Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 22

Густав остановился. Лео едва не врезался в него. Старик поднял руку — стой. Лео замер, стараясь дышать тише. Сердце колотилось так громко, что казалось — его слышно на всю округу.

Густав прислушался. Наклонился ближе к Лео, прошептал прямо в ухо: — Видишь? Вон там. Угли.

Лео прищурился. Сквозь деревья едва различимо мерцал красноватый отблеск — тлеющие угли костра. Рядом — смутные силуэты. Один сидел, склонившись над углями, подбрасывал хворост. Второй стоял у телеги, облокотившись на борт — дремал, но рука лежала на рукояти короткого клинка за спиной. Ещё несколько фигур лежали у костра, укутанные в плащи.

Они присели за толстым стволом. Лео сжимал арбалет, чувствуя, как пальцы немеют от напряжения. Густав вытащил нож — длинный, с узким лезвием. В который раз проверил заточку большим пальцем. Кивнул.

Минута тянулась вечность. Лес был тих. Где-то вдали ухнула сова. Ветер шелестел листвой.

Вдруг слева раздался тихий свист. Птичий. Короткий. Старый наемник напрягся.

— Рудольф, — прошептал он. — Секрета нет. Начинаем.

Лео открыл рот, хотел спросить — что делать? — но Густав уже двинулся вперёд. Бесшумно. Быстро. Исчез в темноте.

Лео остался один.

Он сжал арбалет сильнее. Попытался разглядеть, что происходит. Ничего не видел. Только тени.

Ещё один свист. Ещё короче.

Потом — тишина.

Лео затаил дыхание, глядя на едва освещенную поляну с телегой и спящими людьми.

Из темноты скользнула тень — Мессер. Бесшумный, как призрак. Подкрался к караульному у костра сзади. Тот сидел, грел руки над углями, даже не шелохнулся.

Мессер плавно переместился ему за спину. Одна рука обхватила рот, вторая — кинжал под рёбра. Быстро. Точно. Караульный дёрнулся, обмяк. Мессер опустил его на землю — бесшумно.

Лео выдохнул. Всё идёт по плану.

Слева — у телеги — Максимилиан. Он подкрался к караульному, тот дремал, прислонившись к борту. Максимилиан поднял нож. Ударил. Караульный вскрикнул — коротко, хрипло. Дёрнулся. Захрипел, задергался в агонии, ногой ударил по какому-то ящику, раздался грохот, как будто комод с посудой опрокинули! Максимиллиан поспешно нанес еще удар ножом — и еще раз, и еще! Но было поздно — у костра вскочила, чья-то темная фигура. Развернулась. Увидела Мессера над телом караульного.

— ТРЕВОГА! К ОРУЖИЮ! — оглушающий крик и все взорвалось разом. Спящие вскочили. Схватились за оружие. Один рванулся к Мессеру, другой — к Максимилиану. Ещё двое выскочили из-под телеги.

Лео поспешно присел на одно колено для устойчивости, вскинул тяжелый арбалет, выцеливая врага, но все происходило слишком быстро — вот Мессер легко, словно танцуя — уклоняется от замаха короткого, тяжелого клинка и тут же — будто бы обнимает своего соперника, мягко опускает его на землю, тот хватается за грудь и скребет землю ногами в агонии, а Мессер уже поворачивается к другому противнику. У костра происходит свалка — Густав с Рудольфом и Максимилианом сражаются с тремя, но все происходит быстро, очень быстро! Прежде чем он успевает поймать в прицел кого-то из врагов, один из них уже падает ничком, лицом вниз, прямо в костер! Взвиваются вверх искры, угли разбрасываются во все стороны, трава занимается ярким пламенем и Лео видит, как Мессер выбивает оружие из руки у бородача и вспарывает ему предплечье на противоходе. Успевает подумать, что Мессер — смертоносен как демон из ада, успевает подумать о том, что в воздухе почему-то вкусно пахнет чем-то домашним, как в «Трех Башнях», когда Вильгельм начинал жаркое готовить в огромной чугунной сковороде на свином сале и с луком. Запоздало понимает — чем именно пахнет и его едва не выворачивает, но он справляется с собой, выцеливая врага…

Понимает, что из врагов уже никого не осталось, никто не стоит на ногах, кроме наемников Мессера. Максимилиан стоит, опираясь рукой на край телеги и тяжело дышит, у него порвана рубаха и в прорехе виден длинный разрез, быстро заполняющийся кровью. Густав вытирает меч первой попавшейся тряпкой, оборачивается к нему и машет рукой.

— Эй! Малой! — кричит он: — иди сюда! Все уже кончилось, помоги Максу…

— Царапина. — роняет Максимилиан: — вот же падла, сумел меня подловить. Наверное, из фехтовальщиков… мейстер какой-нибудь. Бородач где?

— Ааа! — над поляной раздается громкий крик: — ааааа!

— А… вот и он. — Максимилиан устало опирается на телегу: — капитан всегда успевает.

— Что… — дергается было Лео, но Густав останавливает его. Качает головой.

— Ты лучше Максу помоги. — говорит он: — пусть и царапина, но перевязать нужно. А туда не ходи. Там капитан с пленным разговаривает.

— Ааааааааааа!

— Но…

— Я же говорю царапина. — Максимилиан сплевывает на землю и утирается рукавом: — а чего так вкусно пахнет? Они жратву готовили или что? Я б сейчас кабана съел…

— Малой, убери тело из костра. — говорит Густав: — а то и правда воняет на всю округу.

Глава 10

Лео стоял у края поляны, зажав в руках ненужный больше арбалет, не в силах отвести взгляд от тел. Руки дрожали. В ушах звенело. Запах горелой плоти забивал горло. Он сглотнул, отвернулся. Надо было убрать тело из костра, вот что он должен был сделать…

Он подошёл к костру. Тело лежало лицом вниз в тлеющих углях. Одежда дымилась. Кожа на затылке почернела, потрескалась. Волосы сгорели.

Лео взял мертвеца за ноги. Потащил в сторону. Тело было тяжёлым, неуклюжим. Ноги подкашивались. Он оттащил труп в сторону, оставил рядом с остальными. Вытер руки о траву. Руки пахли дымом и чем-то ещё — сладковатым, тошнотворным.

Густав кивнул с одобрением.

— Молодец. И то, что болт у тебя в арбалете остался — тоже молодец. Значит думал, а не пальнул куда не следует.

— Ха. Да он просто оцепенел. — роняет Рудольф, который деловито обыскивает тела, стягивает с одного из павших кольчугу через голову: — нашел за что хвалить.

— Главное, что нам в спину не пальнул. — отвечает Густав: — и потом я же его видел на стене, вместе с Безымянной. Все-таки не совсем зеленый, осаду с нами пережил.

— Жалко Безымянную. — кивает Рудольф, стаскивая сапоги с одного из убитых: — девка вроде, а сражалась как два десятка рыцарей разом. Вот что значит паладин. Слыхал их там особым отваром поят, они после того ни боли не чувствуют, ни жалости не испытывают. Одно слово — Воины Господни. Смотри-ка… а у этого кинжал хороший… — он поднимает вверх оружие и рассматривает его: — памятный, с печатью.

Максимилиан сидел на краю телеги, держась за грудь. Кровь просачивалась сквозь пальцы. Лео подошёл, достал из подсумка чистую тряпку, которую держал как раз для таких случаев.

— Давай сюда, — сказал он. Максимилиан убрал руку. Рана была длинной — от плеча и почти до нижнего края ребер. Неглубокая, но кровоточила обильно.

— Я ж говорю царапина. — морщится молодой наемник: — досадно, что подловили меня на такой простой трюк… точно скажу — мейстер.

— Мейстер. — выпрямляется Рудольф, пряча найденный кинжал за пояс: — так и скажи, что облажался. Ты бы своего тихо убрал — не случилось бы этого бардака. — он обводит взглядом поляну с телами на ней.

— Ступайте в пень, дейн Рудольф. — отзывается Максимилиан: — и свою знаменитую иронию с собой заберите. Уж я мейстера от новика отличу как-нибудь. Точно мейстер. Только вот тяжело ему с «крысодером» было, он привык чтобы клинок подлинней был, вот и… — он опускает голову и глядит как Лео забинтовывает ему рану: — если бы привычным оружием так рубанул, то меня бы не было тут вовсе. Развалил бы от плеча до пояса и все.

— Смотри-ка, не выпендриваешься, — удивляется Рудольф: — значит и правда туго пришлось. Что, серьезно — мейстер?

— Свою голову и теткину усадьбу заложу. — отвечает молодой наемник: — он, наверное, из кавалерии, привычен к длинному мечу. «Крысодер» по весу почти такой же, но на локоть короче. Для плотного строя самое то. А этот привык к длине своего клинка, вот и рубанул… — он морщится, когда Лео затягивает узел у него на груди.