Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим - Страница 59

Внутри же гостиницы было распложено около 350 номеров — от однокомнатных до трёхкомнатных меблированных предметами интерьера всё в том же стиле — «ампир», который включал в себя всевозможные вензеля, изображения лавровых венков, колосьев и пятиконечных звезд.

На высоких потолках висели огромные бронзовые люстры, украшенные хрустальными подвесками и имеющие парадный вид.

Мы зашли в просторный холл и позвонили по номеру, который мне рассказала по телефону женщина из города Ташкент, которая вероятно была родственницей певца Ташкенбаева. Время было восемь утра, но телефон не отвечал.

«Блин неужели уехал, или просто не ночевал в номере, мало ли… командировка, все дела… ха… — ухмыльнулся про себя я. — Но ведь сказали, что пробудет он тут до конца августа, а сейчас только середина. Может спит или в ванне?»

— Сева, иди спроси у администраторши сдавал ли ключ из номера 7012 Ташкенбаев Мансур Ильхамович? — сказав это добавил тихо, но более резко: — Давай, не «дрефь»! Не будь девчонкой!

Как не удивительно, но тот сразу подобрался, хмыкнул и пошёл уверенной походкой к столу администратора.

«То-то, а то разнылся «не могу», «не буду» … будешь и можешь!» — подумал я, провожая «джентльмена» взглядом.

— Ключей нет, — доложил парламентёр через минуту.

— Значит спит. Значит ждём, — резюмировал стратег. — Кстати, друг мой! А почему Вас зовут Савелий, а сокращённо называют Сева, ведь правильней было бы звать Вас Сава. Ведь имя Сева, это по идее сокращение от имени Всеволод?! Или я, что-то не так понимаю?

— Да нет. Всё правильно ты понимаешь. Просто родители, хотели при моём рождении дать мне имя Сева. А в ЗАГСе, наверное, перепутали и вместо Всеволода вписали в свидетельстве о рождении имя — Савелий. Тогда на это внимание никто не обратил, вот и звали всегда Севой и Савелием, а когда в школу меня записывали, это нестыковка в имени и всплыла… Так что по паспорту я Савелий, а в душе Сева…

— Ну, для наших чиновников в этом ничего необычного нет, а почему сейчас не сменишь?

— Как почему? — удивился друг с несколькими именами. — На кого на Всеволода-Саву? Нет уж! Спасибо! Я к своим именам привык!

— Окей, товарищ Сева-Савелий, пошли вон туда, а то в ногах правды нет.

Мы присели на мягкие кресла в углу, и я прикрыл глаза.

«Нда… весёлая эпопея с именами получилась. Ну, да ладно. Интересно сколько нам тут сидеть?..» — размышлял я, а мысли вновь и вновь возвращались к Элвису и к мосту…

«К какому Элвису?» — спросите вы.

«Да к обычному Элвису, к какому ещё-то?! К тому который — Пресли, разумеется,» — отвечу я.

Дело в том, что три дня назад — 16 августа, король рок-н-ролла Элвис Пресли был найден мертвым у себя в доме. Позже, врачи скажут, что причиной смерти скорее всего послужил сердечный приступ возможно, спровоцированный случайно передозировкой лекарств. На момент смерти ему было только 42 года…, и я ничего не смог сделать, чтобы этого не случилось.

Я часто раздумывал, как бы мне сообщить информацию, чтоб этого избежать смерть кумира миллионов, но всякий раз понимал — никак. Я ровным счётом ничего не смог бы изменить. Даже если б я каким-то образом прорвался в американское посольство(!) и меня б не захомутали, то кто бы мне поверил? И даже, о чудо, если бы поверили, то сами, то что они бы могли сделать, ведь Элвис никого кроме мамы не слушал.

Невозможность изменить судьбу, даже имея такой колоссальный объём знаний о будущем — удручало и расстраивало.

«Ладно, что ж поделать. Все мы смертны. Элвис умер, но Элвис жив! Так вроде говорится. И мы живы! И мы тоже станем королями! Так что «держаться сержант Белов»! У нас ещё всё впереди!» — утешал себя будущий правитель мира и его окрестностей.

«А с мостом?» — опять поинтересуетесь вы.

«А, что с мостом? Отправил сорок писем, ещё неделю назад в разные инстанции, от министерств до райкомов и железнодорожников.

В милицию три дня назад, два раза звонил и «не своим» голосом предупреждал, что мост рухнет! Результат усилий узнал вчера в газете. Всё, как и в той истории — трагедии избежать не удалось.»

«Эхэхэх….»

— Короче иди ещё раз поз… — открыв глаза, начал было говорить я и прервался, не закончив фразу. Дело в том, что я увидел, как из лифта выходит другой, не менее интересный нам товарищ.

Он подошёл к стойке, что-то сказал молоденькой администраторше, та засмеялась и тот направился к выходу.

— Отставить! Сева, ловим этого…

— А кто это? Это ж не Мансур?!.. Но лицо знакомое, вроде…

— Конечно не Мансур, это Ибрагимов. Погнали!

— А он нам за чем?

— За тем же за чем и Мансур. «Go!»

Мы решительно проследовали за объектом.

— Здравствуйте, — начал Сева, когда на выходе мы догнали товарища, — не могли бы Вы уделить нам две минуты вашего времени?

— Привет ребята. А что случилось? Вам автограф нужен? — улыбаясь сказал симпатичный молодой мужчина средних лет.

— Нет, спасибо, — сказал я, а певец удивился, мол: «Как это так, автограф не нужен?!» — Дело в том, уважаемый Амирхан Самед-оглы, что мы записали для вас замечательную песню и хотим Вам её предложить.

— Песню? — удивился тот. Затем оглядел нас с ног до головы, улыбнулся и продолжил:

— А вы кто ребята?

— Мы музыканты которые написали замечательную песню для Вас, — проговорил я.

— Интересно. И что песня действительно хорошая? — спросил он, косясь на магнитофон.

— Очень хорошая. Десять минут, и вы её услышите.

— Песня — это хорошо, но сейчас я совершенно не могу. Улетаю в Ленинград. Буду завтра вечером. Так что послезавтра жду вас в десять утра у себя. Пойдёт? — сказал он не переставая улыбаться.

— Договорились, — сказали стратег и протянул листок с ручкой, куда певец и записал телефонный номер в гостинице. Затем мы распрощались и разошлись по своим делам. Певец в аэропорт, а мы далее пытаться пробраться к жертве № 1.

— Неплохой рояль получился. Как вовремя мы подъехали, — сказал я когда мы возвращались на место «засады».

— Какой рояль? — поинтересовался, не понимая Сева.

— Хороший… очень хороший и очень нужный. Теперь не нужно будет пробираться к нему в гримёрку на концерте. Пошли ещё раз позвоним. Кстати, ты заметил, что ничего страшного не произошло, — объяснял я другу. — Подошли и нормально поговорили. Так что давай — не менжуйся.

— Ало. Здравствуйте Мансур Ильхамович. Это Вас беспокоит курьер от администрации песня года семьдесят семь. Мне хотелось бы с вами поговорить.

В трубке зашуршали, отвечая…

— Нет я не один. С помощником…

Опять шуршание…

— Хорошо, — сказал Савелий и повесил трубку.

Через минуту мы стояли у стойки, администратора которая уже разговаривала с певцом по телефону. Записав паспортные данные Севы, нас пропустили объяснив, что нам нужно подняться на лифте на седьмой этаж.

Выйдя из лифта, прошли по неизменной, красной, с небольшими зелёными полосами по краям, ковровой дорожке, по коридору к номеру.

Постучав в дверь, нам открыл моложавый приятный на вид мужчина лет тридцати с чисто выбритым лицом и при костюме, правда без галстука. Причёска у него, как и у многих в этом времени была а-ля «Битлы», только взлохмаченная. На вид он был, какой-то через чур интеллигентный — белая кость и ничего общего с узбеками, которых я видел в 2000-ных у него не было.

Поздоровавшись он пригласил нас пройти в одну из комнат, присесть и изложить суть дела.

— Дело в том, уважаемый Мансур Ильхамович, что мы не совсем из администрации «Песня77» или даже правильней будет сказать, совсем не от администрации, — сказал я.

Тот приподнял бровь и поинтересовался:

— Так что же вам тогда нужно? И кто вы?

— Это Савелий, а меня зовут Александр Васин. Я поэт и композитор. Дело в том, что мы написали прекрасную песню и хотели найти для неё достойного исполнителя. Вот и подумали о Вас.

— Ага… Так значит вы меня обманули, — погрозил он нам пальцем и засмеялся, — то-то я удивился. Какая думаю администрация с утра пораньше. Да и песню я пока никакую не заявлял на конкурс. Пока у меня запись на студии идёт… — Ну, — он улыбнулся и потёр ладони. — Так что за песни пишут в столь юном возрасте? Включайте. Вы ведь за этим принесли магнитофон?!