Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим - Страница 65

— Хорошо, — согласился тот недолго думая.

— Во сколько «стрела»?

— Эээ…

— Во сколько у твоих «лучших друзей» завтра застолье намечается.

— Также, в семь вечера.

— Договорились. Но смотри… я-то ещё ребёнок, могу забыть, а вот «крокодил» за «кидок» — не простит!

— Спасибо тебе! Век не забуду! — засуетился администратор.

— Забудешь-не забудешь… Забудешь, напомним!

Тот собрался убегать по своим «конферансьевским» делам, но был мной пойман.

— Погоди! Сколько, денег-то заплатят?

— Пятьсот…

— …

— Пятьсот, мамой клянусь!..

— Ок. Нормально. Договорились. Только условие, есть одно…

— Какое?

— Ни за какой стол я садиться не буду, тем более бухать. Мне такой «головняк», потом нафиг не нужен. Понял? Так и передай. Если согласны, то придёшь и скажешь. Мы тут будем ещё пол часа, затем уезжаем.

Вернувшись за стол потрепал по плечу загрустившего Савелия и намекнул на продолжение банкета показав взглядом на коньяк. Пока тот налил «себе» горячительного. Я выпил. Вернулся Изя и сказал, что «всё путём».

— О чём это он? — поинтересовался мой личный бармен, когда Изя удалился.

— Да, на завтра работу предлагает. Поможешь? — сказал я и пересказал часть разговора с администратором. Часть, ибо страсти-мордасти компаньону знать необязательно.

— Ах ребята, вот и вы. Извините не мог вырваться. Эти семейные ссоры… Так, сколько я Вам должен?.. Ах да — пятьсот. Вы спели просто выше всех похвал. Спасибо Вам большое. Поэтому прошу принять премию ещё двести рублей… — и как только Мустафа собирался с нами расплатится за столом новобрачных вновь начался «кипишь». Счастливый отец, вновь извинился, сказав «я скоро» и побежал к не менее счастливым молодожёнам.

За центровым же столиком происходило вот что…

Невеста немного отвлеклась от распила возлюбленного на родственницу, и жених незамедлительно воспользовался «рекламной» паузой, плеснув себе целый фужер водки и пытался опустошить его одним залпом.

Суженая, не ожидавшая такого коварства и такой скорости от своей половинки, попыталась выбить у супруга фужер с «белым ядом» … и заехала от всей души, ему с разворота локтем в челюсть…

Так как муж весил раза в три меньше возлюбленной, то ему этого хватило с избытком.

Он, задрав ноги вверх, вылетел из-за стола как пробка из бутылки, а пролетев несколько метров, как «фанера над Парижем», затих под бархатными шторами.

На сколько я мог судить по крикам, охам и ахам, любимая кровиночка Мустафы отправила своего суженного в глубокий нокаут.

— Нда… — это точно, не Рио-де-Жанейро, — констатировал я очевидный факт накладывая себе гору оливье.

Сева же подался весь вперёд и переживал. Было совершенно не понятно за кого именно он так переживает, поэтому я попытался этот момент у него прояснить.

— Сева, а за кого вы так волнуетесь? За мальчика или за девочку?

— За обоих, — с тревогой во взгляде прокомментировал сочувствующий всем человек.

Тем временем жениха привели в чувства и усадили на стул.

Появилась надежда, что в ближайшее время о нас вспомнят, с нами расплатятся и мы наконец то съе****я отсюда. Хотя, пока можно и поесть…

— Вот кстати анекдот, — начал мужик, сидящий с семьёй напротив, естественно, не интересуясь у людей вокруг хотят ли они его услышать.

— Приходит как-то раз один мужик…

Я же тоже его не слушал. Всё моё внимание сейчас занимали молодожёны. Жених уже пришёл в себя и ему даже разрешили выпить одну стопку. Тот обрадовался, но попытавшись налить ещё одну попал под неодобрение своей благоверной, которая всячески пресекала любые попытки налить и бухануть.

Подстрекаемый конским ржачем своих корешей, которые без зазрения совести бухали сколько влезет, и никто их в этом не ограничивал, жених сидел в унынии, смотрел в пустоту сжимая кулаки и вероятно размышлял о вселенской несправедливости…

— Сева, чует моё сердце, что мы накануне грандиозного шухера, — задумчиво произнёс я бессмертную фразу из фильма «Свадьба в Малиновке».

Из-за столика влюблённых вновь начала доноситься ругань…

Он: «бу-бу-бу».

Она: «бу-бу-бу».

Он: «бу-бу-бу».

Она: «бу-бу-бу».

Он: «бу-бу-бу».

Она: «бу-бу-бу».

Он хватает вилку со стола и с криком:

— Получай су**! — втыкает предмет столовых принадлежностей в бочину любимой.

— Хэпиэнд… мать его! — произношу я.

— Эээ… — произносит Сева, который тоже наблюдавший за влюблёнными.

— У-би-ли! — по слогам заорал кто-то женским фальцетом.

И началось…

С визгом зарезанного поросёнка и вилкой в боку, 200-килограммовая невеста мощными ударами отправила с удара в незабытье сначала любимого, а затем взялась и за его подручных и закадычных друзей.

В этом ей всячески способствовали, никак не менее внушительных размеров мама, а также всевозможные гости праздничного мероприятия.

Группировка рецидивиста-уголовника Коли-«Крокодила» была разгромлена на корню и существенного сопротивления превосходящим силам оказать не смогла…

— Сева. А не пора ли нам отсюда сваливать? — сказал я, поднимаясь под крики — «Милиция!», «Вызовите скорою!», «Караул!», «Убивают!».

Схватив друга за шиворот, а в другую руку сумку, мы потихоньку стали пятится к выходу.

Напрасно я переживал. Мы никому были не интересны. Взгляды почтенной публики были прикованы к невесте, которая с упорством, мощными ударами выбивала дурь из своего суженного, который в очередной раз за сегодня уже находился без сознания.

Когда мы проходили общий зал меня кто-то из сидящих за столиком схватил за руку. Я посмотрел в низ на схватившего. За столиком их было двое. Оба в белых рубашках при галстуках, оба в серых костюмах и оба кавказской внешности.

— Что надо? — грубо поинтересовался я.

— Ты «чё» такой дерзкий? — спросил хватавший.

— Руку отпусти.

— Присядь поговорить надо. А друг твой пусть на улице подождёт тебя.

— Спасибо за приглашение, но мне некогда. Дела. Как-нибудь в следующий раз, — произнёс я и вырвал руку из захвата.

— Присаживайся, не бойся.

«Ну и кто это такие? Да чего я парюсь-то, сейчас узнаем, что это за «хвататели», тут нарисовались» …

— Сева подожди меня две минуты на улице, — сказал я и сел за столик. И кто же это? Бандиты, милиционеры или КГБ?

— Расскажи нам мальчик, — начал хватальщик, — как так получилось, что Советский комсомолец шляется по ресторанам и поёт блатные песни на радость пьяному сброду?

— Это вы меня с кем-то спутали гражданин. Никакого «блатняка» я не пел.

— Ну ни пел, так споёшь. Где живёшь-то? Говори адрес. С родителями твоими проведём беседу. Они вообще вкурсе где ты бабки срубаешь?!

— Зачем вам мой адрес? Идите прямо сейчас поговорите с моей тётей. Она вон там, в банкетном зале, — указал я рукой на двери.

— И кто у нас тётя?

— Дементьева.

— Это какая такая Дементьева? Уж не секретарь ли Московского городского комитета КПСС? — осведомился второй.

— Не помню. Сходите узнайте, — сказал я, абсолютно не волнуясь — прокатит или нет? Я был пьян и мне было пофигу.

— Ладно иди, но учти — рестораны до хорошего недоведут. Особенно в столь юном возрасте, — проговорил первый.

— Спасибо, учту, — встал я и процитировал Глеба Жеглова: — «Кабаки и бабы, доведут до цугундера».

— Вот именно! — воскликнул второй. — Дам бесплатный совет! Не место тут комсомольцам!

— Ну да, не место… — согласился я и пошёл к выходу.

Двуличные су**! Сами сидят за столиком и бухают, а другим они видели не рекомендуют. Не место тут — в ресторане, среди веселья и изобилия еды, комсомольцам. А где место? На БАМе? В тайге? В поле на морозе? По шею в грязи на лесоповале? Перебиваясь от получки до получки, стоя в очереди за колбасой, штурмуя заполненный автобус — там место комсомольцев? Ну значит я не комсомолец. Я так не хочу! И мне, милее атмосфера ресторана «Прага», нежели строительство железнодорожной колеи, где ни будь за горами Урала лишь за «идею фикс». Не патриотично? Возможно… Но как кормят ожиревших нахлебников, рассказывающих о светлом будущем человека, я насматрелся и в той жизни.