Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 34

Он встал. Подошёл к окну. Прислонился лбом к холодному стеклу. За спиной потрескивал очаг, но тепло не доходило до окна. Сквозило. Всегда сквозило в этих старых башнях Канцелярии. Камень въедался в кости холодом, особенно по ночам. Он повернулся к столу, наклонился над бумагами, еще раз пробежал донесение. Операция «Правило Святого Матфея», поставка оружия и денег Барону Суно, который не желал мириться с властью Арнульфа и с тем, что его город медленно, но неуклонно отжимают в пользу Короля-Узурпатора. Барон Суно планировал восстание против Арнульфа в сердце его владений, это было бы так удобно — иметь очаг сопротивления внутри вражеских рядов. Груз и сопровождающие его люди замаскировались под группу дезертиров и должны были проникнуть вглубь территории Арнульфа через Тарг. Но они не дошли даже до Тарга. Тысяча золотых, двенадцать магических бомб, два десятка мечей и арбалетов. Самым важным в грузе были магические бомбы, которые повстанцы должны были заложить на улицах города во время посещения его Королем-Узурпатором. Одним ударом Север расправился бы со своим несносным противником. Но груз пропал. Пропали и его люди, а ведь их возглавлял его старый друг Отто фон Штайн. Ни бомбы, ни мечи, ни арбалеты — ничего не всплыло на рынках или торговых рядах Тарга или Вардосы. Кто бы это не сделал — был профессионалом. Как минимум, потому что людей, которые охраняли груз было семеро, все семеро — бывалые вояки, одетые в кольчуги скрытого ношения под плащами, с оружием, умеющие постоять за себя. Это никак не могли быть разбойничьи банды или там обычные дезертиры, это был рассчитанный удар. И сейчас его волновал ответ на вопрос — кто именно сдал его людей? В случайности он не верил. Не бывает таких случайностей. Кто-то из его ближнего круга, кто-то из тех, с кем он делил тяготы службы и преламывал хлеб — вражеский лазутчик, предатель. Но кто? Круг таких людей он очертил сразу же — пятеро человек. И всем им он верил, как самому себе, однако груз не доехал даже до Тарга. А значит кто-то из них все же предал его, предал королевство. И он обязательно узнает кто именно… даже если для этого придется перевернуть этот вонючий город вверх дном.

Стук в дверь. Короткий. Сухой.

Фридрих выдохнул, выпрямился. Заложил руки за спину.

— Войдите.

Дверь открылась. Вошёл Клаус — один из информаторов Канцелярии. Невзрачный человек средних лет, в сером плаще, с лицом которое забываешь сразу после встречи. Идеальный соглядатай. Глаза бегающие, но умные. Двигался тихо, как крыса.

— Дейн Крамер, — поклонился он. — Есть информация.

Фридрих кивнул. Устало.

— Говорите.

Клаус подошёл к столу. Достал из-за пазухи сложенную бумагу — донесение. Положил на стол.

— От дейна Вольфрама фон Эшенбаха. Коллекционер. Ему сообщил ювелир — мастер Бернард с Рыночной площади.

Фридрих взял бумагу. Развернул. Читал. Почерк Вольфрама — аккуратный, старомодный, с завитушками.

'Дражайший дейн Крамер,

считаю своим долгом сообщить Вам о странном происшествии. Сегодня ко мне обратился мастер Бернард, ювелир с Рыночной площади, человек достойный и благонадёжный. Он рассказал, что три дня назад к нему в лавку пришла молодая девушка — простолюдинка, судя по одежде — и показывала перстень. Золотой, дорогой работы, с гербом. Мастер Бернард, зная о моём увлечении геральдикой, описал мне герб: лев с мечом на фоне башни, на щите скошенная перевязь. Это герб рода Штайнов, дейн Крамер. Древний и уважаемый род.

Девушка не продавала перстень. Она лишь спрашивала — дорогой ли он, ценный ли. Мастер Бернард ответил утвердительно. Девушка обрадовалась и ушла, забрав перстень с собой.

Мастер Бернард запомнил одну деталь: на рубине печатки была небольшая царапина, сбоку, словно перстень ударился о что-то твёрдое.

С глубочайшим почтением,

Вольфрам фон Эшенбах'

Фридрих читал медленно. Потом перечитал. Ещё раз. Вот оно, подумал он, терпение вознаграждается, все выплывает наружу, жадность, трусость и подлость человеческая — вот то, что срывает даже самые продуманные планы. Кто-то запланировал засаду, напал на моих людей, кто-то снял перстень с Отто — живого или мертвого, спрятал груз, дорогой груз. Но не выдержал и продал перстень. Продал, проиграл, подарил — неважно. Теперь его люди возьмут след, а раз взяв — больше не упустят.

Фридрих посмотрел на Клауса.

— Девушка. Где она?

— Не знаем, дейн Крамер. Ювелир имени не спросил. Дал описание: молодая, лет семнадцати-восемнадцати, светлые волосы до плеч, круглое лицо, простолюдинка. Одета была в синее платье с вышивкой по вороту. Говорила с акцентом Нижнего Города.

— Найти её. Сегодня же. Тихо. Не хочу паники в городе. Описание есть — этого достаточно. Простолюдинка, молодая, Нижний Город. Синее платье с вышивкой. Опросите швей, мастерские. Кто-то её знает.

— Слушаюсь, дейн Крамер.

— Как найдёте — сразу ко мне. Я пойду с вами.

— Как скажете, дейн.

Клаус поклонился и вышел, дверь за ним закрылась.

Фридрих остался один. Вернулся к столу. Сел. Взял донос Вольфрама. Перечитал ещё раз.

«Царапина на рубине». Это точно перстень Отто, с царапиной, он частенько говорил что поцарапал его в битве, но Фридрих хорошо помнит тот осенний день на охоте. Он положил бумагу в ящик стола. Запер на ключ.

Наконец-то след. Наконец я найду того, кто меня предал, того кто убил моих людей. Убил Отто.

Он посмотрел на город. На огни внизу. На тёмные улочки Нижнего Города.

Клаус вернулся в сопровождении двух стражников. Постучал в дверь кабинета. Фридрих сидел за столом — не работал, просто сидел и смотрел в стену. Думал.

— Войдите.

Клаус вошёл. Поклонился.

— Нашли, дейн Крамер.

Фридрих встал.

— Где?

— Нижний Город. Улица Кожевников. Лиза, дочь Ульриха-портного. Работает швеёй у мастера Теобальда. Живёт с родителями — отец, мать, младший брат.

— Перстень у неё?

— Не знаем. Не обыскивали. Ждали Ваших указаний.

Фридрих кивнул. Надел плащ. Пристегнул короткий меч к поясу.

— Веди.

Они вышли из Канцелярии — Фридрих, Клаус, четверо стражников. Прошли через Верхний Город — широкие улицы, мощёные, чистые. Мимо особняков дворян, мимо закрытых лавок, мимо патруля городской стражи. Те поклонились, увидев герб Канцелярии на плащах.

Потом спустились в Нижний Город.

Улицы стали уже. Грязнее. Пахло дымом, помоями, кожей из дубилен. Деревянные дома лепились друг к другу, кривые, покосившиеся. Штукатурка облупилась. Крыши текли. Где-то лаяла собака. Где-то кричал пьяный. Где-то плакал ребёнок.

Обычный вечер в бедном квартале.

Остановились у дома — двухэтажного, узкого, зажатого между двумя другими. На первом этаже — швейная мастерская, окна тёмные, ставни закрыты. На втором — жильё, в окне мерцал слабый свет свечи.

Фридрих кивнул стражникам.

Один шагнул вперёд. Постучал в дверь. Громко. Настойчиво.

Тишина.

Постучал снова — ещё громче.

Наверху свет качнулся. Окно открылось. Высунулась женская голова — растрёпанная, испуганная, в ночном чепце.

— Кто там⁈ Чего вам⁈

Стражник посмотрел вверх.

— Стража! Открывай дверь!

— Мы ничего не сделали! Зачем вам…

Фридрих шагнул вперёд. Поднял голову. Голос холодный, спокойный:

— Тайная Канцелярия. Открыть дверь. Немедленно.

Голова исчезла. Послышались шаги наверху, голоса — женский, испуганный, и мужской, хриплый, сонный. Потом топот по лестнице.

Дверь распахнулась.

На пороге стоял мужчина — пожилой, худой, в мятой ночной рубахе, босиком. Лицо серое от страха. Руки дрожали.

— Господа… что… что случилось? Мы ничего… мы законопослушные люди… мы…

— Лиза, дочь Ульриха. Она здесь?

Мужчина заморгал. Открыл рот. Закрыл. Сглотнул.