Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро" - Страница 38

Я поднялась, чтобы встретить его.

Дверь отворилась, и в кабинет вошёл лорд Сеймур. Он выглядел, как всегда, сдержанно, но я уловила в его походке лёгкую нерешительность — будто он обдумывал каждое слово ещё до того, как оно сорвётся с губ. Генри чуть кивнул ему и, поймав мой взгляд, спокойно вышел, оставив нас наедине.

Я осталась у камина, а Сеймур приблизился, предлагая мне присесть. На мгновение он замер, сложив руки за спиной, затем, с лёгким вздохом, начал говорить.

— Леди Аврора… Позвольте мне говорить с вами без лишней церемонии. Мы оба слишком многое пережили за последнее время, чтобы прятаться за притворной учтивостью.

Я молча кивнула. Он опустился в кресло напротив, и его голос стал мягче, почти задумчивым:

— У вашего отца было завещание. Оно не только о землях и имении. Он просил меня, если вы будете не против, предложить вам союз — брак. Не ради чувств, хотя я испытываю к вам глубокое уважение. А ради вашей свободы… и его последней воли.

Он на миг замолчал, давая словам осесть в тишине. Я почувствовала, как дыхание стало чуть неровным — не от страха, но от веса этой внезапной серьёзности..

— Завещание позволяет заключить брак до окончания траура, — продолжил он. — Есть лишь одно условие. В течение месяца после большого поминального обеда, каждое воскресенье в церкви нужно зачитывать объявление, как предписано волей покойного. Только после этого брак будет признан законным и морально допустимым. Мы соблюдём все правила.

Я смотрела на него — седые пряди в висках, чёткая линия губ, ясные глаза. Не юноша, не рыцарь из девичьих грёз, а мужчина, в котором чувствовалась надёжность.

— Я не претендую ни на ваши земли, ни на ваше сердце, — продолжал он, — но я могу гарантировать вам свободу, защиту и независимость от тех, кто захочет использовать вас. Ваш отец знал, что времена меняются. И он не хотел, чтобы вы стали пешкой в руках мачехи или кого-либо ещё.

Он выпрямился, и в его голосе появилась личная нота:

— Ваш отец… спас мне жизнь. Много лет назад, во время охоты, я угодил в трясину на северной границе болот. Остальные всадники не заметили, что я исчез. Он — заметил. Вернулся, рискуя собой. Я был уже по грудь в воде, когда он протянул мне поводья. Он едва не погиб сам. С тех пор я дал себе слово: если ему или его семье понадобится моя помощь — я не отвернусь.

Он говорил это не с пафосом, а с той прямотой, которой, наверное, учит только долг дружбы.

— Мы с ним обсуждали это не раз. Он знал, что моя жизнь будет необычной. Во время одной экспедиции в Восточную Индирию я заразился редкой лихорадкой. Она уже не передаётся другим, но оставила след. Мои внутренние органы очень пострадали во время болезни, силы не безграничны, и я не жду появления наследников.

Он опустил взгляд на руки, будто на мгновение растерялся.

— Я решил, что лучше оставить всё вам. Вам — не как супруге, но как человеку, которому доверял ваш отец. Вы станете полноправной владелицей моих земель после моей смерти. Если, конечно, вы согласитесь на этот брак. Я не прошу любви. Только согласия и понимания.

Я не знала, что сказать. Всё внутри будто замерло — слишком много перемен, слишком неожиданно. Но при этом, в глубине души, не было страха. Была… тишина. Спокойствие.

— Это будет союз, в котором вы будете свободны распоряжаться своими землями, — тихо добавил он. — И будете защищены моим именем. Можете путешествовать, продолжать заниматься тем, что вам дорого. Никто не посмеет приказывать вам. А я… буду рядом. Не как тень, а как союзник.

Я встала. Слова не приходили. Только взгляд — прямой и ясный, как у отца, когда он что-то просил без лишних слов.

— Мне нужно немного времени, — наконец сказала я. — Я не отказываюсь. Но мне нужно подумать. Это… очень важно.

Он поднялся, чуть склонив голову.

— Конечно. Я и не ждал ответа сразу. У нас есть время — ровно месяц. Если вы согласитесь, я отдам распоряжения, и начнутся церковные объявления. Всё будет сделано строго по закону.

Он уже был у двери, когда вдруг обернулся:

— Я всегда считал, что честь — это не то, что мы носим в петлице. Это то, что мы храним за других, когда они сами уже не могут. Ваш отец был моим другом. А вы — его наследие.

Когда он ушёл, я опустилась в кресло и надолго застыла в тишине. Солнце почти скрылось за горизонтом, превратив свет в комнате в мягкий серый оттенок. Снизу доносились приглушённые голоса слуг, а в саду ветер сорвал несколько листьев, которые упали на подоконник.

Я думала о матери. О её шёпоте над травами в башне. О том, как недавно отец держал меня за руку во время прогулки по саду. О том, как жизнь меняется — не сразу, а постепенно, шаг за шагом. Когда кто-то протягивает руку и говорит: «Ты не одна».

Возможно, это и была моя настоящая свобода. Неожиданная, но искренняя.

Глава 35

Возвращаясь в комнату, я словно ступала сквозь туман. Мои шаги гулко отдавались в пустынном коридоре, и даже ставшие привычными гобелены казались чужими. Когда я вошла, Марс сидел у окна. Мягкий свет заката золотил подоконник. Его глаза блестели, а хвост изящно обвивал лапы. Увидев меня, он прищурился и лениво махнул хвостом.

— Ты будто привидение увидела, — прозвучало в моей голове. Его голос, знакомый, ироничный, словно ласковый ветер, скользнул по сознанию.

— Николас… Он сделал мне предложение, — прошептала я вслух, подходя ближе.

Марс не удивился. Только посмотрел в окно, как будто это было давно ожидаемо.

— Фиктивное? — отозвался он мысленно, голос его звучал отчётливо, как если бы он говорил вслух.

Я кивнула и села на край кровати.

— Да. По завещанию отца. Мы можем заключить союз до окончания траура, если в церкви каждое воскресенье объявлять об этом прихожанам. Всё законно. Всё прилично.

Он повернул голову, его уши чуть дёрнулись:

— И ты не знаешь, что делать?

— А ты бы знал? — сказала я, обхватив колени руками. — Он добрый человек. Благородный. Болен. Одинок. Но ведь он мог бы жениться на ком-то подходящем. Кто бы ухаживал за ним. Кто бы… любил его.

Марс фыркнул и выдал вслух:

— Любовь, говоришь? Ты думаешь, он ищет любви? Я слышал разговоры мужчин в библиотеке. Они говорили о завещании графа и о тебе. Он давно всё решил. С тех пор, как понял, что смерть, которую одолел там, всё равно преследует его. Он ждал подходящего момента и твоего согласия. Не потому, что не мог найти жену. А потому, что не хотел. Ему надоело притворяться и играть в глупые игры.

Я опустила взгляд. Мысли кружились, как листья на ветру.

— Он сказал, что отдаёт мне всё. Земли, титул, имя. Потому что у него нет наследников и не будет. А я… Я даже не знаю, имею ли право принимать это.

Марс спрыгнул с подоконника и мягко приземлился на пол. Он подошёл ко мне и сел у ног.

— Если не выйдешь замуж, будешь жить с братом, — сказал он, лизнув лапу. — Скоро он женится. И тогда в доме появится новая хозяйка. Со своими правилами и порядками. Ты будешь как гостья в собственном доме. Будешь ходить по струнке. Будешь стареть в комнате, где хранишь свои дневники и важные вещи. Потом начнёшь мечтать о замужестве, чтобы хоть как-то скрасить свою жизнь, и нянчить племянников. Тебе этого хочется?

Я покачала головой.

— Сеймур даёт тебе не просто брак, — продолжал Марс. — Он даёт тебе свободу. Ты дашь ему покой, общество, дружбу. Он даст тебе имя, власть, возможности. Твои земли, сады, травы. Право лечить, писать, ездить. Он не ищет страсти. Он ищет мира. И тебя. Потому что доверяет.

Я вздохнула, чувствуя, как напряжение в груди уходит.

— Думаешь, мне стоит?.. — прошептала я.

Марс посмотрел на меня с прищуром.

— Я думаю, ты уже решила, — проговорил он. — Просто ждёшь, чтобы я одобрил. И да, забыл сказать: его аура тёплая и золотистая, как августовский вечер.

Я улыбнулась и встала. Лёгкий озноб пробежал по спине, но внутри всё было ясно.