Путь к славе (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 37

Всего шаг, чтобы погрузить заточенное острие штык-ножа в податливую человеческую плоть…

Тимофея натурально затрясло; едва сумев подняться на ноги, он с трудом нашарил пальцами последнюю гранату, висящую на поясе — для этого пришлось перехватить револьвер в левую руку. До орудийного капонира было не так и много — чуть менее полсотни шагов. Немцы разнесли свою батарею на довольно широком участке в двести метров — и рядом с Сотниковым оказалось единственное противотанковое орудие… Скрутив с рукояти крышку и рванув запальный шнур, казак широко размахнулся — и силой метнул «колотушку» вперед.

На сей раз бросок вышел не очень точным — граната не долетела до пушки нескольких шагов. Но близкий подрыв «колотушки» всполошил расчет, ранил осколком заряжающего… Рана его была легкой, но болезненной: задело тренированный бицепс правой руки. Впрочем, потеряв пяток секунд, выкормыш «гитлерюгенда» все же загнал бронебойную болванку в казенник…

Но экипаж танка, выбранного артиллеристами в качестве мишени, успел поймать орудие на прицел — и с короткой остановки вложил фугас точно в щиток пушки! Грохнул взрыв, разворотивший тонкий щиток и исполосовавший наводчика осколками — а тяжелый удар пули бросил Тимофея на стенку окопа…

Сотников успел заметить опасность, и даже развернулся к очередному зольдату. Но выстрел врага опередил казака — и левое плечо его взорвалось болью! А непослушные пальцы разжались, выпустив рукоять «Нагана»… Немец же решил, что может добить раненого штыком — и нанес укол длинным, точно выверенным выпадом. Как на учениях… Тимофея спасла развитая в армии подготовка, данная в кружке «Ворошиловских всадников». Он успел уйти от укола отчаянным рывком, с подшагом вправо — и вцепился в ствол карабина, когда немец потянул его назад.

Тренированный, физически развитый противник, впрочем, не сильно-то уступает казаку — а ранение сыграло против Сотникова. Рывок карабина бросил попытавшегося упереться парня вперед, на немца…

— Гнида!

Тимофей едва не потерял равновесие — но все же удержался на ногах, ухватив винтарь обеими руками… А почуяв сопротивление фрица, перенес вес тела на левую ногу — и силовой подсечкой правой выбил ближнюю, «нагруженную» ногу противника! Тут Сотникову пригодился «тутуш»… На ногах казак, впрочем, также не устоял, по инерции рухнув на зольдата — и сразу рванул рукоять штык-ножа.

Ударить, однако, не получилось. Фриц успел перехватить запястье Сотникова, цепко впившись в нее сильными, жесткими пальцами — а свободной рукой потянулся к шее казака… Ощутив стальную хватку германца на горле, Тимофей сперва запаниковал — ведь из-за ранения в плечо левая рука практически перестала слушаться! Как отбиваться?

Впрочем, мгновение растерянности было коротким — резко прогнувшись назад и сорвав с горла душащие его ледяные пальцы, казак все же ударил левой… С ревом ударил по основанию рукояти клинка, сжатого обратным хватом! Удар провалил штык-нож вниз, острие его впилось в плоть заскулившего от страха и боли немца — после чего казак догадался лечь на нож всем телом, погружая его в тело противника.

Смертельно раненый зольдат в ужасе забился под Сотниковым, но сбросить Тимофея с себя он уже не смог…

— Спасибо деда за науку…

Обессилевший казак откинулся на спину, привалившись к стенке траншеи; испуганно осмотревшись, он потянулся к оброненному «Нагану», пытаясь вспомнить, сколько патронов уже израсходовал. Но тут буквально над самой головой грянул протяжный крик:

— УРРРА-А-А-!!!

В траншею начали спрыгивать добежавшие до окопов кубанцы, сгоряча едва не пальнувшие в Сотникова. Спасли только вскинутые над головой руки и отчаянный крик Тимофея:

— Свои!!!

— Уцелел? Говорил же, в окопах догоню!

Также добежавший до траншеи старшина кивнул казаку, натужно и не слишком естественно улыбаясь. Потом разглядел рану на его плече — и опустился на колено перед товарищем, потянувшись за индивидуальным пакетом. Кивком головы Алексеенко показал на заколотого фрица:

— Смотрю, ты здесь крепко повоевал…

— Пришлось.

Тимофей ответил негромко, расслабленно — уверенный в том, что все плохое осталось позади, что бой окончен… На самом деле кубанцам далеко не везде удалось добраться до германских окопов — а где добрались, там вспыхнула напряженная схватка.

Страшен ближний бой! Выстрелы бьют в упор, нанося тяжелые, зачастую смертельные раны; в ход идут штыки, ножи и саперные лопатки. А поднявших руки и пытающихся сдаться безжалостно добивают с обеих сторон… Не смолк и огонь германских ПТО, пусть уже крепко повыбитых ответным огнем. На участке прорыва комбриг решился построить Т-26 третьего батальона перевернутым клином, копируя тактику немцев. Но ведь каждое прямое попадание бронебойных болванок с легкостью рвет тонкую противопульную броню русских «виккерсов», калеча и убивая экипажи…

Переждав первый артиллерийский налет на высоту, расчеты уцелевших германских гаубиц принялись спешно готовить их к бою — а из русского тыла вперед уже пошла вторая волна танков, ведомая самим комбригом.

Нет, бой еще только начинается…

Глава 17

…- Чуриков, поддай газку, чего телешься⁈

Мехвод угрюмо отозвался:

— Я не телюсь, товарищ лейтенант. Танк перегружен усиленной броне — а «бэтэшки» изначально быстрее любых немецких машин.

Малютин явно хотел сказать ещё что-то резкое в ответ, но я оборвал «наводчика»:

— Илья, все нормально. Комбриг и не должен лезть вперёд батальона, словно древнерусский князь на вороном коне!

На самом деле комбриг вообще не должен принимать в бою личного участия. Хотя… Если мне память не изменяет, тот же самый Фотченков в реальной истории погиб при прорыве из Уманского котла, сражаясь в танке. А был он тогда полноценный комдив… Это не говоря уже о гибели в бою героя Советского союза, генерал-майора Лизюкова. А ведь последний был одним из лучших и самых авторитетных танковых командиров, сыграв огромную роль в боях 1941-го.

И потом — ну что такое танковая бригада в октябре 1939-го? Конечно, не считая моего соединения, превращенного уже в некое подобие танковой дивизии… По сути, сейчас штатная бригада — это всего лишь усиленный полк. И должность у меня пока что не генеральская, а полковничья…

Впрочем, решение вновь забраться в танк было продиктовано не какими-то рациональными или логическими соображениями. Скорее тут сыграл фатализм «попаданца», оставшегося без семьи — и утратившего всякое полезное послезнание… А ещё сыграли свою роль слова казака-майора — что-то о командире, идущим в бой наравне с подчинёнными. Они были произнесены со столь искренним уважением, что я по отношению к самому себе не испытывал — и крепко меня задели.

Как бы это странно ни звучало, но я вдруг отчётливо почувствовал что хочу, что вновь должен разделить судьбу своих танкистов…

И вот теперь трофейная «тройка» бодро катит вперёд, крепко потряхивая экипаж на кочках или в вымоинах; конкретно нас выручает обилие резины в отделке боевого отделения… Впрочем, идем мы недостаточно бодро по сравнению с «бэтэшками», на пересеченной местности разогнавшимися до двадцать километров в час. Наш «панцер» выжимает пятнадцать от силы — и следует лишь немного впереди конницы, держащейся позади танков.

На Т-26 третьего батальона (по нумерации 106-го отдельного — но мне как-то проще называть его именно «третьим») разместились примерно три сотни спешенных казаков. Но больше половины полка майор Тихонов ведёт в конном строю вслед за «бэтэшками». Это правильное решение — за линией германских траншей танки разгонятся до максимума, и тогда десанту не удержаться на машинах…

Третий батальон уже поравнялся с траншеями — и принялся азартно давить немцев, расстреливая германскую пехоту из спаренных пулеметов. Сейчас там стоит сплошной стрекот винтовочных и пулеметных выстрелов; часто хлопают взрывы ручных гранат и небольших осколочных снарядов… Казачий десант неплохо поддерживает «коробочки» — на моих глазах лишь один Т-26 был серьёзно повреждён гранатой связкой. В основном пехота отсекает вражеских гранатомётчиков — а танки успешно расстреливают огневые точки врага!