. Меня накрывает, жжёт изнутри. Глухо рычу ей в висок, сжимаю её бёдра, впечатываясь всем телом. Чувствую, как кончаю в неё, с каждой пульсирующей волной зарываясь глубже. Она стонет, почти рыдает от этого наката, но не отстраняется — наоборот, цепляется за меня ещё сильнее, будто прячется в моих руках.

Моя. Моя. Моя. Слышу собственный хриплый голос — рву её имя у самого дна горла, и всё внутри меня пульсирует вместе с ней.

Когда спадает эта бешеная волна, я ещё секунду держу её прижатой к стене, уткнувшись носом в её шею. Сердце колотится так сильно, что я слышу только его — и её быстрый сбивчивый шёпот.

— Лина… моя ведьма… — выдыхаю я ей прямо в кожу. Она только выдохнула что-то неразборчивое — и тихонько запустила пальцы в мои волосы.

Глава 27

Когда наш бешеный ритм стихает, я ещё секунду держу её прижатой к стене — вдыхаю её запах, целую мокрую от пота шею. Потом медленно поднимаю голову, нахожу её губы — теперь целую совсем иначе: медленно, мягко, будто впечатываю в эти поцелуи всё, что чувствую. Она отвечает робко, но искренне, и я рычу от удовольствия, чувствуя, как внутри что-то… успокаивается.

Потом я выхожу из неё — осторожно, хотя внутри меня всё ещё гудит сладкое напряжение. Она сразу чуть сжимается, смотрит на меня растерянно. В её глазах уже не пьяная дымка — адреналин, шок, горячее «мы правда это сделали».

Я не даю ей стушеваться — подхватываю её за подбородок и снова целую. Долго, медленно, чуть прикусываю губу, слышу, как она выдыхает моё имя.

— Моя Лина… — шепчу прямо в уголок её рта.

Она что-то тихо фыркает и отталкивает меня ладонями в грудь — пытается привести в порядок платье, волосы. Я позволяю, но взгляд цепляется за её руку — за этот чёрный, замысловатый рисунок на запястье.

Чёрт.

Я подхожу ближе, перехватываю её запястье и разворачиваю ладонью вверх. Она замирает и смотрит туда же. Метка больше не выглядит как чужая. Она сплелась — часть линий мягко светится, будто дышит моим теплом.

Я провожу по этому витиеватому узору кончиком пальца — и чувствую, как она под кожей отзывается теплом. Моё. Но не только моё.

— Что это?.. — выдыхает она, не отрывая взгляда от своей руки.

Я хмыкаю, всё ещё глядя на этот узор. Чувствую, как он откликается на меня, как живой. — Мы закрепили связь, ведьма, — говорю низко, поднося её запястье к своим губам, — и на тебе теперь моя метка. Но… — фыркнул, качая головой. — Она слилась с меткой Заритара. Никогда такого не видел. Я снова целую её в губы — коротко, но с тем же собственническим рвением. — Но это уже не важно. Ты всё равно моя, Лина. Моя ведьма.

Она хмурится, взгляд цепляется за пол — туда, где валяются остатки её разорванных трусиков. — Где… мои трусики? — её голос такой серьёзный, что я едва не смеюсь. Опускаю взгляд, нахожу эти лохмотья, подцепляю носком ботинка.

— Вот это? — хмыкаю. — Забудь. Куплю тебе новые. Кучу новых.

Она вскидывает на меня взгляд, губы поджаты: — А как мне сейчас идти, Зэйлор?

Я лениво провожу рукой по её бедру, позволяю пальцам скользнуть чуть выше под подол красного платья. Оно, чёрт возьми, и правда не такое уж длинное. — Доберёшься. — Пробую её на вкус взглядом, обвожу пальцем по внутренней стороне бедра. — Платье не самое короткое. Ну и никто не узнает, что под ним нет ничего лишнего. — А ещё танцевать? — спрашивает она, будто пытаясь убедиться, что всё это не шутка.

Я усмехаюсь, позволяя ладони лениво пройтись по её попе, чуть сжимаю её пальцами. — Хватит с тебя танцев на сегодня, ведьма. — Поднимаю взгляд прямо в её глаза, чуть рычу, но тепло. — Или у тебя есть ещё пара тайных секс-желаний, крошка? Я ведь не против и их исполнить… прямо сейчас… если попросишь.

Она фыркает, слегка отстраняется, но румянец на щеках выдаёт всё. — Зэй… — Что? — обвожу пальцем контур её губ. — Говори. Ну давай, скажи — вдруг мне придётся прямо здесь тебя снова… — Нет! — выдыхает она и отворачивается, но я слышу этот тихий смех.