Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 13

Для детей я велела накрыть отдельно, чуть в отдалении. Так и они нас не будут мешать, ни мы не станем отвлекаться, делая замечания. А я попой чувствовала, что Хурра что-нибудь выкинет, ведь официально именно Адрей считался ее отцом, а не Гирем.

Взрослых должно было быть восемь человек: я, Анни, Катрила, Адрей с женой и дочерью, Гирем и сулак-баша Брах. Я очень хотела познакомиться с тем, кто сумел покорить сердце моей дочери.

— Привет, Елька, — первым появился сияющий широкой улыбкой Гирем, — ну, и компанию ты сегодня у себя собрала. Не терпится увидеть, что из этого выйдет, — хохотнул он.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

— О! — зафыркал Гирем, — ты собрала вместе людей, которые очень не любят друг друга… Я терпеть не могу твоего бывшего, сама знаешь почему. Он так же сильно ненавидит меня, по той же самой причине. Его дочь настойчиво преследует Браха, хотя тот неоднократно отказывал ей. А ты же помнишь, что ургородские матери не привыкли к отказам мужчин? Брах поэтому старается избегать госпожу Бокрей, а Анни органически ее не выносит… Ты ведь в курсе, что между ней и Брахом что-то есть?

Он дернул бровью и взглянул на меня вопросительно. Я кивнула…

— И это я еще не говорю о такой существенной мелочи, как дети… Хурра с радостью сотворит какую-нибудь пакость, чтобы насолить Адрею и особенно его внуку. Мальчишка, по мнению нашей дочери, слишком заносчив и горделив. Но, дорогая моя Елька, я думаю, что малышка слегка привирает. Он ей нравится, но совсем не смотрит в ее сторону, и она из кожи вон лезет, чтобы привлечь его внимание…

Мне захотелось выругаться. Я ведь знала половину из того, что сказал Гирем. А о второй половине могла бы догадаться, если бы подумала. Но моя голова была занята другими проблемами, и я просто хотела собрать вместе всех, кто мне интересен.

— Ты мог бы предупредить меня заранее… Я не знала, что у вас тут такие страсти.

— Да, ладно, — махнул рукой Гирем. — Я же говорю, жуть как интересно, что из всего этого получится. О! Вот и первые гости… привет, Брах, — махнул он, приветствуя сулак-башу, капитана стражи…

Я впилась взглядом в мужчину, который подошел к нам по короткому коридору. Молодой. Не старше двадцати пяти лет. Широкие плечи, узкий таз, темные и короткие, до мочки ушей, вьющиеся волосы, спокойный и уверенный взгляд серо-голубых глаз под пушистыми ресницами, высокий лоб, нос с легкой горбинкой, пухлые губы… Вкус у Анни весьма недурен. Я должна была признать, внешне сулак-баша Брах был очень красив.

Он пришел не в форме, а в традиционном аддийском одеянии, которое очень выгодно подчеркивало мужскую красоту и привлекательность. Цвет и орнамент по подолу верхнего халата, который распахивался от пояса вниз при каждом шаге и невольно привлекал внимание мелькавшему в разрезе белоснежному нижнему платью, говорил, что род сулак-баши Браха верно служит султану много веков, а его отец сидит по правую руку Эбрахила… Помимо красоты этот мужчина имел и имя. И если бы он был сыном первой жены своего отца, то и мне не было бы зазорно иметь такого зятя. Но его мать, судя по вышивке по подолу, являлась всего лишь шестой супругой первого визиря.

— Рад приветствовать вас, ваше величество, в замке моего господина, наследника Великого султана Эбрахила, повелителя мужчина и хозяина женщин, — сулак-баши поклонился мне, копируя обычаи Грилории. Я видела, такой поклон не привычен для него, а я нахожусь здесь скорее инкогнито, поэтому подобные проявления вежливости не являются обязательными. Но не могла не признать, поведение сулак-баши располагало к себе с первого слова.

— Благодарю вас, сулак-баши Брах, — склонила я голову именно так, как королева маленькой Южной Грилории должна была приветствовать второй по значимости род Аддийского султаната. — Я очень рада, что вы приняли мое приглашение на наш небольшой семейный ужин. Надеюсь, вам понравится наша компания, — позволила себе легкий намек на толстые обстоятельства.

Он был еще и умен… В глазах мелькнуло понимание:

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, ваше величество, — искренне улыбнулся он. — Я много слышал о вас, и очень рад, что мне выпала честь увидеть вас воочию.

Я кивнула и посторонилась, пропуская сулак-баши к столу. По коридору уже шли Анни с Катрилой и детьми.

— Прошу вас, проходите, — улыбнулась. Выбор Анни я одобряла. И поэтому приказала рабыне, стоявшей за моей спиной, — проводи сулак-баши Браха к столу и усади его по правую сторону, рядом с моей дочерью.

В глазах сулак-баши сверкнула радость, но он смог сдержать ее. Все же Анни замужем, причем за наследником империи, и открыто демонстрировать их взаимную симпатию не только неприлично, но и рискованно.

Он снова поклонился и ушел вслед за рабыней…

— Подстраховалась? — хмыкнул Гирем за моей спиной. Он всегда читал меня, как открытую книгу, и сразу понял, что для возлюбленного Анни было приготовлено два места: одно рядом с ней, а второе подальше. Если бы я не одобрила ее выбор, то посадила бы его на самом дальнем конце стола, в компании с дочерью Адрея. Хотя в тот момент я еще не знала, что между ними все так сложно. — Ну, и зря… Я бы сам свернул ему башку, если бы он был недостоин…

— Подстраховалась, — кивнула я, — но и против твоего предложение не возражаю. Если увидишь недостойного рядом с моими дочерьми, то можешь использовать и свои методы.

Гирем насмешливо фыркнул, мол, даже спрашивать не буду. Как бы там ни было, как бы сильно мы в свое время не ошибались, я всегда знала: Анни и Фиодора Гирем любит, пожалуй, совсем чуть-чуть меньше, чем Хурру.

Анни слегка порозовела, когда увидела гостя. Это было так мило, что я не смогла сдержать улыбку, а когда обнимала дочь, шепнула ей на ушко:

— Он очень хорош. — После моих слов Анни вспыхнула, покраснев так сильно, что нечего было и думать, чтобы скрыть эмоции от других. — Я одобряю твой выбор.

— Да, мама, — выдохнула она, — он самый лучший…

Дети унеслись в другой конец просторной столовой за свой столик, а Катрила и Анни подошли к своим местам. Сулка-баши, увидев Анни, неловко подскочил и, слегка побледнев, отчего его кожа потеряла теплый бронзовый оттенок, свойственный всем аддийцам, и постарался помочь ей присесть, как того требовали обычаи нашей страны.

Но аддийский низкий столик с подушками вместо стульев очень сильно затруднял использование грилорского этикета. И все действие получилось еще более неловким и корявым, чем если бы он просто позволил Анни опуститься на подушки рядом с ним.

— Вот смотрю на них, — шепнул мне на ухо Гирем, озвучивая мои мысли, — и понимаю, как быстро пролетело время… Анни уже совсем взрослая, Ель… А пройдет еще несколько лет и наша Хурра станет точно такой же. И мне даже как-то не по себе, ведь если наши дети взрослеют, то мы стареем…

— Наша Хурра не станет такой же, — тихо ответила я, — она скорее влезет в окно к сулак-баши, чем станет краснеть, когда он будет оказывать ей знаки внимания.

Гирем тихо рассмеялся:

— Это точно. Хурра истинная аддийка, такая, какими когда-то были все аддийские женщины. Наследие Богини проявилось в ней очень ярко…

— Или она просто похожа на своего отца, — тут же ввернула я. — На себя -то посмотри. Тебя тоже невозможно остановить, если ты что-то желаешь.

— Ну, тебе это удалось, — улыбка на его лице стала грустной. Но прежде, чем я успела что-то ответить, добавил, — Адрей идет.

Я обернулась. По короткому коридору шествовала семья моего бывшего мужа. Да, я лишила его титула и всех привилегий, но вот воспитания и чувства собственного достоинства, свойственного высшей знати, лишить не смогла. Адрей и без титула вел себя так, как будто бы не из милости, а по праву был гостем наследника султана. И даже общество стольких королевских особ, которое собралось в моей столовой, его нисколько не смущало.

Но удивительно было не это. Удивительно было то, что мальчишки, идущие рядом с ним выглядели и чувствовали себя точно так же. Как уж Адрею удалось сохранить в них уровень воспитания Высокго рода, я не знаю. Но невольно прониклась уважением к его стараниям. Мне тоже приходилось учить детей быть принцем и принцессой в деревенской избе в Нижнем городе, и я знала, как это сложно.